спросила я. Она отрицательно покачала головой и ответила, что он только бил
ее хлыстом, а отец наблюдал за экзекуцией. Предоставляю вам самим судить о
личности и силе воображения человека, чей член поднимается и извергает
сперму, когда он смотрит, как его родную дочь истязает профессиональный
палач. В первую же ночь, которую мы провели вместе, я дала своей ученице
общие сведения о теории либертинажа, и через три дня она уже ласкала меня не
менее искусно, чем это делала Клервиль. А еще несколько дней спустя ласки
этого ребенка бросали меня в такую сладостную дрожь, что я стала подумывать
о том, чтобы принести ее в жертву, и спросила Нуарсея о его намерениях
относительно этого создания.
- Разумеется, она станет моей жертвой, об этом даже и спрашивать не
стоит: по-иному я со своими женами не поступал.
- В чем же тогда задержка?
Он снисходительно улыбнулся и ответил:
- Все дело в приданом, которое я должен получить, в ребенке, которого
она должна зачать от меня или кого-нибудь другого, и в том, что я не хочу
терять расположения министра..
Признаться, эти соображения раньше не приходили мне в голову, и я была
вынуждена отказаться от своего плана. Одновременно я утратила всякий интерес
к Александрине, и чтобы больше не упоминать о ней, поскольку мне предстоит
рассказать вам более важные и интересные вещи, добавлю, что она вышла замуж
за Нуарсея, забеременела - не знаю, от мужа или кого-то другого, - и, как
оказалось, мои уроки не пошли ей впрок: в самом начале своей карьеры она
ушла из жизни в результате совместных усилий ее отца и супруга - погибла во
время бурных развлечений я в них не участвовала по причине событий, о
которых я расскажу чуть позже.
Девочки, которых я поставляла министру, часто стоили мне много дешевле,
чем я за них получала, а иногда даже случалось, что я зарабатывала и во
время их приобретения. Я приведу вам один пример, хотя я отдаю себе отчет в
том, что он вовсе не свидетельствует в пользу моей честности по отношению к
моему благодетелю.
В один прекрасный день я получила письмо от незнакомого человека,
живущего в провинции. Он писал, что правительство задолжало ему полмиллиона
франков, которые он давал в долг государству во время последней войны
теперь его дела совершенно расстроились, и без указанной суммы, которую он
приберегал на самый крайний случай, он оказался перед лицом голода вместе с
шестнадцатилетней дочерью если бы ему удалось получить эти деньги, он бы
выдал ее замуж и устроил ее судьбу. Зная о моем влиянии на министра, он был
вынужден прибегнуть к моей помощи к письму были приложены все необходимые
документы. Я навела справки и узнала, что все написанное им - правда
конечно, возвращение денег будет сопряжено с определенными трудностями и
потребует вмешательства могущественных сил, иск просителя был, безусловно,
справедлив. Кроме того, я выяснила, что девушка, о которой шла речь в
письме, - одно из самых очаровательных созданий во всей стране. Скрыв свой
план от министра, я попросила его дать все необходимые распоряжения о
выплате этих денег. Я их немедленно получила и за двадцать четыре часа
добилась того, о чем бедняга безуспешно хлопотал в течение десяти лет. После
этого, имея на руках полмиллиона, я известила просителя о том, что
предпринимаю соответствующие меры, но что для полного успеха потребуется его
присутствие вместе с дочерью, словом, я вынудила его привезти очаровательную
девочку в столицу. Простак принял это за чистую монету и вскоре появился в
моем доме, разумеется, с ним была одна из самых красивых девушек, какую мне
приходилось видеть. Я поместила их в надежное место и не замедлила развеять
все их сомнения относительно ожидавшей их участи: им предстояло в самое
ближайшее время стать украшением одной , из оргий, которые я еженедельно
устраивала для министра. Итак, у меня нежданно-негаданно появилось пятьсот
тысяч франков, кроме того, я стала обладательницей превосходной парочки -
отца и дочери, - думаю, вы догадываетесь, как я собиралась поступить с этой
добычей. Деньги, достаточные для того, чтобы обеспечить безбедное
пожизненное существование нескольких семейств, я истратила менее, чем за
неделю дочь, которая, будь судьба милостивее к ней, могла бы составить
счастье любого честного человека, вместо этого, испытав все возможные
унижения и страдания, продолжавшиеся три ночи подряд, стала четвертой
жертвой, ее отец был пятой, и оба умерли ужасной мучительной смертью после
жесточайших пыток в продолжение двенадцати часов.
Я описала вам свое коварство, а чтобы дополнить свой автопортрет, хочу
рассказать о своей алчности. Я дошла до того, что занялась ростовщичеством.
Заполучив восемьсот тысяч франков за предметы, отданные мне в залог,
которые, если бы я продала их на торгах, не выручили бы и четвертую часть
этих денег, я объявила о своем банкротстве, и этого ловкого трюка оказалось
достаточно, чтобы разорить двадцать порядочных семей, отдавших в мои руки
все свое имущество в обмен за ничтожную сумму, которой едва ли хватило им
надолго в отчаянной борьбе за существование.
Между тем приближались пасхальные праздники, которые должны были
продлиться до Троицы, и Клервиль напомнила мне о свидании, назначенном нам
кармелитами. И мы отправились в монастырь, захватив с собой Эльвиру и
Шармей, двух самых очаровательных сучек моего многочисленного гарема. Не
успели мы переступить порог святой обители, как настоятель с беспокойством
осведомился о Клоде, о котором ничего не было слышно с тех самых пор, как
тот принял наше приглашение. В ответ мы удивились и заметили, что поскольку
Клод - отъявленный распутник, возможно, он просто-напросто сбежал из
монастыря. Больше о Клоде не было сказано ни слова. Мы вошли в просторный
зал, где настоятель представил нам своих легионеров. Эйсебиус, так звали
настоятеля, вызывал их по одному из строя, они делали шаг вперед и попадали
в руки двух моих служанок, которые осыпали их ласками и демонстрировали их
безупречные, в полном расцвете сил, члены. Обладатели копий меньше
пятнадцати сантиметров в обхвате и двадцати в длину сразу отвергались, также
отвергались пожилые монахи - старше пятидесяти лет. В прошлый раз нам
обещали тридцать воинов, здесь же собрались пятьдесят четыре самца да еще
десять монахов-послушников с инструментами не меньших размеров, чем те, о
которых я упоминала, а некоторые обладали экземплярами поистине
устрашающими.
Церемония началась. Она проходила в том же зале. Нас с Клервиль
раздели, уложили на широкую кушетку с толстыми упругими матрацами и
подложили под зад большие подушки во время первого приступа мы подставили
нападавшим влагалище. Наши прислужницы отсортировали монахов по размерам
членов и первым ввели в бой обладателя самого маленького с этого момента
вся инициатива принадлежала нам, то есть каждая из нас подготавливала к
работе пару очередных инструментов, которые были должны заменить те, что уже
находились в наших норках. Когда член переходил из руки во влагалище, в
освободившуюся ладонь вкладывали следующий, таким образом, мы постоянно
находились в окружении трех мужчин. Завершив свое дело, монах покидал поле
боя и удалялся в соседнюю комнату отдохнуть и набраться сил для следующего
эпизода. Кстати, я забыла сказать, что на все члены была надета специальная
оболочка из животных кишок, в которую они извергали свое семя.
В ходе первой атаки каждая из нас совокупилась шестьдесят четыре раза
подряд, после чего наши помощницы ушли вместе с опустошенными монахами в
другую комнату и занялись их подготовкой ко второму акту. Началась вторая
атака... И вновь мы приняли шестьдесят четыре члена. Третий натиск проходил
в тех же условиях, что и первые два, за исключением того, что теперь
мишенями служили наши задницы, а мы, вместо того, чтобы возбуждать очередной
член рукой, держали его во рту: сосали тот, который только что сбросил свой
груз, готовя его к следующему заходу. И вот здесь мы, для разнообразия,
ввели новый элемент: я обсасывала орган, извлеченный из ануса моей подруги,
а она - орган моего содомита. К тому времени, когда объявили передышку,
каждая из нас имела на своем счету сто двадцать восемь совокуплений во
влагалище и столько же в задний проход, то есть всего двести пятьдесят
шесть. После этого подали пирожные и ликер, и битва возобновилась.
Мы распределили мужчин на группы по восемь человек в каждой на этот
раз мы принимали по одному члену с каждой стороны под мышку, по одному в
каждую руку, один между грудей, один в рот, седьмой во влагалище и восьмой в
анус. Предохранительные оболочки были сняты, потому что была поставлена
другая задача - полить наши тела спермой так, чтобы мы пропитались ею до
самого нутра.
Каждый отряд из восьми копьеносцев сбросил по два заряда - вначале
обстреляв одну цель, затем вторую, после чего мы сменили положение и вновь
испытали восемь таких же атак. Когда все кончилось, мы в один голос заявили,
что наконец-то удовлетворены полностью и теперь находимся в распоряжении
наших гостеприимных хозяев, которые могут делать с нами все, что подскажет
им воображение. И снова моя подруга совокупилась пятнадцать раз в рот,
десять - в вагину и тридцать девять раз в зад, а я - сорок шесть раз в зад,
восемь - в рот и десять - во влагалище. {Мы подсчитали, что наши
прелестницы, не считая оральных сношений - ибо совокупление в рот действует
на женщину недостаточно сильно, чтобы принимать его во внимание, - на тот
момент совокупились: Клервиль - сто восемьдесят пять раз, Жюльетта - сто
девяносто два раза в оба отверстия. Мы сочли нужным подвести общий итог,
чтобы избавить читательниц от утомительных подсчетов, для которых им
пришлось бы прервать чтение. Поэтому, милые дамы, мы заранее принимаем вашу
благодарность и надеемся, что вы по достоинству оцените наших героинь -
большего нам не требуется ваше просвещение, ваши ощущения и ваше счастье, в
конце концов, - вот единственные задачи наших усилий, и если вы ругали нас
за "Жюстину", мы смеем надеяться, что заслужили вашу признательность за
"Жюльетту". (Прим. автора)} Если подсчитать все, получится по двести раз
каждая.
Взошло солнце, наступила Пасха наши шалуны, которые всю ночь ублажали
ненасытную женскую плоть, отправились на мессу, потом вернулись обратно.
Близился час обеда, и мы напомнили настоятелю о богохульных развлечениях,
которые были нам обещаны, и предложили приступить к ним, прежде чем сесть за
трапезу. Эйсебиус, имевший влечение только к мужскому полу, во время наших
сладострастных утех ограничился тем, что массировал члены и совершил содомию