мало распространены. Туристы должны руками и ногами хвататься за такую
возможность посмотреть страну. К тому же в нем не болтает.
позаимствованном Килмарой дирижабле ?Скайшип АИ-600? - очень похожем на тот,
в котором они находились в настоящее время, - он превратился в бывалого
воздухоплавателя и считал своим долгом пропагандировать новый вид
транспорта.
Любой серьезный ветер, и может понадобиться гигиенический пакет. Во всяком
случае, так мне рассказывали.
поведение во время сильного ветра. Обладая огромной площадью поверхности,
наполненная газом оболочка воздушного корабля превращалась в парус и
способна была раскачиваться и нырять почище чем лодка в штормовую погоду. В
один из первых своих тренировочных полетов Лонсдэйл попал в сильный ветер и
даже заболел воздушной болезнью, чего с ним не случалось уже давно.
погода, и мой пилот был не таким опытным, как эти двое. Я не думаю, что
сегодня у нас будут какие-то неприятности.
тому же в ночную пору дирижаблю не грозили даже восходящие потоки воздуха,
если только избегать заводов и других столь же мощных источников тепла.
Огромный воздушный корабль, приводимый в движение двумя бензиновыми
двигателями ?порше? с воздушным охлаждением, вращавшими огромные винты с
изменяющимся в двух плоскостях углом атаки, медленно скользил над городом,
славно старинный парусник.
***
Как только Шванберг взошел на борт дирижабля, его хорошее настроение мгновенно улетучилось. Вместо него он почувствовал тяжесть в животе, которая только усилилась, стоило воздушному кораблю оторваться от земли.
стоя в носу гондолы и глядя в один из иллюминаторов, Шванберг снова
почувствовал нарастающее беспокойство, которое не имело никакого отношения к
выносливости его организма. Он не знал точно, что именно случилось; просто
что-то тревожило его, что-то казалось не правильным, а он доверял своей
способности предвидеть неприятности.
высокоразвитый инстинкт самосохранения. Сейчас никаких сомнений у него не
было: где-то что-то протухло, вот только что?
и немного успокоился. Что, черт побери, так насторожило его? На первый
взгляд все казалось таким, каким и должно было быть.
почувствовал себя обойденным. Он и Палмер ожидали, что они поднимутся на
борт вместе с остальными после последнего предполетного инструктажа. Это
было бы нормально. На деле оказалось, что Фицдуэйн и его люди ухе провели
совещание, и поэтому в краткий промежуток времени, оставшийся до отлета,
Шванбергу так и не удалось серьезно поговорить с ирландцем. Иными словами,
все выглядело так, словно операцией руководил Фицдуэйн, а ведь задумывалось
все это по-другому.
Лонсдэйла и этой японской сучки.
устроить ирландцу несчастный случай было бы проще простого. Кабина
управления была отгорожена от салона тонкой перегородкой, так что пилоты
ничего бы не заметили. Фицдуэйн бы просто исчез - парень вышел не в ту дверь
и упал. Теперь задача усложнилась.
причем каждый был экипирован словно для охоты на медведей. Снайпер из
?Дельты? был вооружен винтовкой ?лайт фифти? пятидесятого калибра с
телескопическим прицелом, а девчонка держала в руках более привычный
самозарядный ?винчестер 300-магнум?.
***
По какой-то причине - он и сам не смог понять по какой - Фицдуэйн в это время думал о Шванберге. Американец казался расслабленным и совершенно спокойным, насколько это было возможно в чрезвычайных обстоятельствах боевой операции, которая неизбежно должна была кончиться смертью нескольких, быть может - многих, человек. Несмотря на внешнее спокойствие Шванберга, Фицдуэйн остро чувствовал его напряжение. Внешне оно никак не проявлялось, однако для ирландца это было очевидно, как если бы вокруг Шванберга рассыпались голубые искры.
начале, когда только поднимался на борт дирижабля, и решил, что - нет.
Напротив, тогда Шванберг и его подручный Палмер находились в прекрасном
настроении и даже смеялись над какой-то своей шуткой. Ни намека на
подозрение Хьюго не уловил. Или он все-таки что-то не заметил?
Может быть, излишняя веселость? Нет, не то.
Нет, скорее всего - нет. Фицдуэйн не заметил ни малейшего намека на то, что
оба американца предчувствовали свою судьбу. И все же...
огни Токио и, казалось, совсем не испытывал никакой тревоги. Это было
неудивительно: он впервые в жизни летел на самом настоящем дирижабле и к
тому же почти наверняка знал, что очень скоро ему представится возможность
подстрелить нескольких человек. Чтобы доставить Палмеру удовольствие, этих
двух вещей было больше чем достаточно.
ближайшее будущее. По мере того как разрозненные фрагменты наблюдений
вставали на свои места, на лбу его выступила испарина, а по спине потек
холодный пот. Ему внезапно пришло в голову, что то, что он планировал
сделать с Фицдуэйном, проклятый ирландец собирался сделать с ним. Едва
оформившись, это подозрение превратилось в уверенность.
Чак сразу же напрягся. Если у босса появилось предчувствие, то не имело
смысла его оспаривать или обсуждать. Шванберг обладал особым нюхом на
неприятности.
намного спокойнее. Оставалось решить еще один вопрос - что делать?
Прикрывать Кацуду, конечно, необходимо, но собственная жизнь всегда была для
американца самой большой ценностью, которую он спасал в первую очередь.
двадцать две минуты. Придется поторапливаться, если они хотят решить свою
проблему до того как начнут разворачиваться главные события. Шванберг
чувствовал, что потом может оказаться слишком поздно. Он не хотел геройски
погибнуть на боевом посту. В этом случае он и Чак, несомненно, получат
медали ?За выдающиеся успехи в разведывательной деятельности? - посмертно -
и, возможно, удостоятся ?Бронзовой Звезды? . Их имена будут высечены на
мраморе мемориальной стены в Лэнгли.
пепла в казенной стандартной урне, запертой в чьем-нибудь пыльном сейфе
только потому, что кто-то позабудет захоронить ее в Саду Памяти. Именно
таким образом и поступил бы он, Шванберг, если бы все роли были заранее
распределены. Смерть на посту - что может быть удобнее и лучше? Никаких
скандалов, никаких судебных процессов, никакой огласки. Контора никогда не
любила поднимать шум.
уверенность, что он на крючке. К. чертям логику! Он чувствовал, что прав.
ничего не предпринял и кто именно должен был прикончить его?
развиваться события в доме Ходамы, и хотел иметь в своем распоряжении как
можно больше стрелков. Он принял правильное решение, не подозревая, что оно
окажется гибельным для него.
***
Фицдуэйн уже изготовился к действиям, имея намерение опередить Шванберга, но потом снова расслабился. Его инстинкты вопили об опасности, но холодный голос разума твердил, что пока все должно развиваться по сценарию. Главным было все-таки то, что произойдет внизу, во дворе Ходамы.
джокера. Это был старый, испытанный джокер, который хорошо знал, что делает.
Правда, он был уже не так молод, как когда-то и, возможно, его рефлексы чуть
притупились.
непростым, чтобы осложнять его еще сильнее опрометчивыми действиями.
тревожных перемен.
***
Размышляя о том, кто должен был привести приговор в исполнение, Шванберг вдруг осознал, что его мысли все чаще и чаще возвращаются к Берджину. Совсем недавно он не верил, что с этой стороны ему может что-то грозить, но теперь начинал осознавать свою ошибку. Такие вопросы Управление предпочитало решать в узком ?семейном? кругу. Позволять посторонним ликвидировать своих сотрудников считалось дурным тоном и могло создать опасный прецедент. Таким образом, либо один из троих работает на ЦРУ, либо... либо опасность исходит с другой стороны.
использование дирижабля, он прочитал кое-какие документы, которые вкратце
познакомили его с устройством и основными характеристиками этих летательных
аппаратов, и теперь он попытался вспомнить некоторые подробности.
нужно для нормальной работы приборов ночного видения. Вскоре свет и вовсе
погаснет, это произойдет, когда все внимание будет обращено на происходящее
внизу. Если они решатся действовать, то это будет очень скоро, иначе ни
Фицдуэйн, ни его компания ни черта не увидят в кромешном мраке.
Василенко Иван
Никитин Юрий
Мурич Виктор
Контровский Владимир
Белов Вольф
Шилова Юлия