Чтение 107–й страницы книги ~Посмертные записки Пиквикского клуба~

кой нравственный урок, которого человек не забудет до своего смертного
часа! Не думал, что ты можешь это сделать, Сэмми, не думал, что ты мо-
жешь это сделать!

Такие размышления оказались не под силу доброму старику. Он поднес ко
рту стакан Сэма и выпил залпом.

- Что, полегчало? - спросил Сэм.

- Как будто, Сэмми, - отозвался мистер Уэллер. - Мучительное это бу-
дет испытание для меня в мои годы, но я довольно-таки жилист, а это
единственное утешение, как заметил очень старый индюк, когда фермер ска-
зал, как бы не пришлось его зарезать для Лондонского рынка.

- Какое испытание? - полюбопытствовал Сэм.

- Видеть тебя женатым, Сэмми, видеть тебя одураченной жертвой, вооб-
ражающей по наивности, будто все очень хорошо, - объявил мистер Уэллер.
- Это жестокое испытание для отцовских чувств, Сэмми, вот оно что.

- Вздор! - сказал Сэм. - Я не намерен жениться... Не расстраивайтесь.
Вы, кажется, знаток в таких делах. Потребуйте свою трубку, и я вам проч-
ту письмо. Вот!

Мы не можем сказать определенно, предвкушение ли трубки, или утеши-
тельное соображение, что фатальная склонность к женитьбе была фамильной
чертой. успокоило чувства мистера Уэллера и утешило его скорбь. Мы ско-
рее склонны предположить, что этот результат был достигнут благодаря
обоим источникам утешения, ибо о втором он твердил тихим голосом, звоня
тем временем в колокольчик, чтобы потребовать первый. Затем он освобо-
дился от верхней одежды и, закурив трубку и расположившись спиной к ка-
мину, чтобы пользоваться всем его теплом и в то же время прислоняться к
каминной полке, повернулся к Сэму и с физиономией, значительно смягчив-
шейся от благотворного действия табака, предложил ему "катать".

Сэм окунул перо в чернила, приготовляясь вносить поправки, и начал с
весьма театральным видом:

- "Милое..."

- Стоп! - сказал мистер Уэллер, звоня в колокольчик. - Двойной ста-
кан, как всегда, моя милая.

- Очень хорошо, сэр, - отвечала девушка, которая с удивительным про-
ворством появилась, исчезла, вернулась и снова скрылась.

- Здесь как будто знают ваши привычки, - заметил Сэм.

- Да, - отозвался отец. - Я здесь бывал в свое время. Продолжай, Сэм-
ми.

- "Милое создание..." - повторил Сэм.

- Уж не стихи ли это? - перебил отец.

- Нет, - ответил Сэм.

- Очень рад это слышать, - сказал мистер Уэллер. - Стихи ненату-
ральная вещь. Никто не говорит стихами, разве что приходский сторож,
когда он является за святочным ящичком, или уорреновская вакса да ролен-
довское масло, а не то какой-нибудь плаксивый парень. Никогда не опус-
кайся до поэзии, мой мальчик! Начинай сначала, Сэмми!

Мистер Уэллер взял трубку с видом критическим и глубокомысленным, а
Сэм начал снова и прочитал следующее:

- "Милое создание, я чувствую себя обмоченным..."

- Это неприлично, - сказал мистер Уэллер, вынимая изо рта трубку.

- Нет, это не "обмоченный", - заметил Сэм, поднося письмо к свечке, -
это "озабоченный", но тут клякса. "Я чувствую себя озабоченным".

- Очень хорошо, - сказал мистер Уэллер. - Валяй дальше.

- "Я чувствую себя озабоченным и совершенно одур..." Забыл, какое тут
стоит слово, - сказал Сэм, почесывая голову пером и тщетно пытаясь при-
помнить.

- Так почему же ты не посмотришь, что там написано? - полюбопытство-
вал мистер Уэллер.

- Да я и смотрю, - ответил Сэм, - но тут еще одна клякса. Вот "о", а
вот "д" и "р".

- Должно быть, "одураченным", - сказал мистер

Уэллер.

- Нет, это не то, - сказал Сэм, - "одурманенным" - вот оно что.

- Это слово не так подходит, как "одураченный", - серьезно заметил
мистер Уэллер.

- Вы думаете? - осведомился Сэм.

- Куда уж там! - откликнулся отец.

- А вам не кажется, что в нем смысла больше? - спросил Сэм.

- Ну, пожалуй, оно понежней будет, - подумав, сказал мистер Уэллер. -
Валяй дальше, Сэмми.

- "... чувствую себя озабоченным и совершенно одурманенным, обращаясь
к вам, потому что вы славная девушка, и конец делу".

- Это очень красивая мысль, - сказал мистер Уэллер-старший, вынимая
трубку изо рта, чтобы сделать Это замечание.

- Да, мне тоже кажется, что оно неплохо вышло, -

Заметил Сэм, весьма польщенный.

- Что мне больше всего нравится в таком вот слоге, - продолжал мистер
Уэллер-старший, - так это то, что тут нет никаких непристойных прозвищ,
никаких Венер или чего-нибудь в этом роде. Что толку называть молодую
женщину Венерой или ангелом, Сэмми?

- Вот именно! - согласился Сэм.

- Ты можешь называть ее грифоном, или единорогом, или уж сразу коро-
левским гербом, потому что, как всем известно, это коллекция диковинных
зверей, - добавил мистер Уэллер.

- Правильно, - подтвердил Сэм.

- Кати дальше, Сэмми, - сказал мистер Уэллер.

Сэм исполнил просьбу и стал читать, а его отец продолжал курить с ви-
дом глубокомысленным и благодушным, что было весьма назидательно.

- "Пока я вас не увидел, я думал, что все женщины одинаковы".

- Так оно и есть, - заметил в скобках мистер Уэллср-старший.

- "Но теперь, - продолжал Сэм, - теперь я понял, какой я был регуляр-
но безмозглый осел, потому что никто не походит на вас, хотя вы подходи-
те мне больше всех..." Мне хотелось выразиться тут посильнее, - сказал
Сэм, поднимая голову.

Мистер Уэллер кивнул одобрительно, и Сэм продолжал:

- "И вот я пользуюсь привилегией этого дня, моя милая Мэри, - как
сказал джентльмен по уши в долги, выходя из дома в воскресенье, - чтобы
сказать вам, что в первый и единственный раз, когда я вас видел, ваш
портрет отпечатался в моем сердце куда скорее и красивее, чем делает
портрет профильная машина (о которой вы, может быть, слыхали, моя милая
Мэри), хотя она его заканчивает и вставляет в рамку под стеклом с гото-
вым крючком, чтобы повесить, и все это в две с четвертью минуты".

- Боюсь, что тут пахнет стихами, Сэмми, - подозрительно сказал мистер
Уэллер.

- Нет, не пахнет, - ответил Сэм и продолжал читать очень быстро, что-
бы ускользнуть от обсуждения этого пункта: - "Возьмите меня, меня милая
Мэри, своим Валентином и подумайте о том, что я сказал. Моя милая Мэри,
а теперь я кончаю". Это все, - сказал Сэм.

- Что-то очень уж неожиданно затормозил, а, Сэмми? - осведомился мис-
тер Уэллер.

- Ничуть не бывало, - возразил Сэм. - Тут ей и захочется, чтобы еще
что-нибудь было, а это и есть большое умение писать письма.

- Пожалуй, оно верно, - согласился мистер Уэллер, - и хотел бы я,
чтобы твоя мачеха следовала при разговоре такому славному правилу. А
разве ты не подпишешься?

- Вот тут-то и загвоздка! - сказал Сэм. - Не знаю, как подписаться.

- Подпишись - Веллер, - посоветовал старейший представитель этой фа-
милии.

- Не годится, - возразил Сэм. - Никогда не подписывают валентинку
своей настоящей фамилией.

- Ну, тогда подпиши "Пиквик", - сказал мистер

Уэллер. - Это очень хорошее имя и легко пишется.

- Вот это дело, - согласился Сэм. - Я бы мог закончить стишком, как
вы думаете?

- Мне это не нравится, Сэм, - возразил мистер Уэллер. - Я не знаю ни
одного почтенного кучера, который бы писал стихи. Вот только один напи-
сал трогательные стишки накануне того дня, когда его должны были пове-
сить за грабеж на большой дорого; ну, да он был из Кемберуэла, так что
это не в счет.

Но Сэм не хотел отказаться от поэтической идеи, пришедшей ему в голо-
ву, и подписал письмо:

"Полюбил вас в миг

Ваш Пиквик.

Сложив его весьма замысловато, он нацарапал наискось адрес в углу:
"Мэри, горничной у мистера Напкинса, мэра, Ипсуич, Саффок", запечатал
облаткой и сунул его в карман, готовое для сдачи на почтамт. Когда по-
кончено было с этим важным вопросом, мистер Уэллер-старший приступил к
тому, ради чего вызвал сына.

- Первое дело о твоем хозяине, Сэмми, - сказал мистер Уэллер. - Завт-
ра его будут судить.

- Будут судить, - подтвердил Сэм.

- Ну, так вот, - продолжал мистер Уэллер, - я полагаю, что ему пона-
добится вызвать свидетелей, чтобы те потолковали о его "репутации или,
может быть, доказали алиби. Я это дело обмозговал, так что он может не
беспокоиться, Сэмми. Есть у меня приятели, которые сделают для него и то
и другое, но мой совет такой: наплевать на репутацию и держаться за али-
би. Нет ничего лучше алиби, Сэмми, ничего.

У мистера Уэллера был весьма глубокомысленный вид, когда он высказы-
вал это юридическое соображение; и, погрузив нос в стакан, он подмигнул
поверх него изумленному сыну.

- Да вы о чем толкуете? - спросил Сэм. - Уж не думаете ли вы, что его