древко. А так тот только пошатнулся.
владели им. "Что, к дьяволу, происходит?" - Тебе нужны люди, чтобы
охранять девчонку, или нет?
легко удалось уклониться. Эверард бросил обломок копья, шагнул ближе,
схватился за одежду, подставил бедро и швырнул Хайдхина футов на шесть от
себя.
кончать с этим". Эверард провел удар карате в солнечное сплетение. Всего
лишь вполсилы. Хайдхин согнулся пополам и, задыхаясь, свалился. Эверард
склонился над ним, чтобы проверить, не нанес ли он ему серьезного увечья и
не подавится ли мальчишка рвотной массой.
за живое. Должно быть, сорвался после нескольких дней, а то и недель
мрачных размышлений. Не забывай, он очень молод. Я что-то сказал или
сделал, чем спровоцировал эту вспышку. Здесь, особенно у мужчин, такое
бывает. Человек просто впадает в бешенство и убивает, не задумываясь.
берег.
свои мечты или кошмары, она не заметила драки. - Я лучше скроюсь. Моряки
посчитают, что я разъярился - похоже на правду, а? - но не пожелал резать
ему горло, пока он в беспомощном состоянии, не стал дожидаться, когда он
попытается перерезать горло мне, и не захотел хлопот с примирением. Мне
нет до него никакого дела, скажу я и уйду.
Маринг, и направился в сторону корабля. "Они будут разочарованы, - сухо
подумал он. - Сплетни из дальних стран большая редкость. Зато не придется
пересказывать эту легенду, что мы состряпали".
тоном произнесла Флорис.
балтийского побережья Швеции. Напротив него будет построен город Кальмар.
Я была там однажды в отпуске. - Голос ее стал задумчивым. - Прелестное
место. Повсюду старые ветряные мельницы, древние курганы, уютные деревни и
на каждом мысе маяк над водой, где покачиваются на волнах лодки. Но все
это в будущем.
- В будущем. - "Может быть. Зависит от того, какие воспоминания останутся
у меня от этого визита, на девятнадцать веков раньше".
Готахильда. Они жили в Лайкиане, самой большой деревне их племени,
насчитывавшей более двух десятков домов, обнесенных стеной из камня.
Вокруг простиралась пустошь, где только овцы могли найти себе пропитание.
Зато не могли застать врасплох враги. Их приближение сразу бы заметили. До
восточного края острова идти было недолго, не многим дальше было и до
западного, где рос сосновый лес. На южной стороне недалеко от деревни
начинались пастбища и плодородные земли, которые тянулись до самого
морского берега.
переправились геаты и в течение жизни целого поколения не отвоевали себе
богатую северную половину. Альваринги в конце концов остановили их
продвижение. Многие геаты говорили, что южная часть и не стоит того, чтобы
отбирать ее; многие из альварингов утверждали, что геаты испугались гнева
Найэрды. Альваринги приносили ей в жертву столько же добра, сколько асам и
даже больше, а геаты отдавали богине только корову весной. Как бы там ни
было, с тех пор два племени больше торговали, чем устраивали раздоры.
морем, аж до ругиев на юге или англов на западе. Эйнские геаты, кроме
того, ежегодно устраивали в гавани Каупавика ярмарку, которая привлекала
многих приезжих из далеких земель. На эту ярмарку альваринги привозили
свои изделия из шерсти, соленую рыбу, шкуры морских зверей, масло из
ворвани, перья и пух, янтарь, когда штормы выбрасывали его на берег. Время
от времени их юноши присоединялись к команде какого-нибудь иноземного
корабля: если они оставались в живых, то возвращались домой с рассказами о
неведомых странах.
если Найэрда будет оберегать детей, что родятся позже, до тех пор пока у
первого не сменятся все молочные зубы, то он отдаст ей мужчину - не двух
рабов, обычно старых и больных, которых она получала, когда благословляла
поля, а здорового юношу. Родилась девочка. Он назвал ее Эдх, Клятва, чтобы
богиня не забыла о его просьбе. Вскоре за ней последовали сыновья, о
которых он мечтал.
другую сторону канала. Чтобы не взбудоражить геатов с материка, он
двинулся мимо них на север и напал на лагерь скридфенов. Из захваченных
пленников он выбрал одного и прирезал его в священной роще Найэрды.
Остальных продал в Каупавике. Больше Хлавагаст не устраивал набегов, ибо
был он по натуре спокойным, задумчивым человеком.
потому что у нее были только братья, Эдх росла тихой, погруженной в себя.
У нее были друзья и подруги среди деревенских ребятишек, но никого
по-настоящему близкого. И когда все играли вместе, она всегда оказывалась
в стороне. Эдх быстро училась всякой работе и выполняла ее очень
старательно. Но лучше у нее получались дела, зависящие только от нее
самой, например, вязание. Она редко болтала и хихикала с подружками.
рассказывать Эдх умела. Позже и мальчишки, а бывало, и взрослые стали
прислушиваться к ее историям. С годами они становились все интереснее, Эдх
стала вставлять в них стихи, почти как у скальдов. Истории были о
мужчинах-путешественниках, прекрасных дамах, колдунах и ведьмах, о
говорящих животных и сказочных существах, о землях за морями, где могло
случиться все, что угодно. Временами в них появлялась Найэрда, в качестве
советчицы или спасительницы. Сначала Хлавагаст боялся, что богиня может
разгневаться, но ничего плохого не случалось, и он не стал запрещать
дочери упоминать имя богини. Все-таки его дочь определенным образом
связана с нею.
оставался: дома лепились чуть не вплотную друг к другу. В каждом доме с
одной стороны располагались стойла для коров или лошадей, у кого они были,
а с другой - настилы для людей. Громоздкий ткацкий станок стоял у дверей,
чтобы больше было света во время работы, стол и скамья в дальнем конце, а
глиняная печь в центре. Продукты и домашнюю утварь либо вешали под
потолком, либо укладывали на потолочные балки. Двери выходили во двор, по
которому вокруг колодца бродили свиньи, овцы, домашняя птица и тощие
собаки. Жизнь, сосредоточившись на крохотных подворьях, смеялась,
разговаривала, пела, плакала, мычала, блеяла, крякала и лаяла. Скрипели
колеса телег, стучали копыта, гремел молот по наковальне. Лежа в темноте
на соломенной постели под овечьей шкурой среди теплых запахов животных,
помета, сена, золы, можно было слышать, как плачет ребенок, который не
успокоится, пока мать не даст ему грудь, или как она и отец возятся в
своем углу, тяжело дыша и постанывая, или как лают собаки на луну, как
шуршит дождь, как свистит, а то и ревет ветер, или шумит что-то еще вдали;
то ли каркает ночной ворон, то ли кричат тролли и мертвецы...
есть множество объектов для наблюдения: приезды и отъезды, свадьбы и роды,
тяжелый труд и буйное веселье, искусные руки, обрабатывающие дерево,
кость, кожу, металл, камень; священные дни, когда люди приносят жертвы
богам и устраивают пиры... Когда ты вырастаешь, тебя берут с собой, и ты
видишь, как проезжает мимо повозка Найэрды, закрытая так, что никто не
может видеть богиню; на тебе гирлянды из вечнозеленых растений, и ты
разбрасываешь прошлогодние цветы на ее пути и поешь своим детским голосом.
В эти мгновения радость и чувство обновления смешиваются с благоговением и
с невысказанным подспудным страхом...
работами, которые все дальше уводили ее от дома. Она собирала сухие ветки
для растопки, целебные травы и ягоды, марену для окрашивания тканей. Позже
она стала ходить с компанией, которая собирала орехи в лесу и раковины на
берегу. Потом она помогала убирать урожай на полях в южной части острова,
сначала с корзинкой для сбора колосьев, а года через два взяла в руки
серп.
задерживались у них на весь долгий-долгий летний день. Кроме коротких
периодов в переполненное заботами время страды, люди жили размеренно, у
них не было причин для спешки. И не боялись они ничего, кроме болезни,
злых наговоров, ночных тварей и гнева богов. Ни медведи, ни волки не
водились на острове, а враги давно уже не зарились на этот убогий клочок
земли.
Василенко Иван
Лондон Джек
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Посняков Андрей