ночевать и все боялись, не спали ночью, выходили поглядеть.
калмыцкой степи и той, что на Урале вносила в штаб резервного танкового
корпуса шумный медный самовар, и с той, что в июне под Воронежем стелила
полковнику солому на пол и крестилась, оглядываясь на красное зарево в
окошке. Но так привычна была эта связь, что ее не замечали ни старуха,
шедшая в дом топить колючкой печь, ни полковник, вышедший на крыльцо.
сновавшие в это утро по Унтер-ден-Линден, о том, что здесь Россия
повернула свое лицо на Запад, готовилась ударить и шагнуть?
а после пятнадцати к Белову и Макарову.
нарастающем гуле, в их скользкой стремительности раздробилась степная
неподвижность.
второго отделилась бомба. Завыло, зазвенело, пронзительно закричала
женщина, заплакал ребенок, дробно застучали комья земли, поднятые взрывом.
пыли и дыму, и он видел только. Гетманова, стоявшего рядом с ним. Из
пылевого тумана выступила фигура Неудобнова, - он стоял, расправив плечи,
подняв голову, единственный из всех не пригнувшись, точно вырезанный из
дерева.
и веселый, с милой хвастливостью сказал:
шелохнулся.
воронки землю, удивлялись, что выбиты стекла в дальних домах, а в самом
ближнем стекла уцелели, смотрели на поваленный плетень.
видимо, поражало, что бомбу эту выточили, подняли на воздух и сбросили на
землю лишь с одной целью: убить отца маленьких Гетмановых и отца маленьких
Неудобновых. Вот чем, оказывается, занимались люди на войне.
себя:
падали, а на меня первая, - и, снова перебив самого себя, спросил: -
Слушай, Петр Павлович, этот Крымов самый, он в плену вроде был?
у меня глаз фронтовой.
собеседником, - то начнет рассказывать, то задаст вопрос, снова расскажет,
снова перебьет рассказ вопросом. Казалось, мысль его идет не имеющим
закона зигзагом. Но это не было так, только казалось.
толстую пачку семейных фотографий, дважды посылал в Уфу порученца с
посылками.
Тамарой Павловной, и любовь нешуточную. Вершков как-то утром трагически
сказал Новикову:
выпустил.
привалился плечом к Новикову, шепотом проговорил:
ласково, жалобно на Новикова.
понимаешь, полюбил ее, старый дурак.
доверительный, приятельский разговор, сказал:
Вот, знаешь, я, например, создан для партийной работы, - пришел в обком в
самый тяжелый год, другой чахотку бы нажил: план по зерновым сорван, два
раза товарищ Сталин меня по телефону вызывал, а мне хоть бы что, толстею,
как на курорте. Вот и ты так.
и в самом деле для войны.
забыть бы Евгении Николаевне рассказать. На тебя с Неудобновым первую в
жизни бомбу немцы кинули, а я подумал: надо ей рассказать.
населенных пунктов, задач, задачек, ясностей и неясностей предполагаемых,
отменяемых распоряжений.
следует ли вести стрельбу на дальности, превышающие нарезку дистанционной
шкалы прицела? Оправдывает ли себя стрельба с ходу? Сумеют ли командиры
подразделений быстро и правильно оценивать изменения боевой обстановки,
принимать самостоятельные решения, отдавать мгновенные приказы?
немецко-румынскую оборону, входят в прорыв, переходят к преследованию,
объединенные с штурмовой авиацией, самоходной артиллерией, мотопехотой,
саперами, - мчатся все дальше на Запад, захватывая речные переправы,
мосты, обходя минные поля, подавляя узлы сопротивления. В счастливом
волнении он спускал босые ноги с кровати, сидел в темноте, тяжело дыша от
предчувствия счастья.
Гетмановым.
Неудобнова.
частенько матерится, раздражается. Однажды он замахнулся на начальника
снабжения горючим.
бабой, которую любишь, жить в лесу, в избе. Пошел на охоту, а вечером
вернулся. Она сварит похлебку, и легли спать. А войной человека не
накормишь.
рыжими волосами и пронзительно яркими голубыми глазами, какие бывают лишь
у очень рыжих людей, встретил Новикова и Гетманова возле полевой рации.
фронте; там Карпову не раз приходилось закапывать свои танки в землю,
превращая их в неподвижные огневые точки.
могло показаться, что он и есть главный начальник, такими неторопливыми
были его движения.
склонным к пиву и обильной еде. Но был он другой натурой, -
неразговорчивый, холодный, подозрительный, мелочный. Гостей он не угощал,
слыл скупым.
укрытия для танков и орудий.
флангового нажима, не учел он лишь, что предстоящие бои заставят его
перейти к стремительному вводу бригады в прорыв, к преследованию.
превосходно окопались. Вечерком перешли в контратаку, дали румынам по
башке, а ночью по приказу командарма вся наша оборона, как один человек,
ушла в порт грузиться на корабль. Румыны спохватились часов в десять утра,
кинулись атаковать брошенные окопы, а мы уже по Черному морю плыли.
сказал Новиков.
оставляя позади себя боеспособные части противника, узлы сопротивления?..
Каменистый Артем
Лукин Евгений
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Маккэфри Энн