Чтение 108–й страницы книги ~Офицеры и джентельмены~

пытался бороться и которое временами, казалось, проходило. Сердце Гая
замерло. Ему почудилось, что оно буквально сместилось куда-то, стало
медленно опускаться вниз, как перышко в безвоздушном пространстве.
Филоктет, оставленный друзьями из-за гноящейся раны. Филоктет без своего
лука. Сэр Роджер без меча.

Но вскоре мрачные размышления Гая прервал бодрый голос полковника
Тиккериджа.

- Ну что ж, "дядюшка", приятно было повидать вас. Я полагаю, вы хотите
возвратиться к своим товарищам. Боюсь, вам придется идти пешком. Начальник
штаба и я собираемся еще раз объехать роты.

- Можно мне с вами?

Полковник Тиккеридж заколебался, потом сказал:

- Чем больше, тем веселей. - Когда они тронулись, он спросил о новостях
из Мэтчета. - Вы, штабисты, снимаете все пенки. Мы не получали почты со
времени отправки в Грецию.

Линия обороны второго батальона алебардистов и роты новозеландцев
пересекала шоссе; их фланги упирались в крутые каменистые осыпи,
окружавшие долину. Четвертая рота, развернутая вдоль ручья, занимала
позиции на краю правого фланга. Чтобы добраться до нее, необходимо было
пересечь открытую местность. Когда полковник Тиккеридж и его спутники
вышли из укрытия, их встретил шквал огня.

- Ого! - воскликнул он. - Фрицы намного ближе, чем были сегодня утром.

Они бросились под защиту скал и осторожно продолжали движение окружным
путем. Когда им удалось наконец спрыгнуть в окоп, их встретил старшина
Рокис.

- Они подтянули еще один миномет, - доложил он.

- Вы можете точно засечь его место?

- Немцы постоянно меняют позицию. В настоящее время они пристрелялись
по дальности, но экономят боеприпасы.

Полковник Тиккеридж встал и осмотрел в бинокль местность, прилегающую к
переднему краю. Позади, в десяти ярдах от них, разорвалась мина; все
бросились на землю, и над их головами пронесся град камней и металла.

- У нас нет лишних сил для контратаки, - заявил полковник Тиккеридж. -
Вам придется отойти немного.

Во время военной подготовки Гай часто задавал себе вопрос: похожи, ли,
хотя бы немного, учения в Пенкирке на настоящие боевые действия? Сходство
было налицо. Ни великого побоища, ни стремительного бегства одетых в
военную форму масс, ни схваток лязгающих механических чудовищ здесь не
происходило; перед ним развертывался классический пример действий
батальона в обороне, ведущего бой с легковооруженными и в равной степени
измотанными небольшими силами противника. Ритчи-Хук мало сделал для
обучения их искусству выхода из боя, однако в настоящий момент действия
батальона соответствовали установленной схеме. Пока полковник Тиккеридж
отдавал распоряжения, Гай спустился вниз по берегу ручья. Здесь он нашел
де Саузу и его поредевший взвод. На голове у де Саузы красовалась
живописная повязка; желтовато-бледное лицо под ней выглядело серьезным.

- Лишился кончика уха, проворчал он. - Совсем не больно. Но буду рад,
когда этот день закончится.

- Вы начнете отходить в полночь, как я помню.

- "Отходить" - хорошее слово. Звучит так, будто старая дева отходит ко
сну.

- По-моему, вы попадете в Александрию раньше меня, - продолжал Гай. -
Группа Хука отходит последней, будет прикрывать посадку на суда. У меня не
сложилось впечатления, что немцы горят желанием атаковать.

- Знаете, "дядюшка", что это такое, по-моему? По-моему, они хотят дать
нам спокойно сесть на суда, а потом потопят нас с воздуха, когда им
заблагорассудится. Куда более легкий способ разделаться с нами.

Недалеко от них разорвалась мина.

- До чего же мне-хочется засечь этот проклятый миномет! - сказал де
Сауза.

В этот момент связной вызвал его на командный пункт роты. Гай пошел
вместе с ним и снова присоединился к полковнику Тиккериджу.

Отход на фланге занял немного времени. Гай наблюдал, как батальон
занимал оборону на новом рубеже. Все было сделано по правилам. Полковник
Тиккеридж отдал распоряжения на темное время суток и изложил порядок
окончательного отхода. Гай сделал пометки о времени и направлениях отхода
алебардистов и новозеландцев через боевые порядки группы Хука. Затем он
распрощался.

- Если случайно встретитесь с морячками, - сказал на прощание полковник
Тиккеридж, - передайте им, чтобы подождали нас...

В третий раз Гай проследовал по дороге на юг. Наступила ночь. Дорога
была забита множеством солдат. Остатки своего штаба он нашел на прежнем
месте. Построившись в колонну, они двинулись в темноту. Идти пришлось всю
ночь молчаливой составной частью бесконечной процессии шатающихся от
усталости, медленно волочивших ноги людей.

Потом прошел еще один день, минула еще одна ночь.

7

- "Ночью и днем, - напевал Триммер, - только вдвоем. И под солнцем и
под луной только с тобой..."

- Слушай, - строго сказал Йэн Килбэннок, - ты едешь в "Савой" на
встречу с представителями американской прессы.

- "Ив тишине, и в тьме ночной мои мечты лишь о тебе", - продолжал
напевать Триммер.

- _Триммер_!

- Я уже встречался с ними.

- Это другие. Это Скэб Данз, Вам Шлюм и Джо Маллигэн. Они большие люди,
эти Скэб, Вам и Джо. Их статьи публикуются во всех американских штатах.
Триммер, если ты не перестанешь заливаться, как канарейка, я предложу
откомандировать тебя обратно в Исландию, в твой полк. Вам и Скэб,
разумеется, - антифашисты. Джо настроен менее определенно. Он - бостонский
ирландец и не очень-то интересуется нами.

- Пресса мне осточертела. Ты знаешь, как называет меня "Ежедневный
сплетник"? "Демонический цирюльник"!

- Это они так назвали тебя, а не мы. Жаль, что такое название не пришло
в голову мне.

- Так или иначе, я завтракаю с Вирджинией.

- Я избавлю тебя от этого.

- А меня эта встреча вовсе не обременяет.

- Предоставь это решать мне.

Йэн стал набирать номер телефона, а Триммер снова погрузился в мир грез
и запел:

- "О, как во мне пылает все, и жаждет, и клокочет..."

- Вирджиния? Это Йэн. Полковник Триммер приносит свои извинения. Он не
сможет сегодня позавтракать с вами, мадам.

- "Демонический цирюльник"? Мне и в голову не приходило завтракать с
ним. Йэн, сделай что-нибудь, пожалуйста, как для старого друга. Внуши
твоему юному герою, что меня просто тошнит от него.

- По-твоему, это будет очень любезно?

- Десятки девушек страстно желают провести с ним время. Почему он
должен надоедать именно мне?

- Он говорит, что ему все время подсказывает внутренний голос: "Ты, ты,
ты".

- Скажи ему, пусть убирается ко всем чертям. Ладно, Йэн?

Йэн положил трубку.

- Она говорит, чтобы ты проваливал ко всем чертям, - сообщил он.

- О-о!

- Почему ты не прекратишь приставать к Вирджинии? Ведь из этого ничего
не выйдет.

- Нет, выйдет, уже выходило. Она не может относится ко мне так
высокомерно. Ведь в Глазго...

- Триммер, ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понять, что я
последний человек на свете, кому тебе следует поверять свои тайны,
особенно любовные. Ты должен забыть о Вирджинии и об этих лондонских
девицах, с которыми встречаешься последнее время. У меня есть приятное
известие для тебя. Я собираюсь повозить тебя по промышленным предприятиям.
Ты поможешь росту производства. Выступления в обеденные перерывы. Танцы в
столовых. Мы найдем тебе очаровательных девиц всех сортов. Тебя ожидает
веселое времяпрепровождение в центральных графствах Англии, на севере,
далеко от Лондона. А пока ты должен внести свой вклад в укрепление
англо-американских отношений вместе с Бамом, Скэбом и Джо. Ведь идет
война.

В штабном автомобиле, увозившем их в "Савой", Йэн пытался ввести
Триммера в курс дела.

- Я рад сообщить тебе, что Джо не очень-то интересуется военными
операциями. Он воспитан в духе недоверия к красномундирникам
[распространенное среди неангличан название военнослужащих английской
армии в XIX - начале XX веков]. Он смотрит на нас, как на феодальных и
колониальных угнетателей, к числу которых ты, Триммер, ручаюсь за тебя,
определенно не относишься. Мы должны показать ему новую Великобританию,
которая куется в горниле войны. Черт побери, Триммер, я не уверен, что ты
слушаешь меня.

Не был уверен в этом и Триммер. Внутренний голос продолжал нашептывать
ему безнадежным тоном: "Ты, ты, ты".

Йэн Килбэннок, подобно Людовичу, обладал способностью изменять манеру
разговора. У него была одна манера разговаривать с друзьями, другая - с
Триммером и генералом Уэйлом, третья - с Бамом, Скэбом и Джо.