тебя буду. Ты хоть и белый, но я - матка-пчела, так что уйди с дороги, если
не хочешь, чтобы я вонзила в тебя свое жало.
что сегодня не его день, что в ней есть что-то такое, чего он не различал
издали, что видно только с близкого расстояния, какое-то черное колдовство,
которое он почувствовал только теперь. Так что лучше подождать другого раза,
лучше...
камень, рядом с которым ей суждено лечь в землю) и падает. Старая фуражка
отлетает в сторону, обнажая обширную лысину. Лопаются швы брюк.
Дивоура производят на нее неизгладимое впечатление, может, она просто не в
силах сдержаться: звук рвущихся ниток очень уж похож на громкий пердеж. Так
или иначе, она смеется.., ее заливистый хрипловатый смех разносится над
озером. И этим смехом она подписывает себе смертный приговор. Дивоур ни о
чем не думает. Просто бьет ее сапогом, лежа, не поднимаясь с земли. Бьет в
самое уязвимое, самое тонкое ее место - по лодыжкам. Она вскрикивает от
боли, чувствуя, как ломаются кости. Падает на землю, зонтик от солнца
выскальзывает из ее руки. Набирает воздух в легкие, чтобы закричать вновь,
но Джеред опережает ее: "Заткните ей пасть! Шум нам ни к чему!"
из ее легких едва слышным выдохом. Бен, который никогда не танцевал с
женщиной, не говоря уже о том, чтобы лежать на ней, мгновенно возбуждается.
не чувствует, Он словно превратился в один сплошной член, длиною с ярд. Она
пытается выбраться из-под него, и он идет ей навстречу, перекатывается
вместе с ней, так, что она оказывается сверху. А потом, к его полному
изумлению, она бьет лбом по его лбу. Перед глазами вспыхивают звезды, но ему
только восемнадцать лет, он силен как бык, так что сознание он не теряет,
никуда не девается и эрекция.
на нее сверху. И начинает тыкаться ей в зад, а Бен точно также энергично
тыкается снизу ей в живот. Тыкается и ржет, хотя кровь течет у него по лицу
из рассеченной брови.
если Кито услышит ее, он побежит за помощью и Рег...
рядом на корточки и показывает ей нож с длиннющим лезвием "Только вякни, и я
отрежу тебе нос", - говорит он, и тут она сдается. Они все-таки взяли над
ней верх, потому что она не вовремя засмеялась. Вот уж не повезло, так не
повезло. Теперь их не остановить, и главное, чтобы Кито держался от них
подальше. Пусть себе собирает ягоды, собирает и собирает, еще час, а то и
больше. Он любит собирать ягоды, а через час этих мужчин здесь уже не будет.
Гарри Остер хватает ее за волосы, тянет вверх, срывает платье с плеча,
начинает целовать в шею.
шаге от кучи малы, поглядывает вдоль улицы. Его глаза превратились в
щелочки. Старый масса похож на старого лиса, который передушил тысячи кур и
знает все ловушки и уловки, на которые только способен человек. "Эй,
ирландец, умерь свой пыл, - говорит он Гарри, затем оглядывает остальных. -
Оттащите ее в кусты. идиоты. В кусты, и подальше". В кусты они не
оттаскивают. Не могут. Слишком уж им хочется овладеть ею. Но они оттаскивают
ее за серый валун.
ей не остается. Она молит Господа, чтобы они оставили ее в живых. Она молит,
чтобы Кито держался отсюда подальше и не спешил наполнить корзинку. А если
заметит, что тут делается, не подходил бы к ним, а сразу бежал за Регом.
одновременно. Они имеют ее там, где любой, кто идет по Улице, заметит их, но
старый масса стоит чуть в стороне, поглядывая то на молодых людей,
попеременно спускающих штаны и наваливающихся на единственную женщину, то на
Улицу, чтобы убедиться, что она по-прежнему пустынна.
ей в рот. Словно случайно задел ее, проходя мимо.
промежность, кто-то укусил ее в левую грудь, и конца этому не видно. Они
молоды, сильны, и когда кончает последний, первый, о Боже, уже готов занять
его место. А на том берегу методисты поют "Возрадуемся, Иисус нас любит".
Когда же старый масса подходит к ней, она думает: осталось немного, женщина,
он последний, держись, еще чуть-чуть и все. Он смотрит на рыжего худенького
паренька и еще одного, который вертится и дергает головой, и велит им встать
на стреме.
приходится. Он расстегивает пояс, расстегивает пуговицы ширинки, спускает
подштанники, черные на коленях, грязно-желтые в мотне, опускается на колени,
она видит, что маленький масса старого масса похож на змею со сломанным
хребтом, и не может удержаться от смеха.
и нос. - Прекрати ржать!
из твоих мальчиков, подняв к небу розовый зад? - спрашивает она и вновь
смеется, в последний раз.
соприкасаются, но его пенис так и не встает. Но прежде чем рука опускается
на ее лицо, звенит детский голосок: "Ма! Что они делают с тобой, ма?
Отпустите мою ма, сволочи!"
глазами Кито, мальчика лет восьми, стоящего на Улице в аккуратном
комбинезоне, соломенной шляпе и новеньких парусиновых башмаках, с корзинкой
в руке. Губы его посинели от черники. В широко раскрытых глазах застыли
недоумение и испуг.
голове, она падает на спину, слышит доносящийся издалека голос старого
масса: "Поймайте его! Нельзя его отпускать".
уходит все дальше и дальше по коридору "Дома призраков", но даже оттуда она
слышит его, она слышит своего маленького, она слышит, как он
пакетом в руке. Я не помнил, как добрался сюда, не помнил, как шел по Улице,
если и шел. Я плакал, ужас, жалость, печаль переполняли меня. Она сошла с
ума? Скорее всего. А чему тут удивляться? Дождь еще лил, но небесные шлюзы
уже начали прикрываться. Несколько секунд я смотрел на свои руки,
мертвенно-белые на фоне серого валуна, потом огляделся. Дивоур и его
прихвостни ушли.
-Но я порылся в пакете, достал стеномаску, шутки ради подаренную мне Ромми и
Джорджем, натянул ее на рот и нос. Осторожно вдохнул. Полегчало. Запах не
пропал, но уже не валил с ног, как ей того хотелось.
останавливался, отбрасывая и отбрасывая землю, размягшую от дождя,
податливую.
Улице, сил у нее куда больше, может, потому, что произошло все именно здесь.
Возможно ли такое? Я этого не знал и не хотел знать. Думал я только об
одном: закончить начатое. Когда попадались корни потолще, я перерезал их
прививочным ножом.
странное потрескивание, которым сопровождался ее голос. Зеленая Дама
исчезла. Береза каким-то образом превратилась в Сару Тидуэлл. В зеленой
кроне я видел лицо Сары. Под дождем и ветром лицо это колебалось,
расплывалось, пропадало, появлялось вновь. И мне открылась разгадка
происходящего. Я все увидел в ее глазах. Почти что человеческих глазах,
которые смотрели на меня из листвы. И глаза эти переполняли ненависть и
мольба.
ты этого не понимаешь? Он был хуже всех и его кровь течет в ее жилах. Мне не
будет покоя, пока я не отомщу!
вселилась в березу, превратила ее в свое тело и теперь вырывала корни из
земли, чтобы добраться до меня. И вырвала бы, если б смогла. И задушила бы
руками-ветками. Набила бы мне легкие и живот листьями, пока меня не раздуло
бы как воздушный шар.
натворил, - ответил я. - И ты ее не получишь.
Только громче. К этим малоприятным звукам присоединился еще и скрежет. Я
более не оглядывался. Не решался оглянуться. Лопата так и мелькала в моих
руках. - Получу! - кричала она, и голос ее заметно приблизился. Она шла ко
мне, но я отказывался обернуться. Не хватало мне только увидеть шагающее
дерево. - Получу! Он забрал моего ребенка, а я заберу его.
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Суворов Виктор