read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



красные пятна. Герда насмешливо поглядывала то на одного, то на другого, а
Тони, ломая руки, взмолилась:
- Том! Христиан! Да послушайте же!.. И мать лежит рядом!
- Ты настолько утратил всякий стыд, - продолжал сенатор, - что
решаешься... а впрочем, что для тебя значит стыд! Здесь и при данной
обстановке произносить это имя! Твоя бестактность ненормальна! Это уже
какое-то болезненное явление!
- Не понимаю, почему мне нельзя произносить имя Алины! - Христиан был
совершенно вне себя, и Герда с возрастающим интересом наблюдала за ним. -
Я его произношу, ни от кого не таясь, и я собираюсь на ней жениться,
потому что истосковался по дому, по миру и покою. И я запрещаю, слышишь -
_запрещаю_ тебе вмешиваться в мои дела! Я свободный человек и сам себе
хозяин...
- Ты дурак, и больше ничего! В день вскрытия завещания ты узнаешь,
насколько ты сам себе хозяин! Слава богу, уже приняты меры, чтобы ты не
растранжирил наследства матери, как растранжирил забранные вперед тридцать
тысяч марок. Я назначен распоряжаться остатками твоего капитала, и на руки
ты будешь получать только месячное содержание - за это я ручаюсь...
- Что ж, тебе лучше знать, кто внушил матери такую мысль. Меня только
удивляет, что мать не возложила эту обязанность на человека, более мне
близкого и хоть несколько по-братски, а не так, как ты, ко мне
относящегося.
Христиан окончательно вышел из себя и высказывал то, чего еще никогда
не решался высказывать вслух. Склонившись над столом, он непрерывно
барабанил по нему согнутым указательным пальцем, усы его взъерошились,
глаза покраснели, и он в упор, снизу вверх, смотрел на брата, который
сидел очень прямо, страшно бледный, с полуопущенными веками и, в свою
очередь, - только сверху вниз - глядел на него.
- Ты относишься ко мне холодно, недоброжелательно, с презрением, -
продолжал Христиан, и голос его одновременно звучал хрипло и визгливо. -
Сколько я себя помню, ты всегда обдавал меня таким холодом, что у меня при
тебе зуб на зуб не попадал... Может, это и странное выражение, но ничего
не поделаешь, так я чувствую... Ты отталкиваешь меня, отталкиваешь каждым
своим взглядом... Впрочем, ты на меня почти никогда и не смотришь... А что
дает тебе на это право? Ты тоже человек, и у тебя есть свои слабости! Ты
всегда был любимчиком у родителей. Но уж если ты и вправду настолько ближе
им, чем я, то надо было тебе усвоить хоть малую долю их христианского
мировоззрения. Пусть ты не знаешь братской любви, но христианской любви к
ближнему в тебе тоже что-то незаметно. Ты настолько бесчувствен, что
никогда даже не заглянешь ко мне... Да что там! Ты ни разу не навестил
меня в больнице, когда я лежал в Гамбурге с суставным ревматизмом.
- У меня есть заботы посерьезнее твоих болезней. А кроме того, мое
собственное здоровье...
- У тебя, Томас, здоровье отличное! Ты бы не сидел тут с таким видом,
если бы чувствовал себя, как я...
- Полагаю, что я болен серьезнее.
- Ты?! Ну, это уж слишком! Тони! Герда! Он говорит, что болен
серьезнее, чем я! Вот это мне нравится! Может быть, это _ты_ лежал при
смерти с суставным ревматизмом? Может быть, _тебе_ при малейшем уклонении
от нормы приходится терпеть муку во всем теле - такую, что и словами не
опишешь?! Может быть, это у _тебя_ с левой стороны все нервы укорочены?!
Светила науки определили у _меня_ эту болезнь! Не с _тобой_ ли случается,
что ты входишь в потемках в комнату и видишь на диване человека, который
кивает тебе головой, а на самом деле в комнате никого нет?!
- Христиан! - в ужасе крикнула г-жа Перманедер. - Что ты говоришь!..
Господи помилуй, из-за чего вы ссоритесь? Можно подумать, что это великая
честь быть больным! Если так, то у нас с Гердой, к сожалению, тоже нашлось
бы что сказать! И мать... тут рядом!..
- Как же ты не понимаешь, несчастный, - в ярости крикнул Томас
Будденброк, - что вся эта мерзость - следствие, прямое порождение твоих
пороков, твоего безделья, твоего вечного копанья в себе! Работай!
Перестань прислушиваться к себе и болтать о своем здоровье!.. Если ты
спятишь, - а это, имей в виду, отнюдь не исключено, - я ни единой слезы не
пролью по тебе, потому что ты сам будешь в этом виноват, ты и только ты...
- Ты не прольешь ни единой слезы, даже если я умру.
- Но ты ведь не умираешь, - брезгливо отвечал сенатор.
- Не умираю? Хорошо! Пусть я не умираю! Посмотрим еще, кто из нас умрет
первый!.. Работай! А если я не могу? Не могу долго делать одно и то же?
Мне тошно становится! Ты это мог и можешь, ну и радуйся, а других не суди,
потому что заслуги тут никакой нет... Одному бог дал силу, а другому не
дал. Но ты уж такой, Томас, - продолжал он с искаженным лицом, еще ниже
склоняясь и еще сильнее барабаня по столу пальцем. - Ты всегда прав... Ах,
постой! Я совсем не то хотел сказать и вовсе не за то упрекал тебя... Но я
не знаю, с чего начать. То, что я теперь скажу, только тысячная доля...
какое там! - миллионная доля того, что у меня на душе накопилось! Ты
завоевал себе место в жизни, почетное положение, и вот с высоты своего
величия отталкиваешь - холодно, сознательно отталкиваешь - всех и все, что
только может хоть на миг сбить тебя с толку, нарушить твое душевное
равновесие, - потому что равновесие для тебя самое главнее. Но, ей-богу,
Томас, есть еще кое-что и поважнее! Ты эгоист, самый настоящий эгоист!
Когда ты выговариваешь человеку, бранишься, мечешь громы и молнии, я еще
люблю тебя. Но вот когда ты молчишь, когда в ответ на что-нибудь, тебе
неугодное, ты вдруг замыкаешься в себя, с видом благородной невинности
отклоняешь от себя всякую ответственность и заставляешь другого мучительно
краснеть за свои слова - это уж... хуже быть не может!.. Ты не знаешь ни
любви, ни сострадания, ни смирения... Ах! - внезапно выкрикнул он и поднял
обе руки, собираясь схватиться за голову, но передумал и вытянул их
вперед, как бы отталкивая от себя все человечество. - Я сыт по горло, сыт
всей этой деликатностью, и тактом, и равновесием, и этой величавой
осанкой! - В последнем его возгласе было столько искренности, усталости и
отвращения, он вырвался из таких глубин души, что и вправду прозвучал
уничтожающе.
Томас вздрогнул и некоторое время безмолвно и устало смотрел в
пространство.
- Я стал таким, каков я есть, - проговорил он, наконец, и в голосе его
послышалось волнение, - потому что не хотел быть таким, как ты. Если я
инстинктивно избегал тебя, то потому, что мне надо тебя остерегаться. В
тебе, в твоей сущности для меня таится опасность... Я правду говорю. - Он
помолчал и вновь заговорил уже более отрывистым и уверенным тоном: -
Впрочем, мы далеко отклонились от предмета нашего разговора. Ты тут держал
речь о моем характере, речь несколько путаную, но доля правды в ней
все-таки была... Однако сейчас дело не во мне, а в тебе. Ты носишься с
матримониальными планами, а моя обязанность растолковать тебе, что ничего
у тебя не получится. Во-первых, проценты, которые я буду тебе выплачивать,
не столь уж внушительны...
- Алина кое-что скопила.
Сенатор даже поперхнулся, но усилием воли овладел собой.
- Гм... скопила! Ты, значит, намерен объединить материнское наследство
со сбережениями этой дамы?
- Да! Я стосковался по дому, по человеку, который пожалеет меня, когда
я болен. Да и вообще мы с ней люди подходящие. Оба мы немножко
запутались...
- Следовательно, в дальнейшем ты полагаешь усыновить ее детей - иными
словами, узаконить их?
- Конечно.
- С тем чтобы после твоей смерти к ним перешло твое состояние?
Когда сенатор проговорил это, г-жа Перманедер коснулась рукой его плеча
и умоляющим голосом прошептала:
- Томас!.. рядом в комнате... мать!..
- Разумеется, - отвечал Христиан, - иначе не бывает.
- Ничего подобного ты не сделаешь! - выкрикнул сенатор, вскакивая на
ноги. Христиан тоже поднялся, схватился за спинку стула, прижал подбородок
к груди и уставился на брата испуганно и возмущенно.
- Ты этого не сделаешь! - повторил Томас Будденброк, задыхаясь от
гнева; он побледнел, руки его дергались, все тело сотрясалось, как в
ознобе. - Покуда я жив, ничего подобного не произойдет, клянусь богом!
Берегись! Берегись, говорю я тебе! Довольно уж денег пошло прахом из-за
неудач, глупости, подлости. Недостает только, чтобы ты швырнул четверть
материнского состояния этой особе и ее ублюдкам! Да еще после того, как
одну четверть выманил у матери Тибуртиус!.. Ты уж и так довольно сраму
принес семье, чтобы нам еще родниться с куртизанками и давать свое имя ее
детям. Я тебе запрещаю, слышишь - запрещаю! - крикнул он так, что стены
задрожали и г-жа Перманедер с плачем забилась в угол софы. - И не вздумай
нарушить мой запрет! Этого я тебе не советую! До сих пор я презирал тебя,
старался тебя не замечать, но если ты меня вынудишь, если доведешь до
крайности, то посмотрим, кому придется хуже! Говорю тебе: поостерегись! Я
больше ни перед чем не остановлюсь! Я объявлю тебя недоумком, запру в
сумасшедший дом, уничтожу! Уничтожу! Понимаешь?!
- А я тебе заявляю... - начал Христиан.
И все перешло в словесную перепалку, пустую, отрывистую, мелкую
перепалку, без определенного содержания, без какой-либо цели, кроме одной
- побольнее оскорбить, поглубже ранить друг друга словами. Христиан опять
заговорил о характере брата, стал выкапывать из далекого прошлого
отдельные черточки, неприглядные поступки, подтверждающие эгоизм Томаса,
которые он, как оказалось, не позабыл, а, напротив, с горечью пронес через
всю свою жизнь. Сенатор отвечал ему презрением, уже чрезмерным, угрозами,
о которых через десять минут и сам сожалел. Герда, подперев голову рукой,
наблюдала за ними с невозмутимым выражением лица и затуманенными глазами.
Г-жа Перманедер то и дело восклицала в отчаянии:
- И мать лежит рядом!.. Мать лежит рядом!..



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 [ 108 ] 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.