допросить пленных. Он был убежден, что с помощью галлюциногенных препаратов
заставил бы их рассказать всю правду уже через несколько часов.
авиации военный патруль обнаружил в пустыне пилота и штурмана; один из них
хромал - у него была повреждена лодыжка. К несчастью, на этот раз неожиданно
быстро появился отряд Амн-аль-Амма. Секретная полиция забрала британских
летчиков. С Амн-аль-Аммом никто не пытался спорить. Итак, два британца
оказались в руках Омара Хатиба. Да поможет им Аллах!
выжать информацию из пленных летчиков. Вопрос - что именно предпринять?
Нужно было дать раису то, чего он хотел. А что хотел Саддам? Конечно же,
раскрытия заговора. Значит, заговор будет раскрыт. А ключом к этому станет
передатчик.
руководителя отдела радиоперехвата. Настало время поговорить с ним еще раз.
Он ничем не примечателен и тем не менее известен каждому иракцу, хотя обычно
об Абу-Граибе предпочитают вслух не говорить. Дело в том, что там
расположена большая тюрьма, предназначенная практически исключительно для
допросов и содержания политических заключенных. Персонал тюрьмы
укомплектован только людьми из секретной полиции - Амн-аль-Амма.
радиоперехвату, к деревянным воротам тюрьмы подъехал длинный черный
"мерседес". Два охранника, узнав пассажира "мерседеса", поторопились
распахнуть ворота. Они спешили не зря: того, кто осмелится хотя бы на минуту
задержать этого пассажира, могла ждать жестокая кара.
человек ни жестом, ни словом не прореагировал на усилия охранников. Они того
не стоили.
тюрьмы, и еще один охранник помчался открывать заднюю дверцу.
лестницы. Он был в отлично сшитой форме из мягкой баратеи. Перед ним
услужливо распахивались все двери. Младший офицер, адъютант бригадира, нес
его кейс.
кабинет. Оставшись один, бригадир приказал подать кофе по-турецки и взялся
за бумаги - рапорты, в которых детально сообщалось обо всей информации,
какую удалось выбить за последний день из томившихся в подвалах узников.
встревожен не меньше своего коллеги Рахмани, который находился на другом
конце Багдада и которого Хатиб ненавидел не меньше, чем тот - его.
широта взглядов которого сами по себе уже были достаточным основанием для
подозрений. Омар Хатиб с не меньшим основанием рассчитывал на преимущества
своего тикритского происхождения. Пока он выполнял порученную ему раисом
работу - а ненасытного параноика успокаивали только бесчисленные признания в
заговорах и предательстве, - и выполнял успешно, он был в безопасности.
как и Хассану Рахмани, позвонили; только это был не Ибрахим, а племянник
раиса Хуссейн Камиль. Камиль тоже сказал, что бомбардировка Эль-Кубаи
привела раиса в неописуемую ярость. Саддам требовал результатов
расследования.
было видеть определенное преимущество, с другой - западню. Безусловно, раис
захочет знать, что говорили британским летчикам на инструктаже, что известно
союзникам об Эль-Кубаи и каким путем они получили эту информацию. И все это
нужно было узнать немедленно.
летчиками уже пятнадцать часов, с семи вечера предыдущего дня, как только
пленников привезли в Абу-Граиб. Пока что эти глупцы молчали.
нахмурил брови, потом, вспомнив, успокоился.
балке за запястья был подвешен иракец. Вытянутые пальцы его ног не доставали
дюйма четыре до пыльного плаца. Рядом стоял большой кувшин с рассолом,
когда-то чистым и прозрачным, а теперь темно-красным.
кувшина один из двух ротанговых хлыстов и ударить висящего иракца по чему
угодно, но не выше шеи и не ниже колен. Устроившийся по соседству под тентом
капрал вел счет ударам.
президента сыном шлюхи. Теперь он узнает - лучше поздно, чем никогда, - цену
того уважения, которое каждый гражданин страны всегда должен оказывать
раису.
поразительно, насколько выносливы некоторые из этих простолюдинов! Торговец
уже выдержал пятьсот ударов - впечатляющая цифра! До тысячи он, конечно, не
дотянет, никто не выдерживал тысячи ударов, но все же это было интересно. Не
менее любопытно и то, что торговца выдал его десятилетний сын. Омар Хатиб
отпил кофе, приготовил ручку с золотым пером и склонился над бумагами.
Полчаса спустя в дверь осторожно постучали.
приемной младший офицер. Хатиб ждал только хороших вестей.
красивым. Все его лицо было изъедено глубокими оспинами, а там, где были
удалены язвы, блестели два полукруглых шрама. Он прикрыл за собой дверь и
остановился в ожидании приглашения.
комбинезоне не было вообще никаких знаков различия. Тем не менее сержант
относился к числу тех немногих, к кому бригадир испытывал что-то вроде
дружеских чувств. Из всего персонала тюрьмы лишь сержанту Али разрешалось
сидеть в присутствии Омара Хатиба - разумеется, после приглашения.
прикурил и с удовольствием затянулся; после тяжелой, утомительной работы
сигарета позволяла приятно расслабиться. Омар Хатиб искренне восхишался
сержантом Али и только по этой причине терпел иногда слишком фамильярное
поведение человека столь низкого ранга.
любимый сержант никогда его не подводил. Али был настоящим профессионалом:
спокойным, методичным, хорошим мужем и отцом.
еще час или чуть больше.
все рассказали. И показания одного должны подтверждать показания другого. На
нас рассчитывает сам раис.
вы получите ответ. Сначала расколется штурман, а когда пилот об этом узнает,
он тоже заговорит.
спустились на лифте до полуподвального этажа. Ниже лифт не спускался,
поэтому Хатиб и Али пошли по коридору к лестнице, которая вела в глубокий
подвал. В стенах коридора, за стальными дверями, в крохотных грязных камерах
томились семь американских летчиков, четыре британских, один итальянец и
кувейтский пилот "скайхока". В подвале тоже были камеры, но из них сейчас
были заняты только две. Хатиб прильнул к глазку в одной из дверей.
были покрыты высохшими экскрементами и коричневыми пятнами крови. В центре,
на пластиковом канцелярском стуле сидел совершенно обнаженный мужчина. По
его груди стекали струйки рвоты, крови и слюны. За спинкой стула руки
мужчины были скованы наручниками, а все его лицо закрывала тряпичная маска
без прорезей для глаз.
Али. Они поигрывали метровыми дубинками, сделанными из залитых битумом
пластиковых труб; битум придавал дубинкам вес, не уменьшая гибкости труб.
Заметив высокое начальство, полицейские сделали шаг назад и решили
передохнуть. Минуту назад их внимание, очевидно, было сконцентрировано на
голенях и коленных чашечках пленного, которые уже окрасились в жуткий
сине-желтый цвет.
на второго пленного колпак не надет. Один его глаз был накрепко заклеен
запекшейся кровью из разбитых бровей и щек. Пленный с трудом раздвинул
кровоточащие губы, обнажив рот с выбитыми зубами.
Пять-ноль-один-ноль-девять-шесть-восемь.
Хатиб недолго поговорил с ним по-арабски. Дознаватель понимающе кивнул,
вернулся в камеру и натянул на голову штурману колпак. Лишь после этого
Хатиб разрешил распахнуть двери обеих камер.
заговорил с сильным акцентом, но вполне понятно: