погруженный в глубокие раздумья, все-таки мог видеть, как сом сам добрался
до реки, ведь он даже посоветовал ему, Томасу Мальтону, спасти для
неблагодарного дурака щук! Но теперь до калики не докричишься, спит как
коней продавши, а совсем рядом мерно дышит дракон, словно тяжелые волны
накатываются на берег, только вместо свежего морского воздуха пещерку
заполнил тяжелый запах гниющего мяса, застрявшего в зубах зверя. Звезд ни
одной: дракон привалился боком, перекрывая выход к свободе даже в своем
сне.
доспехами. Дракон сопел ровно, мощно, и Томас сам не заметил, как забылся
коротким и, как он считал, неспокойным сном.
глаза. В его тесную пещерку доносился плеск, рев, мощные удары по воде.
пещерки дракон азартно ловил рыбу, а калика, обнаженный до пояса, сидел у
прогоревшего костра, где от углей остался лишь черный выгоревший круг,
старательно работал иголкой. На коленях у него лежала душегрейка из
волчьей шкуры.
утро!
на переносице.-- Как спалось?
взглядом расстояние до азартного рыбака.-- Как у нашего коня настроение?
лучше всего ловится именно на рассвете.
что сам посоветовал мне помочь бедному зверю сохранить рыбу! Вот так за
доброе дело... или как говорит один мой знакомый паломник из Руси: нашим
салом да по нашей же шкуре!
воровал... Да и в самом деле было бы чересчур даже для христианина.
Правда, сом все-таки исчез... Хорошо-хорошо, оставим. Бог все равно все
видит, а ваш христианский вовсе шпионит за каждым, ревнует, чтобы без его
воли ни листок не слетел, ни волос с головы не выпал...
гребнем:
"образуется", да еще таинственное заклятие "кусим", с которым калика шел
напролом и побеждал. Томас пробовал сам выговаривать его тайком, эту
магическую формулу, но на него, рыцаря Запада, не действовало: явно надо
иметь таинственную русскую душу, которую аршином общим не измерить, а есть
авось, когда надо идти и в удачу слепо верить...
сидя на мелководье, выгребал когтистыми лапами комья желтой глины -- с
камешками, травой, хватал огромной пастью, торопливо глотал, выдирал
новые, стараясь достать без камней, кореньев и грязи.
жилке, откусил, с удовлетворением осмотрел свою работу.
нажирается, нам сегодня лететь весь день до вечера.
хворост. От реки снова раздались мощные удары по воде, рев, -- наелась
собака травы, как говорил калика, да ненадолго.
ломти жареного мяса, а весь котелок густого тягучего варева влил в пасть
дракону. Зверь ревел, крутил мордой, сунул лапу в рот, пробуя выгрести
гадость, поперхнулся, глаза его стали впятеро крупнее, готовые вот-вот
лопнуть.
зато хвороба уйдет как с гуся вода. Влезай на Жаворонка, сэр Томас! Сейчас
он растопырит крылышки.
и Томас, привязанные накрепко, прижимались к гребню, зябко кутались в
плащи: встречный ветер выдувал последние капли тепла.
смотрел вниз. В серо-зеленой бездне передвигались неисчислимые конные
войска, среди них белели пятнышки юрт -- миллионы, вокруг мельтешило,
словно носились мириады муравьев.
Русь.
то попадья...
подпирают половцы, очередные супротивники Руси.
непомерный подвиг взялся: найти Истину, чтобы разом покончить со всей
несправедливостью на свете. А тем временем в его страну пришло
победоносное учение Христа, он превратился в гонимого изгоя!
земли половцев, печенегов, берендеев! У меня, честно говоря, душа сидела в
пятках. Не знаю, сумели бы пройти?..
свинцом, даже сердце билось с натугой. Олег сидел неподвижный, как вбитый
в спину летающего зверя кол, перебирал обереги, закрывал глаза, застывал
как замороженный. Лицо его было как мертвое, и холодок страха медленно
превратился в душе Томаса в ледяную глыбу безнадежного ужаса,
обреченности. Семеро Тайных сейчас в ярости. Забросили все дела, ищут их.
Потеряли, когда оказались под землей, на миг нащупали калику, но дракон
летел быстро, и снова потеряли... Но отыщут, отомстят за смерть Барука,
адепта черной магии, продавшего душу дьяволу. Теперь точно знают, кто убил
их сотоварища: крестоносец, преданный рыцарь Пречистой Девы, и мудрый
калика, служитель древних богов, которых, возможно, Спаситель не всех
низвергнул в ад как демонов, а возвел в сан ангелов и оставил у своего
престола!
подъема, но и то лишь в самый первый час, потом лишь пыхтел во сне, борясь
с неведомой тяжестью, хмурился, и когда дракон раскидывал крылья и шел
паря, расплывался в счастливой улыбке, явно видел Крижину и обручальные
кольца.
начало клониться к небокраю, когда Олег зашевелился, взял в руки кинжал.
Томас передернул плечами, в каждом движении калики чувствовалась
смертельная усталость.
Дракон чуть повернул крылья, ветер засвистел тоньше. Олег подвигал рукоять
кинжала, дракон послушно поворачивал, словно конь, ощутивший шпоры. Томас
увидел холмистую равнину, через которую катила воды широкая и спокойная
река. На том берегу возвышался на холмах дивный город -- исполинский,
светлоукрашенный, в золотых башнях, луковицах церквей, блестевших в
красном закате так, что глаза слезились, будто смотрел на солнце.
что расплющивался под своей тяжестью, как тот сом, из-за которого едва не
поссорились с драконом, теперь же стал легкий, как бычий пузырь, надутый
ребятишками простолюдинов. Томас придерживался руками непроизвольно, хотя
веревки и ремень держали туго, сам проверял.
тесные!
еще трепетал от ужаса, а сейчас забыл, что сидит не на спине могучего и
сильного боевого коня.
от каменистой поверхности даже взмахнул вяло перепончатыми парусами,
смягчил падение. Вытянутые лапы ударились о твердую землю, спружинили. Он
пробежал, часто перебирая лапами и громко стуча когтями. Крылья распустил,
уперся в плотный воздух, через два десятка саженей остановился.
оказались на берегу исполинской реки, справа скалистые горы: старые,
рассыпающиеся, зияющие трещинами, провалами, пещерами. На вершинах
зеленели сосны, орешник, белокорые березки. В двух верстах в Днепр впадала
мелкая речушка. Кивнув на нее, Олег сказал с неудовольствием:
горах!
Никитин Юрий
Круз Андрей
Прозоров Александр
Буркатовский Сергей
Орлов Алекс
Свержин Владимир