наступает самый настоящий золотой век. Лувр превратился в Аркадию, а
братья в Arcades ambo <Аркадиев оба (лат.).>. Ах, простите, господин
Орильи, я все время забываю, что вы музыкант.
широко для того, чтобы Шико смог обменяться многозначительным взглядом с
Келюсом, который к тому же был, по всей вероятности, предупрежден обо
всем заранее.
принялся распекать шахматного короля, быть может, не столь сурово, как
того заслуживал настоящий король во плоти, но, конечно, суровее, чем
того заслужил ни в чем не повинный кусок слоновой кости.
замечательным бильбоке из черного дерева, инкрустированного слоновой
костью, весьма любезно приветствовал его.
молодой человек поймал шарик в чашечку. - Браво!
буду играть в бильбоке так же хорошо, как вы играете на лютне?.
изучение вашей игрушки столько дней, сколько лет я потратил на изучение
моего инструмента. Но где же монсеньер? Разве вы не беседовали с ним
сегодня утром, сударь?
Шомберг перебежал мне дорогу.
Шомберг там, в столовой. Проходите, господин Орильи, и будьте так
любезны: напомните принцу, что мы ждем.
лежал, чем сидел, на огромном пуфе.
сарбакана по золотому кольцу, подвешенному на шелковой нитке к потолку:
он выдувал из трубки маленькие, душистые глиняные шарики, большой запас
которых находился у него в ягдташе, и всякий раз, когда шарик, пролетев
через кольцо, не разбивался о стену, любимая собачка Шомберга приносила
его хозяину.
господин де Шомберг!
от своих упражнений. - Видите ли, я убиваю время в ожидании аудиенции.
Можирона. Но не угодно ли вам войти? Ведь вы у принца свой человек.
господин д'Орильи, входите.
ошеломленный музыкант увидел прежде всего д'Эпернона перед зеркалом,
смазывавшего клеем свои усы, чтобы придать им нужную форму, в то время
как Можирон, у окна, был занят вырезыванием гравюр, по сравнению с коими
барельефы храма Афродиты в Книде и фрески бань Тиберия на Капри могли бы
сойти за образцы целомудрия.
которые смотрели на него лишь для того, чтобы Следить за его действиями,
и заговаривали с ним, только когда хотели сказать ему какую-нибудь
дерзость.
картинки.
оскорбляют.
свои усы, осведомился д'Эпернон. - Должно быть, прекрасно: у него такое
румяное лицо.
кинжальчик, пожалуйста, - сказал Можирон.
находитесь?!
именно потому мой друг и просит у вас кинжал. Вы же видите, что у
герцога кинжала нет.
разве ты не догадываешься, что я - пленник?
чтобы развлечь его высочество, любезный господин Орильи? - раздался
насмешливый голос. - Но я об этом подумал; я послал за ней, вот она.
гасконца можно было видеть Келюса и Шомберга, зевавших с риском
вывихнуть челюсти.
возьми, нелегко ему будет это сделать! Ну что ж, господин Орильи,
давайте мне ваш кинжал, а я дам вам лютню, сменяемся так на так.
своего господина.
вернулся на свой пост в породней, попросив предварительно Шомберга
отдать ему cap-бакан в обмен на бильбоке.
я, чтобы внести разнообразие в мои, отправляюсь учреждать Лигу.
компании миньонов, увеличившейся за счет бедного лютниста.
Глава 8
О ТОМ, КАК КОРОЛЬ НАЗНАЧИЛ ГЛАВУ ЛИГИ И КАК ПОЛУЧИЛОСЬ, ЧТО ЭТО НЕ БЫЛ НИ ЕГО ВЫСОЧЕСТВО ГЕРЦОГ АНЖУЙСКИИ, НИ МОНСЕНЬЕР ГЕРЦОГ ДЕ ГИЗ
что уже с полудня в Лувр начали прибывать руководители Лиги, ее
участники и даже просто любопытные.
что швейцарцы; которые в прошлый раз не принимали участия в празднике,
были теперь главными действующими лицами; Париж, такой же
взбудораженный, как накануне, повторяем мы, выслал к Лувру депутации
лигистов, ремесленные цеха, эшевенов, ополченцев и неиссякаемые потоки
зевак. В те дни, когда народ чем-то занят, эти зеваки собираются возле
него, чтобы наблюдать за ним, столь же многочисленные, возбужденные и
любопытные, как и он, словно в Париже два народа, словно в этом огромном
городе - маленькой копии мира - каждый способен, при желании,
раздвоиться: одно его "я" действует, другое наблюдает за ним.
за Лувр.
раскаты, когда дыхание пушек сметет стены и обрушит замки на головы их
владельцев. В этот день швейцарцы, предки швейцарцев 10 августа и 27
июля, улыбались парижской толпе, несмотря на то что в руках у нее было
оружие, а парижане улыбались швейцарцам. Еще не наступил для народа тот
час, когда он обагрит кровью вестибюль королевского дворца.
мрачным, был вовсе лишен интереса. Напротив, Лувр представлял собою в
этот день самое любопытное зрелище из всех описанных нами до сих пор.
друзей, придворных и членов семьи, он ждал, пока все цехи не
продефилируют перед ним и, оставив своих старшин во дворце, не
отправятся на отведенные им места, во дворе Лувра и под его окнами.
всех своих врагов, то руководясь замечаниями, которые время от времени
отпускал Шико, спрятавшийся за королевским креслом, то предупреждаемый
знаками королевы-матери, а порой просвещенный судорогой, перекосившей
лицо какого-нибудь из рядовых лигистов, не причастных, как их главари, к
тайне предстоящего и поэтому более нетерпеливых. Внезапно в зал вошел
господин де Монсоро.
бледный и так забрызган грязью, что заслуживает твоего взгляда.
господину де Монсоро, и главный ловчий приблизился.
Венсене и готовитесь выставить для нас оленя.
близится полдень, а от вас нет никаких известий, я испугался, не
случилось ли с вами какого-нибудь несчастья, и примчался сюда.
Орловский Гай Юлий
Мережковский Дмитрий
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Афанасьев Роман