Неретве. Он неотрывно смотрел, охваченный ужасом и все еще не
веря своим глазам, на то место, где раньше было ущелье. Теперь
не более чем в десяти метрах, под его ногами, с огромной
скоростью несся все разрушающий на своем пути поток. Он
медленно покачал головой. Постепенно до него стал доходить
смысл того, что произошло,-- это полное и окончательное
поражение. Он повернулся к молодому солдату. Лицо солдата, как
в зеркале, отражало мысли Нойфельда.
штабу вермахта к северу от ущелья Зеницы. Сообщите им, что
войска генерала Циммермана снесены потоком. Точно мы в этом не
уверены, но предполагаем. Скажите им, что долина Неретвы -- это
долина смерти, и никого не осталось, чтобы защитить ее.
Передайте, что союзники могут хоть завтра начать вторжение и ни
одного встречного выстрела произведено не будет. Скажите им,
чтобы они немедленно передали это сообщение в Берлин. Вы
слышите меня, Линдеман?
Нойфельд понял, как мало тот воспринял из его слов, но
чувствовал себя слишком усталым, чтобы повторять распоряжение.
Линдеман вскочил в седло, взял под уздцы другую лошадь и
поскакал вперед вдоль железнодорожного полотна.
но не понял смысла.
бушевала вода, посмотрел на остатки неретвинской плотины и
перевел взгляд на мужчин и женщину позади себя. У него не было
сил говорить.
все еще кровоточащей рукой, вновь демонстрировал чудо
перевоплощения: посмотрев на него, никто не посмел бы сказать,
что еще десять минут назад этот человек был на грани смерти. Он
держал на руках по-прежнему бесчувственную Марию. Девушка
приходила в себя, но очень медленно. Миллер заканчивал
бинтовать Петара. Его раны позволяли надеяться на лучшее. Затем
он обернулся к Гроувсу. Несколько минут внимательно осматривал
его, затем поднялся.
мертв, этот мальчик, и поэтому мы живы.
Он тоже был обречен. Что ты ему сказал сегодня, мой дорогой
Кейт? Что надо жить сегодняшним днем? Вот он и прожил этот
день, вернее, ночь. В эту ночь он спас мне жизнь -- дважды. Он
спас жизнь Марии. Он спас жизнь Петара. Но он не смог спасти
свою. Мы умнее, мудрее, опытнее и старше. И вот старые остались
в живых, а молодые ушли из жизни. Так было уже много раз. Мы
смеялись над ними, оскорбляли их своим недоверием, потешались
над их молодостью и неопытностью...-- Неожиданно нежным жестом
он убрал с лица Марии светлые волосы, и она улыбнулась ему.-- А
в конце концов они оказались лучше, чем мы...
посмотрел на Петара и грустно покачал головой: -- Мертвы трое
-- Гроувс, Рейнольдс и Саундерс. Погибли, так и не узнав, что
Петар был руководителем британской разведки на Балканах.
рукавом по глазам.-- Так люди и умирают, ничего не узнав, так и
умирают.
находились в штабе, в Термоли. Но на этот раз они не ходили
нервно из угла в угол. Время переживаний закончилось. Они,
конечно, выглядели усталыми, черты их лиц потемнели и
заострились. Но напряжение исчезло, тревога тоже. Если бы они
не сидели, удобно устроившись в мягких креслах, а ходили по
комнате, можно было бы подумать, что разрабатывается новая
операция. В руках они держали бокалы.
1944 году мудрые генералы остаются позади своего войска, далеко
позади. Кроме того, танковые дивизии движутся с такой
скоростью, что я вряд ли смог бы их догнать.
дивизии, которых спешно перебрасывают с линии Густава к
югославской границе. Вот те движутся действительно очень
быстро.-- Генерал позволил себе большой глоток и удовлетворенно
улыбнулся.-- Полный разгром. Окончательный и бесповоротный. В
общем, можно сказать, ваши люди потрудились на славу.
деликатный стук в дверь. Затем тяжелая, обитая кожей дверь
открылась и вошел Меллори, а следом за ним Вукалович, Андреа и
Миллер. Все были небриты и выглядели так, как будто не спали
неделю. У Андреа рука была на перевязи.
произнес, обращаясь к Меллори, бесстрастным тоном:
переглянулись. Последовало долгое молчание, затем Меллори
произнес:
сдвинутых вместе кроватях в военном госпитале в Термоли. Вошли
Меллори, Миллер и Андреа. Впереди всех шел Дженсен.
привел ваших друзей... Наверное, вам надо проститься.
Миллер,-- Где армейская честь и мораль? У них что, нет
отдельных палат для мужчин и женщин?
забыл тебе сказать?
просто выскочило у тебя из головы.
сначала: -- Капитан Дженсен, может быть, помнит, что я еще на
Навароне...
Конечно. Безусловно. Естественно. Но я подумал... может быть...
дело в том, что... тут подвернулась еще кое-какая работенка,
незначительное дельце. Так вот, я и подумал... Раз уж вы все
равно здесь...
написан нескрываемый ужас.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей