read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



междучеловеческих.
Нравственная организация человечества, или его перерождение в
богочеловечество, есть нераздельная триединая задача. Ее абсолютная цель
полагается церковью как организованным благочестием, собирательно
воспринимающим божественное действие; ее формальные с редства и орудия
даются чисто человеческим, свободным началом справедливой жалости или
симпатии, собирательно организованной в государстве; и лишь последний
субстрат или материал богочеловеческого организма находится в области
экономической жизни, опреде ляемой принципом воздержания.
XX
От общественной, или собирательной, стороны в нравственной организации
человечества по существу ее неотделимо и участие личного начала.
Человечество совершенствуется, или нравственно организуется в различных
сферах своего бытия, не иначе как чрез деятель ность личных носителей
верховных жизненных начал. Единство, полнота и правильный ход общего
нравственного прогресса зависит от согласного действия этих руководительных
или "представительных" лиц. Нормальная связь церкви и государства нашла бы
для себя и
существенное условие и наглядное, реальное выражение в постоянном
согласии их высших представителей, первосвятителя и царя, причем второй
полноту своей власти освящал бы авторитетом первого, а первый осуществлял бы
свою авторитетную волю не иначе как чер ез полновластие второго.
Первосвятитель церкви, прямой носитель божественного начала, представитель
духовного отчества, отец по преимуществу, при всяком искушении злоупотребить
своим авторитетом, превращая его в принудительную власть, должен бы был
вспом нить евангельское слово, что Отец не судит никого, но весь суд
предоставил Сыну, потому что он есть сын человеческий. А в свою очередь
христианский государь, сын церкви по преимуществу, против искушения возвести
свою верховную мирскую власть на степень в ысшего духовного авторитета и
допустить ее до какого бы то ни было вмешательства в деле веры и совести
должен бы вспомнить, что даже Царь Небесный творит только волю Отца.
Но как святительский авторитет, так и власть государственная, связанные
неразрывно со внешними преимуществами, подвержены слишком сильным
искушениям, и неизбежные между ними тяжбы, захваты и недоразумения,
очевидно, не могут быть окончательно предоставле ны на решение одной из
заинтересованных сторон. Всякие внешние обязательные ограничения в принципе,
или идеале, несовместимы с верховным достоинством первосвятительского
авторитета и царской власти. Но чисто нравственный контроль со стороны
свободных сил народа и общества для них не только возможен, но и в высшей
степени желателен. В древнем Израиле существовало третье верховное служение
- пророческое. Но, упраздненное христианством по праву, оно на деле сошло с
исторической сцены и лишь в исключительны х случаях выступало на ней -
большею частью в извращенных формах. Отсюда все аномалии средневековой и
новой истории. Восстановление пророческого служения не есть дело воли
человеческой, но напомнить о его чисто нравственном значении весьма
своевременно в наши дни и уместно в конце нравственной философии.
Как первосвятитель церкви есть вершина благочестия, а государь
христианский - вершина милости и правды, так истинный пророк есть вершина
стыда и совести. В этом внутреннем существе пророческого служения
заключается основание и для внешних его признаков:
истинный пророк есть общественный деятель, безусловно независимый, ничего
внешнего не боящийся и ничему внешнему не подчиняющийся. Рядом с носителями
безусловного авторитета и безусловной власти должны быть в обществе носители
безусловной свободы. Такая
свобода не может принадлежать толпе, не может быть атрибутом демократии.
Всякому, конечно, желательна нравственная свобода, как всякому, может быть,
также желательны верховный авторитет и власть, но желания тут мало.
Верховный авторитет и власть даются м илостью Божией, а настоящую свободу
сам человек должен заслужить внутренним подвигом. Право свободы основано на
самом существе человека и должно быть обеспечено извне государством. Но
степень осуществления этого права есть именно нечто такое, что всецело
зависит от внутренних условий, от степени достигнутого нравственного
сознания. Действительным носителем полной свободы, и внутренней и внешней,
может быть только тот, кто внутренно не связан никакою внешностью, кто в
последнем основании не знает другого мерила суждений и действий, кроме
доброй воли и чистой совести.
Как всякий первосвятитель есть только вершина многочисленного и сложного
сословия священнослужителей, которыми он связан с полнотою мирян, как,
далее, и царская власть осуществляет свое призвание в народе лишь чрез
сложную систему гражданских и военных с лужений с их личными носителями, так
и свободные деятели высшего идеала проводят его в жизнь общества чрез
множество более или менее полных участников их стремлений. Простейшее
отличие трех служений состоит в том, что священническое главным образом
крепк о благочестивою преданностью истинным преданиям прошлого, царское -
верным пониманием истинных нужд настоящего, а пророческое - верою в истинный
образ будущего. Отличие же пророка от праздного мечтателя в том, что у
пророка цветы и плоды идеальной будущн ости не висят на воздухе личного
воображения, а держатся явным стволом настоящих общественных потребностей и
таинственными корнями религиозного предания. В этом же и связь пророческого
служения со священническим и царским.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. НРАВСТВЕННЫЙ СМЫСЛ ЖИЗНИ В ЕГО ОКОНЧАТЕЛЬНОМ ОПРЕДЕЛЕНИИ И
ПЕРЕХОД К ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Наша жизнь получает нравственный смысл и достоинство, когда между нею и
совершенным Добром установляется совершенствующаяся связь. По самому понятию
совершенного Добра всякая жизнь и всякое бытие с ним связаны и в этой связи
имеют свой смысл. Разве нет с мысла в животной жизни, в ее питании и
размножении? Но этот несомненный и важный смысл, выражая только невольную и
частичную связь отдельного существа с общим добром, не может наполнить жизнь
человека: его разум и воля, как формы бесконечного, требуют др угого. Дух
питается познанием совершенного Добра и размножается его деланием, то есть
осуществлением всеобщего и безусловного во всех частных и условных
отношениях. Внутренно требуя совершенного соединения с абсолютным Добром, мы
показываем, что требуемо е еще не дано нам и, следовательно, нравственный
смысл нашей жизни может состоять только в том, чтобы достигать до этой
совершенной связи с Добром или чтобы совершенствовать нашу существующую
внутреннюю связь с ним.
В запросе нравственного совершенства уже дана общая идея абсолютного
Добра - его необходимые признаки. Оно должно быть всеобъемлющим или
содержать в себе норму нашего нравственного отношения ко всему. Все, что
существует и что может существовать, исчерпы вается в нравственном отношении
тремя категориями достоинства: мы имеем дело или с тем, что выше нас, или с
тем, что нам равно, или с тем, что ниже нас. Логически невозможно найти еще
что-нибудь четвертое. По внутреннему свидетельству сознания выше нас б
езусловное Добро, или Бог и все то, что уже находится с Ним в совершенном
единении, так как мы этого единения еще не достигли; равно с нами по
естеству все то, что способно, как и мы, к самодеятельному нравственному
совершенствованию, что находится на пу ти к абсолютному и может видеть цель
перед собою, т.е. все человеческие существа; ниже нас все то, что к
внутреннему самодеятельному совершенствованию не способно и что только через
нас может войти в совершенную связь с абсолютным, т.е. материальная прир
ода. Это троякое отношение в самом общем виде есть факт: мы фактически
подчинены абсолютному, как бы мы его ни называли; так же фактически мы равны
другим людям по основным свойствам человеческого естества и солидарны с ними
в общей жизненной судьбе чрез наследственность, историю и общежитие; точно
так же мы фактически обладаем существенными преимуществами перед
материальным творением. Итак, нравственная задача может состоять лишь в
совершенствовании данного. Тройственность фактического отношения должна быть
превращена в триединую норму разумной и волевой деятельности; роковое
подчинение высшей силе должно становиться сознательным и свободным служением
совершенному Добру, естественная солидарность с другими людьми должна
переходить в сочувственное и со гласное с ними взаимодействие; фактическое
преимущество перед материальной природой должно превращаться в разумное
владычество над нею для нашего и для ее блага.
Действительное начало нравственного совершенствования заключается в трех
основных чувствах, присущих человеческой природе и образующих ее натуральную
добродетель: в чувстве стыда, охраняющем наше высшее достоинство по
отношению к захватам животных влечен ий; в чувстве жалости, которое
внутренно уравнивает нас с другими, и, наконец, в религиозном чувстве, в
котором сказывается наше признание высшего Добра. В этих чувствах,
представляющих добрую природу, изначала стремящуюся к тому, что должно (ибо
неразде льно с ними сознание, хотя бы смутное, их нормальности, - сознание,
что должно стыдиться безмерности плотских влечений и рабства животной
природе, что должно жалеть других, что должно преклоняться перед Божеством,
что это хорошо, а противное этому дурно) , - в этих чувствах и в
сопровождающем их свидетельстве совести заключается единое или, точнее,
триединое основание нравственного совершенствования. Добросовестный разум,
обобщая побуждения доброй природы, возводит их в закон. Содержание
нравственного за кона то же самое, что дано в добрых чувствах, но только
облеченное в форму всеобщего и необходимого (обязательного) требования, или
повеления. Нравственный закон вырастает из свидетельства совести, как сама
совесть есть чувство стыда, развившееся не с ма териальной, а только с
формальной своей стороны.
Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая непосредственное
чувство стыдливости, повелевает нам всегда господствовать над всеми
чувственными влечениями, допуская их только как подчиненный элемент в
пределах разума; здесь нравственность уже н е выражается (как в элементарном
чувстве стыда) простым, инстинктивным отталкиванием враждебной стихии, или
отступлением перед нею, а требует действительной борьбы с плотью. - В
отношении к другим людям нравственный закон дает чувству Жалости, или симпат



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 [ 108 ] 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.