Логайном поговорить, а то еще опередит кто.
видение. Аура... бык, срывающий со своей шеи розы, и... Кроме ауры, ничего
особо важного. До конца я и сама мало что поняла, но кое в чем разобралась.
Несмотря на жару. Мин пробрала дрожь. Не считая сегодняшнего случая, ей лишь
единожды представало видение, которое имело толкование "если", и оба этих
видения таили в себе скрытую, но смертельную опасность. Мин и без того
приходилось несладко оттого, что иногда она знала, что неизбежно случится, а
теперь она начала видеть еще и что может случиться... - Вот и все, что я
поняла. Если он рядом с тобой - ты жива. Если же он окажется вдали от тебя
или расстанется с тобой надолго, ты погибнешь. Погибнете вы оба. Не понимаю,
почему в его ауре я вообще увидела что-то о тебе, но, похоже, ты вроде как
часть этого ореола.
бы.
решили нас с ним отправить?
жизнь в Преисподнюю Рока! Выходит, он мне жизнь спасет, вот как? Не знаю,
стоит ли. - Глубоко вздохнув, Суан расправила юбки. - Когда выстираешь и
выгладишь рубашки, принеси их мне. Я сама их ему отнесу. А перед тем, как
спать лечь, можешь начистить его сапоги. Нам рядом с ним комнату отвели -
сущую конуру! Мы будем совсем рядом, коли ему вздумается позвать нас подушки
взбить! Не успела Мин возразить, как Суан ушла. Уставясь на скомканные
рубашки, девушка почувствовала уверенность, что знает, на чью долю выпадут
постирушки для Гарета Брина. Отнюдь не Суан Санчей. Ох, Ранд, проклятый
ал'Тор! Влюбиться в него и кончить свои дни, стирая белье, вдобавок еще и не
ему! Решительной походкой направившись на кухню за горячей водой и лоханью,
Мин рычала не хуже Суан.
руках большой шейный платок. В открытые настежь окна фургона щедро вливался
лунный свет, но совсем мало ветерка. Хорошо, что в Кайриэне чуть прохладней,
чем в Пустыне. Кадир надеялся, что в один прекрасный день вернется в
Салдэйю, прогуляется по тенистому саду, где его сестра Теодора учила
маленького Хаднана письму и арифметике, первым в его жизни буквам и цифрам.
Кадир скучал по Теодоре так же сильно, как и по Салдэйе, где зимой, в
трескучие морозы, деревья лопаются от замерзшего сока, а единственный способ
передвижения - либо лыжи, либо снегоступы. А в этих южных краях весной все
равно что лето, а летом чувствуешь себя точно в Бездне Рока. Пот ручьями
стекал по лицу и телу.
кроватью и стенкой фургона, к которой та крепилась. Зашуршал сложенный в
несколько раз клочок пергамента. Однако записку Кадир оставил на месте - он
наизусть помнил написанные в ней слова.
вечером лечь спать, Кадир обнаружил подсунутое под дверь послание. Не более
чем в четверти мили отсюда находился городок под названием Эйанрод, но купец
сомневался, что айильцы позволят ему отойти от фургонов, пусть даже на
ночлег, останься в городке незанятой хоть какая-нибудь постель помягче. Или
его не отпустила бы Айз Седай. Но на данный момент планы Кадира вполне
совпадали с намерениями Морейн. Может, ему вновь доведется узреть Тар Валон.
Правда, для людей его сорта город этот - опасное место, но работа там всегда
была важной и вселяла в него уверенность.
забыть. Но он не мог себе такого позволить. Слово "избран" с уверенностью
свидетельствовало, что записка - от другого Приспешника Темного. Первой
неожиданностью стало то, что получил ее Кадир только сейчас, когда позади
осталась большая часть Кайриэна. Два месяца назад Джасин Натаэль прилип к
Ранду ал'Тору точно приклеенный - по каким-то причинам, до объяснения
которых этот человек ни разу не снизошел. Новый компаньон Кадира в делах,
Кейлли Шаоги, исчезла - купец подозревал, что она зарыта где-то в Пустыне, а
сердце ее пронзено ножом Натаэля. Ну, туда ей и дорога! А вскоре после этого
Кадира посетила одна из Избранных. Сама Ланфир! И она указала, что ему
необходимо делать.
рубашку выжженные шрамы. Купец промокнул мокрое лицо платком. Какая-то часть
его разума холодно отмечала, как происходило с той поры по меньшей мере раз
в день, что эти рубцы - действенный способ доказать: происшедшее с ним -
вовсе не заурядный сон. Не обычный кошмар. А другая часть от облегчения, что
Ланфир не вернулась, едва в пляс не пускалась.
Кадир в своей догадке не дал маху эдак на милю, а некоторые буквы были
выписаны в айильской манере - ее купец определять научился. Натаэль сказал
ему, что, должно быть, среди Айил есть Приспешники Темного - они ведь есть в
каждой стране, среди каждого народа. Но Кадиру не хотелось встретить
собратьев в Пустыне. Айильцы ведь такой люд - могут убить, едва взглянув на
тебя, а попасть с ними впросак легче легкого.
обмолвился какому- то айильскому Приспешнику Тьмы, кто такой Кадир, открыл
подлинную личину купца. Сердито скрутив шейный платок в длинный тонкий жгут,
Кадир, резко разведя руки, с щелчком натянул его Если б менестрель и Кейлли
не предъявили доказательств, что в советах Приспешников Темного занимают
высокое положение, Кадир убил бы обоих перед тем, как вступить в Пустыню.
Единственная иная возможность заставила его почувствовать, будто нутро его
превратилось в свинцовую чушку. "Путь избран". Может, "избран" - просто
слово, а может, купцу таким образом сообщают, что кто-то из Избранных
намерен использовать его в своих целях. Записка не от Ланфир - она бы
попросту вновь переговорила с ним во сне.
утереть лицо. У него было чувство, что Ланфир весьма ревниво относится к
тем, кто ей служит, однако если кто-то из Избранных требует его службы, у
Кадира нет другого выбора. Несмотря на все, что купцу наобещали, когда он
еще мальчишкой давал свои клятвы, у него было очень мало иллюзий. Если он
очутится между двумя Избранными, его раздавят, точно котенка колесом
фургона. И заметят те двое даже меньше, чем возница того фургона. Как же
хочется вновь оказаться дома, в Салдэйе! Как хочется вновь увидеть
Теодору...
на свою дородность, он был на удивление проворен, хотя и не показывал этого.
Утирая лицо и шею, купец прошел мимо кирпичной печки, в которой не было
никакой нужды, мимо шкафчиков и ларцов с затейливой резьбой и раскрашенными
крышками. Кадир рывком распахнул дверь, и тонкая фигурка, закутанная в
черный балахон, метнулась мимо него в фургон. Он кинул быстрый взгляд по
сторонам, удостоверясь, что из темноты и лунных теней никто не наблюдает -
возчики сопели и храпели под своими повозками, а караульные -айильцы никогда
не совали носа между фургонов. Кадир быстро затворил дверь.
свой балахон и устраивайся как дома.
своего капюшона. Она стояла как деревянная, но то и дело вздрагивала.
Сегодня, должно быть, шерсть ее одеяния кололась больше обычного и кожа
страшно чесалась.
под этими черными одеждами. Ну, кроме разве что украденных украшений.
Похоже, она, как угодила в руки Дев, стала даже несколько стыдливой. Кадир
никак в толк не мог взять, зачем этой женщине красть понадобилось? Почему
она оказалась настолько глупа? Разумеется, Кадир ни словом, ни жестом не
посмел возразить, когда вопящую Изендре за волосы поволокли от фургона, -
лишь радовался, что айильцы не сочли его причастным к краже. Несомненно,
алчность этой дуры только затруднила ему задачу.
парочки. Ему велено глаз с них не спускать, а Кадир знал: нет лучшего
способа следить за мужчиной, чем подсунуть ему в постель женщину. Всякий
мужчина выбалтывает своей подружке то, что поклялся хранить в тайне,
расхваливает свои планы, открывает потаенные слабости, будь он Возрожденным
Драконом или этим Рассветным малым, как его зовут аийльцы.
нему поближе? Однажды ночью Девы поймали Изендре, когда та пыталась
подкрасться к его палатке, и с тех пор они каждый вечер ее чуть ли не силком
туда впихивают. Вечно она старается все приукрасить без всякой надобности. -
Правда, он мне ничего особенного не говорит. Подожди. Наберись терпения.
Храни молчание. Приспосабливайся к судьбе - что бы это ни значило. Это он
говорит всякий раз, как я пытаюсь вопрос задать. А сам почти все время хочет
лишь играть музыку, какой я никогда не слыхивала, да любовью заниматься.
Березин Федор
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Русанов Владислав
Курылев Олег
Шилова Юлия