ключа к разгадке! - Он безнадежно махнул рукой. - С тем же успехом можно
предположить, что Центр затаился в каком-нибудь из ваших Роев.
миров, и планеты, не набравшие 9,7 балла по десятибалльной шкале, просто
игнорировались. Так вот, Техно-Центр может оказаться в любой точке тех
исследовательских трасс. Разве найдешь его... Да и Сеть за это время
успеет сто раз погибнуть. Вся надежда была на вас.
линия терминатора с поразительной быстротой заскользила по ледникам в их
сторону.
Рой в системе Гипериона, мы вообще не являемся воюющей стороной. И
прекратим огонь, как только установим контроль над Гиперионом... Кстати,
это может случиться с минуты на минуту. Нам только что донесли: Десант
овладел столицей и ее космопортом.
кулаки.
Дженга. - Передайте Гладстон, что мы готовы объединиться с вами в борьбе
против Техно-Центра. - Она обвела взглядом безмолвных членов Трибунала. -
Но поскольку нас отделяют от Сети многие годы пути, а контролируемым
Техно-Центром порталам мы не доверяем, наша помощь скорее всего
превратится в отмщение за гибель Гегемонии. Техно-Центр не уйдет от
возмездия.
Разумеется... если, конечно, она согласна прибыть в систему Гипериона.
Только ради этого мы сохраним портал ВКС. Сами мы не собираемся им
пользоваться.
разукрашенный Бродяга:
надругательство над Связующей Пропастью.
вас на застой, - вот что такое на самом деле порталы. Мы к ним и близко не
подойдем.
взрывном нейродеструкторе - ничто иное, как ультиматум. Только направлен
он не по адресу. Силы, которые крушат вашу Сеть, не имеют ни малейшего
отношения к Кланам Двенадцати Братьев.
пристально глядел на Дженгу.
обязаны отчитываться перед рабами Техно-Центра. Но я сказала чистую
правду.
взглянул на Дженгу. - Глашатай, могут ли мои друзья вернуться на корабль,
чтобы сообщить ваши ответы?
Консулом и Бродягами.
его место. - Возвращайтесь, Тео! Останусь я. Вы же понимаете, как важно,
чтобы Гладстон услышала все именно от вас!
его судьбу.
схватили их и играючи, словно расшалившихся детей, отнесли к воде.
не помахать друзьям, пока лодка, пройдя метров двадцать по открытой глади,
не скрылась за краем террасы. Вот она появилась снова и принялась
карабкаться вверх по водопаду к черному космосу, чтобы через считанные
минуты окончательно затеряться между золотыми бликами. Повернувшись к
семнадцати Бродягам, Консул медленно обвел их взглядом.
долго.
глядя прямо перед собой. Буря постепенно стихала, ветер уже не ревел, не
выл, а лишь вздыхал; пылевая завеса поредела, а потом и вовсе рассеялась,
открыв далекие звезды. Ночь снова вступила в свои права. Гробницы засияли
еще ярче, но из сверкающих дверей Сфинкса никто не появлялся. Сол не мог
даже подойти к ним - слепящие лучи вонзались в него, как тысячи
металлических пальцев, и, как Сол ни старался, не подпускали ближе трех
метров. Из-за этого сводящего с ума блеска невозможно было понять, есть ли
кто внутри.
волн. Казалось, весь Сфинкс дрожит и шатается в такт тошнотворным
приливам, то слабеющим, то набирающим силу.
камнях, Сол смотрел на звезды, на следы метеоров и фейерверк лазерной
перестрелки в верхних слоях атмосферы и понимал, что война проиграна и
Сеть на краю гибели, что миры и империи рушатся прямо на его глазах. Может
быть, эта нескончаемая ночь определит дальнейшую судьбу человечества. Но
ему что до этого?
едва живой от усталости и голода, Сол явственно ощутил, как снисходит на
него умиротворение. Он отдал дочь чудовищу, но не по воле Бога, или
судьбы, и не из страха, нет. А потому, что дочь явилась ему во сне и
сказала, что это веление любви, связавшей его, Сару и Рахиль.
разум и надежда, только в наших снах и любви дорогих нам людей мы находим
ответ Богу. Авраамов ответ".
момента, когда он вручил свое дитя чудовищу? Час? Пять? Темпоральные волны
снова швыряли Сфинкс, как крошечную шлюпку, а Сол, вцепившись в камень,
смотрел на звезды и космическую битву.
лазерных копий, то вспыхивали, как сверхновые звезды, то рассыпались
веером раскаленных осколков, меняющих на лету цвет - от белого до лилового
и алого. Сол, как ни старался, не мог представить себе горящие корабли,
десантников-Бродяг и морских пехотинцев Гегемонии, умирающих под рев
кипящего титана и встречного воздуха... Это было выше его разумения - все
эти грандиозные, эпохальные события: космические сражения, маневры флотов,
падение империй... Его способность сопереживать, а значит, понимать и
постигать, тут оказалась бессильной. Все это требует таланта Фукидида и
Тацита, Катона и Ву. Сол был знаком с Фельдстайн - сенатором от его
родного Барнарда, встречался с нею не раз, когда вместе с Сарой отчаянно
искал способ излечить Рахиль, но даже ее, эту горячую, энергичную женщину,
не мог представить себе участницей дебатов, посвященных межзвездным
войнам, - другое дело на открытии нового медицинского центра в столице или
на лекции в Кроуфордском университете.
ученому ему были небезынтересны ее выступления, в которых она чрезвычайно
искусно использовала классические высказывания знаменитых политиков -
Черчилля, Линкольна, Альвареса-Темпа. И сейчас, пристроившись между лап
каменного колосса и молча оплакивая дочь, Сол представить себе не мог,
какие чувства испытывает эта женщина, чьи решения могут спасти идя обречь
на смерть миллиарды жизней. Сохранить или погубить величайшую в истории
человечества империю.
дочь. Вопреки доводам разума он хотел, чтобы Рахиль осталась жива.
задворках гибнущей империи, Сол Вайнтрауб смахнул застилавшие глаза слезы,
и тут на память ему пришла "Молитва о дочери" Йейтса:
Каргалов Вадим
Круз Андрей
Эриксон Стивен
Белов Вольф
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур