Чтение 109–й страницы книги ~Унесенные ветром. Скарлетт.~

У Скарлетт не осталось больше возражений. Поэтому она не стала утруждать себя спором по поводу помощи Джона Морланда. Но Скарлетт осознавала, что ей хотелось найти какой-нибудь повод, чтобы увидеться с Бартом. Возможно, у него есть новости о Ретте. И на следующий день она отправилась в Дансан. Морланд был польщен ее просьбой. Конечно, он поможет выбрать лучших лошадей.

- Что-нибудь слышно от вашего американского друга, Барт? Она надеялась, что ее вопрос окажется как бы между прочим. Момента, чтобы его задать, ей пришлось ждать долго. Джон Морланд говорил о лошадях даже больше, чем папа и Беатриса Тарлтон.

- Вы имеете в виду Ретта? При звуке его имени сердце Скарлетт екнуло.

- Да, к написанию писем он относится с большей ответственностью, чем я, - промолвил Джон и указал на кипу писем и счетов, беспорядочно лежавших на столе.

Будет ли этот человек продолжать?

- Как дела у Ретта? - Барт пожал плечами и повернулся к Скарлетт, - на чарльстонских скачках он решил выехать на кобыле, которую купил у меня. Я сказал ему, что кобыла рождена для прыжков через барьеры, а не для бега по ровной местности, но он уверен, что скорость все скомпенсирует. Боюсь, что он разочаруется; Через три-четыре года может получиться, как он задумал, но если помнить, что...

Скарлетт перестала его слушать. Джон Морланд мог говорить до второго пришествия! Почему он не скажет ей то, что она хочет знать? Ретт счастлив? Он упоминал ее имя?

Она посмотрела на молодое живое лицо баронета и простила его. В определенном смысле слова он был одним из самых приятных людей в мире.

Жизнь Джона Морланда проходила среди лошадей. Он был толковым лендлордом и интересовался делами своего имения и нанимателей, но лошади были его настоящей страстью. И соперничать с ней могла лишь зимняя охота на лис, на которую он ездил верхом на чудных рысаках-охотниках.

Возможно, лошади как-то сглаживали его личную романтическую трагедию. Баронет был полностью предан женщине, которая завоевала его сердце, когда они оба были детьми. Ее звали Грейс Гастингс, и она уже двадцать лет была замужем за Джулианом Гастингсом. Безнадежная любовь роднила Скарлетт с Джоном.

Шарлотта поведала Скарлетт о том, что "каждый в Ирландии" знал, что Джон не представлял интереса для женщин, охотящихся за мужьями, пос-

кольку денег у него было немного. Его имение и титул были впечатляюще старыми, но единственным источником его доходов было взимание платы за пользование его землей. И деньги, почти до последнего шиллинга, он тратил на лошадей.

Он был очень красивым и высоким блондином. Его серые глаза излучали тепло, улыбка была фантастически милой и полностью соответствовала его доброму характеру. Он был неестественно невинным для мужчины, который свои сорок с лишним лет провел в светских кругах британского общества. Случалось, что какая-нибудь обеспеченная, как достопочтенная Луиза, женщина влюблялась в него и задавалась определенными целями. Однако это лишь приводило в замешательство Морланда, что в свою очередь забавляло окружающих, и после этого эксцентричность баронета становилась еще более известной. Его рассеянность была просто легендарной, он постоянно застегивал не на те пуговицы свои жилетки, а его громкий заразительный смех зачастую был неуместным. Что же касается коллекции картин Джорджа Стабса, то Морланд так часто делал в ней перестановки, что вскоре стены его дома стали похожими на решето.

Скарлетт обратила внимание на то, что прекрасный портрет известной лошади по кличке Элкипс еле-еле сохранял равновесие, лежа на стопке книг, и угрожал упасть на головы окружающих. Но Скарлетт не придала этому значения, она хотела разузнать о Ретте. "Я лучше спрошу его, - подумала она, - все равно он забудет".

- Ретт что-нибудь говорил обо мне? Морланд закрыл глаза, его мысли были сосредоточены на предках кобылы. Затем вопрос Скарлетт до него дошел.

- Да, конечно, он просил узнать, не продадите ли вы Луну. Он подумывает вновь возродить данморскую охоту и хотел бы, чтобы я не спускал своих глаз с лошадей вроде Луны.

- Я думаю, ему придется сюда приехать, чтобы их купить, - сказала Скарлетт, моля, чтобы Барт сказал "да".

Но его ответ привел ее в отчаяние.

- Нет, ему придется довериться мне. Его жена в положении. Сами понимаете, он не может ее оставить. Теперь, когда я решил показать вам самые сливки, боюсь, что вряд ли смогу быть полезен Ретту. Я напишу ему, как только найду время.

Скарлетт была настолько озабочена новостью, услышанной от Барта, что тому пришлось потрясти ее за руку, чтобы добиться внимания. Барт спросил ее, когда она собиралась начать поиски охотничьих лошадей. Скарлетт ответила, что в тот же день.

Всю зиму каждую субботу ездила Скарлетт вместе с Джоном Морландом по графству Мит с одной охоты на другую, присматривая лошадей. Задача оказалась не из легких, так как Скарлетт хотела лошадь, которая была бы так же бесстрашна, как она сама. Скарлетт ездила верхом так, как будто демоны гнались за ней. Благодаря верховой езде, она в конце концов перестала представлять, что Ретт мог быть отцом какого-нибудь другого ребенка, кроме Кэт.

Когда Скарлетт была дома, она старалась уделить Кэт чуточку больше внимания и любви. И, как всегда, Кэт выражала свое презрение, если она ее обнимала. Но истории про лошадей Кэт слушала столько времени, сколько мать рассказывала ей.

И когда наступил февраль, Скарлетт снова, с такой же, как и в прошлом году, радостью выдернула из земли первый дерн. И ей уже было гораздо легче вспоминать Ретта и прошлое. Его образ редко возникал в ее воображении.

Наступил новый год, предвещающий много хорошего. И если Шарлотта и миссис Фиц все же закончат то, что они делали с ее домом, то Скарлетт сможет устроить званый вечер. Она скучала по Кэтлин и всем остальным. Но стараниями Пиджин она так неуютно там чувствовала себя, что почти не виделась со своими кузенами. Это подождет, нужно много успеть сделать.

В июле Скарлетт пришлось выдерживать долгие изнурительные часы, пока с нее снимала мерку портниха, которую привезла из. Дублина миссис Монтагю. Миссис Симе была беспощадна. Скарлетт приходилось поднимать руки, затем их вытягивать, опускать, ставить перед собой. Руки принимали такие положения, которые трудно было придумать. Затем все повторялось, но уже сидя. Затем - в каждом положении кадрили, вальса, котильона.

- Только для савана она еще не сняла с меня мерку, - тяжело вздыхала Скарлетт.

Шарлотта Монтагю одарила ее своей редкой улыбкой.

- Возможно, она и это сделала, только не сказала вам. Дейзи Симе - очень кропотливая женщина.

- Я не могу поверить, чтобы ужасную женщину звали Дейзи, - сказала Скарлетт.

- И не вздумайте ее так называть, пока она сама не позволит. Никому ниже герцога не позволяется быть фамильярной с Дейзи. В своем деле она - само совершенство, поэтому все боятся ее рассердить.

- Но вы называете ее Дейзи.

- Я тоже само совершенство в своем деле.

Скарлетт рассмеялась. Ей нравилась Шарлотта Монтагю, она уважала ее, хотя как подруга Шарлотта была далека от идеала. Она надела крестьянское платье и пошла ужинать (Шарлотта напомнила ей, что это был обед, а не ужин). Затем она отправилась к реке, где собирались разжечь большой костер по случаю праздника Лета. Когда Скарлетт закружилась в танце под звуки скрипок и волынок, то решила, что ей очень повезло. Если то, что пообещала Шарлотта, сбудется, то она сможет проводить свое время, вращаясь в свете, и одновременно оставаться в среде ирландцев. Бедный Барт, вспомнила Скарлетт, на празднике в своем имении он - нежеланный гость.

Когда на празднике урожая Скарлетт сидела во главе стола, то вновь вспомнила про то, как ей везло. В Баллихаре вновь выдался хороший урожай, может быть, не такой, как в прошлые два года, но его было достаточно, чтобы у каждого в кошельке позванивали монеты. Каждый в Баллихаре праздновал удачный год. Все, как заметила Скарлетт, кроме Колума. Вид у Колума был такой, как будто он не спал целую неделю. Она хотела спросить, что его беспокоило, но уже многие недели Колум был на нее страшно сердит. По словам миссис Фиц, он, похоже, прекратил посещать местный кабак. Скарлетт не хотелось портить из-за него настроение. Праздник урожая был праздник. Со дня на день также начнется охотничий сезон, а ее новый костюм просто неподражаемо великолепен. Миссис Симе оказалась тем, чем считала ее Шарлотта.

- Если ты готова, то мы можем пройтись посмотреть, - сказала Шарлотта Монтагю.

Скарлетт поставила на стол свою чашку. Она горела таким желанием, что ей даже трудно было в этом признаться.

- Очень мило с вашей стороны, Шарлотта, запереть все комнаты, кроме моих, почти на целый год. - Голос Скарлетт звучал настолько недовольно, насколько это было возможно, но она подозревала, что Шарлотта была слишком умна, чтобы ничего не понимать.

- Я только разыщу Кэт, она пойдет с нами.

- Как будет угодно, Скарлетт, но весь ремонт дома происходил у нее на глазах. Она удивительный ребенок, только кто-нибудь оставит открытой дверь или окно, а она уже тут как тут. Маляры перепугались, когда увидели ее стоящей на самом верху лесов.

- Не говорите мне этого, она - маленькая обезьянка, вскарабкивается на все, что можно.

Скарлетт позвала Кэт, затем попыталась найти ее - бесполезно. Иногда, как это было сейчас, такое независимое поведение девочки вызывало у нее раздражение, хотя обычно она этим гордилась.

- Думаю, если захочет, она нас догонит, - сказала Скарлетт, - пойдемте, мне не терпится увидеть.

Теперь она была откровенна.

Шарлотта шла впереди Скарлетт. Они поднялись наверх и оказались в длинном коридоре, в который выходили спальни для гостей. Затем спустились обратно на первый этаж. Скарлетт никак не могла избавиться от американской привычки называть второй этаж первым. Шарлотта отвела Скарлетт в конец дома, в другую сторону от комнат, в которых та обычно жила.

- Вот ваша спальня, ваша ванная, ваш будуар, туалетная комната, комната, где Кэт будет играть, ее спальня, детская.

Шарлотта шла и распахивала двери, торжественно показывая результаты проделанной работы. Изящная, бледно-зеленая с позолотой мебель в ее комнатах и рисунки с изображением букв алфавита и животных в комнате Кэт просто очаровали Скарлетт. А увидев маленькие детские стульчики и такие же крошечные столики, она не удержалась и захлопала в ладоши. Почему ей это в голову не приходило раньше? Даже чайный сервиз и стульчики у камина были по-детски небольшими.

- Ваши личные комнаты выполнены во французском стиле, Людовик Шестнадцатый, если хотите знать.

Единственной комнатой на цокольном этаже, которую знала Скарлетт, был холл с мраморным полом. Дверь из него выходила прямо к подъездной аллее, а широкая каменная лестница вела наверх. Шарлотта Монтагю быстро провела здесь Скарлетт, затем открыла высокие двойные двери, которые находились с противоположной стороны, и ввела Скарлетт в столовую.

- Глазам своим не верю, - воскликнула Скарлетт, - боюсь, что я не знаю столько людей, чтобы заполнить все эти стулья.

- Узнаете, - ответила Шарлотта.

Пройдя через длинную комнату, они подошли к другой двери таких же размеров, что и первая.

- А это комната, где вы будете завтракать. Можно здесь также и обедать, когда нет гостей, - Монтагю прошла и через эту комнату к следующей двери.

- Большой салон и комната для балов, - объявила она. - Признаюсь, это очень мило.

Одна стена комнаты заканчивалась широкими французскими дверьми, между которыми висели большие, окаймленные позолотой зеркала. В центре противоположной стены располагался камин, над которым висело еще одно зеркало в позолоченной раме. Все зеркала висели почти без наклона, поэтому в них можно было увидеть не только отражение комнаты, но и потолка, который был расписан сценами из героических легенд ирландской истории. Дворец королей на вершине холма Тара напоминал древнеримский храм. Скарлетт была восхищена.

- Мебель на этом этаже - ирландская, а также все ткани, шерсть, лен, фарфор, серебро, стекло - в общем почти все, где О'Хара хозяйка. Пойдемте, мы еще не видели библиотеку.

Скарлетт понравились кожаные кресла и Честерфилд. Она согласилась, что книги смотрелись очень неплохо.

- Вы отлично потрудились, Шарлотта, - искренне признала она.

- Да, но это было не так сложно, как я вначале думала. Люди, которые здесь жили, когда устраивали сады, пользовались планом, поэтому пришлось лишь провести их чистку и подрезать некоторые деревья. С огорода со следующего года можно собирать очень хороший урожай...

Скарлетт не имела ни малейшего представления, о чем говорила Шарлотта, да это ее совсем и не интересовало. Она пожалела, что Джералд О'Хара не мог уже увидеть расписанные потолки в зале для балов, а Эллин О'Хара

- восхититься мебелью ее будуара.

Шарлотта опять раскрыла перед ней двери.

- Теперь мы снова в холле, - сказала она, - это особенно удобно для больших балов. Архитекторы отлично знали свое дело. Пойдемте через входную дверь, Скарлетт.

Она проводила Скарлетт до ступеней, которые вели к посыпанной новым гравием подъездной аллее.

- Ваш персонал, миссис О'Хара.

- Мое горе, - слабым голосом ответила Скарлетт.

Напротив Скарлетт стояли выстроившиеся в две шеренги, одетые в униформу, слуги. Справа от себя Скарлетт увидела миссис Фиц, которая стояла чуть впереди старшей стряпухи, далее шли четыре кухарки, четыре горничные, четыре служанки с верхних этажей, три доярки, старшая прачка и три простые прачки.

По левую сторону от нее стоял мужчина с высокомерным взглядом. Это мог быть только дворецкий. За ним восемь лакеев, два из которых нервно переминались с ноги на ногу, далее старший конюх, которого она знала, шесть грумов и пять человек, которые скорее всего были садовниками, судя по их перепачканным землей рукам.

- Мне нужно присесть, - прошептала Скарлетт.

- Сначала улыбнитесь и поприветствуйте их, - ответила Шарлотта. По ее тону можно было судить, что возражений она не потерпит. Скарлетт повиновалась.

Уже потом, находясь в доме, который превратился в настоящее заведение,

Скарлетт хихикала:

- Да они одеты лучше, чем я. Лицо миссис Монтагю ровным счетом ничего не выражало.

- Шарлотта, вы сейчас лопнете от смеха. Меня не проведешь. Должно быть, вам с миссис Фиц пришлось потратить на это кучу времени.

- Да, довольно немало, - призналась Шарлотта. Единственное, чего удалось Скарлетт добиться от нее, была улыбка.

Скарлетт пригласила к себе всех жильцов Баллихары и Адамстауна посмотреть на возрожденный Бит Хаус. Длинный обеденный стол был заставлен различными закусками. Скарлетт металась из одной комнаты в другую, уговаривая гостей не стесняться. Она также брала их за руки и буквально тащила в большую комнату показать фрески с королями. Шарлотта Монтагю молча стояла у большой лестницы и молча не одобряла все происходящее. Скарлетт не обращала на нее внимания. Она пыталась не обращать внимания и на то, что ее гости, включая и ее кузенов, чувствовали себя неловко и неуютно, однако уже полчаса спустя была готова расплакаться.

- Это противоречит традиции, миссис О, - прошептала ей на ухо Розалин Фицпатрик. - Никогда фермерский сапог не переступал порог любого Биг Хауса в Ирландии. Мы - люди, живущие по старым правилам, и мы не готовы к переменам.

- Но я думала, что фенианцы хотят все переменить.

Миссис Фиц вздохнула:

- Да, но перемены означают возвращение к еще более древним законам и правилам, древнее, чем те, которые не позволяют фермерам входить в Биг Хаус. Жаль, что я не могу вам объяснить понятнее.

- Не беспокойтесь, миссис Фиц, я допустила ошибку, и больше этого не повторится. - Это была ошибка щедрого сердца. Поверьте этому.

Скарлетт заставила себя улыбнуться, но она была огорчена и недоумевала. Зачем держать все эти разукрашенные в ирландском стиле комнаты, если ирландцы чувствуют себя в них неуютно? И почему ее собственные кузены общаются с ней, как с чужой, в ее собственном доме?

После того как гости ушли, слуги принялись наводить порядок. Скарлетт ходила из комнаты в комнату одна.

- Да, мне нравится, - решила она, - мне очень нравится.

Она подумала, что теперь Биг Хаус был гораздо прелестней, чем когдалибо был или будет в этой местности.

Она стояла посреди отражающихся изображений королей и представляла, что рядом с ней был Ретт, полный зависти и восторга. Она представила, что это произойдет спустя многие годы, когда Кэт уже будет большой. И у Ретта заболит сердце, потому что он не увидел, как росла его дочь и превратилась в прекрасную наследницу дома О'Хара.

Скарлетт побежала наверх через коридор в комнату Кэт.

- Привет, - сказала Кэт.

Она сидела за своим маленьким столиком и осторожно наливала в чашку молоко для своей кошки. Окрас сидел в центре стола и со своего командного места внимательно наблюдал.

- Садись, мама, - пригласила ее Кэт.

Скарлетт присела на крошечный стульчик.

Если бы только Ретт был здесь и присоединился к ним. Но его здесь не было и никогда не будет, ей придется с этим смириться. Он будет пить чай с другими своими детьми. Детьми от Анны. Скарлетт постаралась не поддаться порыву взять Кэт на руки.

- Положи мне, пожалуйста, два кусочка сахара, мисс О'Хара, - сказала она.

В ту ночь Скарлетт не могла спать. Она сидела посередине своей изысканной французской кровати, укутанная в пуховое одеяло, чтобы согреться. Но тепло и покой, которых ей так хотелось, означали тепло рук обнимающего ее Ретта, нужно было слышать, как он высмеивает неудачную вечеринку, и смеяться самой над всем этим.

Она хотела покоя, который сгладил бы ее разочарование, она хотела любви, взрослой заботы и понимания. Ее сердце научилось любить, оно переполнялось любовью, которую ей не на кого было излить.

Чертов Ретт, опять он! Почему бы ей не полюбить Барта Морланда? Он красив, интересен. Его общество доставляло ей удовольствие. Если бы она действительно захотела его, то она смогла бы заставить его позабыть Грейс Гастингс, в этом у нее не было ни капли сомнения.

Но она его не хотела, и в этом была вся беда. Она никого не хотела, только Ретта.

"Это нечестно! ", - думала она, как ребенок, и поплакав, как ребенок, в конце концов заснула.

Когда она проснулась, то опять могла контролировать себя. Ну и что с того, что никому не понравился вечер, и что с того, что Колум не пробыл и десяти минут? У нее были другие друзья, и она собиралась обзавестись новыми. Теперь, когда со строительством дома было покончено, Шарлотта, как паук, плела паутину из замыслов, касавшихся мебели. А тем временем погода была просто превосходной для охоты, и миссис Симе сшила ей для этого по-настоящему потрясающий костюм.

ГЛАВА 76

Одевшись по последней моде, Скарлетт верхом отправилась на охоту в усадьбу Джона Морланда.

Сопровождали ее два конюха, которые вели за собой Луну и новую охотничью лошадь Скарлетт - Комету. У Скарлетт имелись все основания быть довольной собой; полы ее нового костюма для верховой езды свободно спадали на не менее новое седло. Ей пришлось выдержать настоящий бой с миссис Симе (Скарлетт была похожа в тот момент на разъяренную тигрицу), из которого она вышла безоговорочной победительницей. Никаких корсетов - и точка. Шарлотта была потрясена.

Никто никогда, любила она повторять, не выходил победителем в словесной дуэли с Дэйзи Симе. "Никто, кроме меня, - подумала тогда Скарлетт. - Да и тебя, голубушка, я сумела переубедить".

- Охотничья угодья Барта Морланда, - не лучшее место, чтобы впервые предстать перед глазами ирландского высшего общества, наставляла Шарлотта упрямицу Скарлетт; Барт, конечно, человек безукоризненный во всех отношениях. Денег, правда, у него не так чтобы уж и много, но все равно он самый желанный жених в округе. Хозяйство Морланда - небольшое; за завтраком гостям прислуживают переодетые в лакейские ливреи конюхи. Да...

А ведь у нее, Шарлотты, для Скарлетт имелось гораздо более заманчивое приглашение. Вот уж где та могла предстать во всем блеске! А с поездкой к Морланду можно было бы и повременить.

"А я хочу поехать к Барту и поеду, - говорила Скарлетт безапелляционным тоном. - Барт - мой друг". Она без устали повторяла, что Барт ее хороший друг - и Шарлотта сдалась.

Правда, не только этим объяснялась настойчивость Скарлетт. Молодой женщине необходимо было побыть там, где она хотя бы на время сможет почувствовать себя спокойной и уютно. Мысль о том, что в скором времени ей придется очутиться в высшем свете, больше пугала ее, нежели доставляла удовольствие. В последние дни Скарлетт все чаще вспоминались слова Мамушки, сказавшей как-то, что она похожа на "упрямого осла в конской упряжи". Скарлетт вновь вспомнила эту фразу, когда в дом прибыли платья от миссис Симе, сделанные по парижским выкройкам. Она представляла себе, как на первом же шикарном приеме, где ей доведется присутствовать, сотни лордов, знатных дам, графов и баронесс, глядя ей в спину, будут шепотом повторять: "Посмотрите: точь-в-точь осел в конской упряжи".

- Рада вас видеть, Барт.

- Взаимно, дорогая Скарлетт. Смотрите: по-моему. Луне просто не терпится прямо сейчас отправиться на охоту. Давайте пройдем в дом - я вас познакомлю с моим гостем. Большая знаменитость, скажу вам! Я чертовски горжусь его посещением.

Скарлетт с улыбкой проследовала за членом парламента от графства Мит. "А Барт красив", - подумала она, хотя раньше ей никогда не нравились мужчины с бородой. Даже с такой аккуратной и ухоженной, как у этого гостя - мистера Парнелла. Ей приходилось слышать его имя раньше - ах, да, еще тогда, за завтраком у Барта. Теперь она вспомнила: Колум как-то рассказывал, как он ненавидит человека по имени Парнелл. Ей надо быть внимательной: она должна потом все-все рассказать Колуму об этой встрече. Но это - потом. После охоты. Ее Луна вон как возбужден! Охота так охота!

- Ну, Колум, ну почему ты такой упрямый! Первоначальный настрой Скарлетт на подробный рассказ о своих впечатлениях от мистера Парнелла очень быстро исчез, уступив место плохо скрываемому раздражению.

- Признайся, ведь ты ни разу не удосужился спокойно, без эмоций послушать, что этот человек все-таки говорит. Я, в отличие от тебя, слушала его - он просто чудо, поверь мне, окружающие ловили буквально каждое сказанное им слово. А хочет он того же, о чем мечтаешь ты: Ирландия для ирландцев, никаких выселении, долой лендлордов... Ну чего тебе еще нужно?

Терпению Колума пришел конец.

- Не будь же ты такой наивной дурой! Ты что, разве не знаешь, что этот твой Парнелл - сам лендлорд? И, вдобавок ко всему, протестант. Образование, между прочим, он получил в Англии, в Оксфордском университете. Да не печется он о справедливости! Голоса избирателей - вот что ему нужно. Это же прожженный политик. Признайся: тебя пленила его нарочитая серьезность и приятная внешность. Утверждения, что он сторонник Гомруля, сродни деревянной палке, которой размахивают, посылая проклятия на головы англичан, или морковке, которой подманивают бедного глупого ирландского ослика.

- С тобой невозможно говорить! А вот скажи, почему же он тогда заявил, что поддерживает фениев?

Колум схватил Скарлетт за руку:

- Что ты сказала?

- Ничего, - она выдернула руку. - Ты держишь меня за дурочку, читаешь мне нотации, а я не такая глупая, как тебе кажется. Я многое понимаю. Зачем, скажи на милость, тайком ввозить оружие и развязывать войну, когда можно достигнуть желаемого и без этого? Я знаю о войне не понаслышке: группа горячих голов в Америке начала ее, руководствуясь высокими моральными соображениями, а что в итоге? Я всего лишилась, потеряла многих близких мне людей. За что такая кара? А теперь послушай меня, Колум Оа- Хара. Я уверена, что можно вернуть Ирландию ирландцам без крови и огня. Умоляю, никаких больше денег для Стивена на покупку оружия! Ты слышишь меня? Я не хочу, чтобы все эти ружья тайно хранились в городе, в котором я живу. Пускай их увезут из церкви! Мне наплевать, как ты с ними поступишь: бросишь их в болото или куда-нибудь еще. Только избавь меня от них. Немедленно!

- И избавь меня от тебя, ты это хотела сказать?

- Ну, если тебе так хочется, тогда...

Глаза Скарлетт наполнились слезами.

- Боже, что я говорю? А ты? О, Колум, не делай этого! Ты мой лучший друг. Ты... как брат мне. Колум, миленький, не будь же таким упрямым! Я не хочу воевать!

Слезы, стоявшие в глазах женщины, полились обильным потоком. Колум взял ее за руку, крепко сжал.

- Ох уж этот несносный наш ирландский характер! Это он заставляет нас злиться и кричать друг на друга. Прости меня, "арун".

- А что это означает - "арун"? - спросила Скарлетт, все еще всхлипывая.

- Это значит "дорогая", "любимая". По-ирландски ты для меня Скарлетт

- арун".

- Звучит красиво.

- Раз тебе нравится, я буду всегда так тебя называть.

- Тебе не удастся меня околдовать, Колум. Может быть, птички на деревьях и заслушались твоими сладкими словами, а я ничего не-забыла. Обещай мне, что ты избавишься от оружия. Я ведь не уговариваю тебя голосовать за Чарльза Парнелла. Просто дай мне слово, что из-за тебя не начнется война.

- Я обещаю тебе, Скарлетт - арун".

- Спасибо, милый. Я чувствую себя уже гораздо спокойней. А теперь мне надо идти. Впрочем, может, ты пообедаешь со мной в той моей комнате, где кажется, что за окном все время утро, хотя сейчас уже вечер.

- Увы, я занят, Скарлетт - арун". Я жду гостя, моего друга.

- Так приходите вдвоем. Нашему чудесному повару, способному накормить всю эту ораву слуг, неожиданно свалившихся на мою голову, не составит труда приготовить хороший обед для тебя и твоего друга.

- Нет, "арун", не сегодня. Как-нибудь в следующий раз.

Скарлетт и не настаивала. Она добилась, чего хотела. Перед тем как отправиться домой, она проследовала в маленькую часовенку к отцу Флинну на исповедь. В своей исповеди она говорила не только о том, что сорвалась в разговоре с Колумом. Гораздо более серьезный грех лежал тяжким грузом на ее сердце. Кровь начинала стыть у нее в жилах, когда Скарлетт вспоминала, как поблагодарила Бога за хорошую весть, узнав от Джона Морланда, что ребенок Ретта умер.

Вскоре после ухода Скарлетт в исповедальню вошел Колум О'Хара. Да, большой грех - ведь он солгал ей, сказав, что не будет иметь дела с оружием. После покаяния Колум отправился в арсенал, устроенный заговорщиками в англиканской церкви, чтобы убедиться, что оружие надежно спрятано. Он боялся, что Скарлетт будет искать его.

Шарлотта Монтагю и Скарлетт уехали на неделю в гости. Там впервые Скарлетт предстала перед светским ирландским обществом: до этого на публике она присутствовала лишь однажды - на воскресной мессе. Скарлетт не хотелось расставаться с Кэт на целых семь дней, но, с другой стороны, день рождения Кэт с большим количеством приглашенных на торжество был совсем недавно. Миссис Фиц все еще ходила поджав губы, проклиная в душе детей, которые здорово поцарапали в бальном зале дорогой паркет. Так что вряд ли Кэт успела соскучиться по ней. Кэт была хоть и маленькая, но весьма деловая девочка: она любила прохаживаться по дому, оценивающе разглядывая новую обстановку комнат и новых слуг.

Скарлетт и Шарлотта со своей служанкой Эванс отправились на железнодорожную станцию в Триме в элегантной четырехместной карете Скарлетт. Усадьба, в которую они ехали, находилась в графстве Монахан - слишком далеко, чтобы ехать в экипаже. Скарлетт пребывала скорее в состоянии легкого возбуждения, нежели нервничала. Поехать сначала к Джону Морланду

- это была отличная мысль. Шарлотте приходилось волноваться за двоих, хотя она и не подавала вида. Будущее Скарлетт в высшем свете зависит от того, насколько благоприятное впечатление она сможет произвести на окружающих в течение этой недели. Впрочем, и ее, Шарлотты, будущее тоже. Она бросила взгляд на Скарлетт. Как же она потрясающе выглядит в своем зеленом дорожном платье из ангорки! А ее глаза - такие выразительные и запоминающиеся - просто дар божий! А эта изящная, стройная фигурка, не затянутая в корсет, - сколько мужских сердец учащенно забьется, сколько злых женских язычков начнут перемалывать новенькой косточки! Скарлетт выглядела именно так, как Шарлотта всегда хотела, чтобы выглядела ее близкая подруга: красивая, средних лет американская вдова, обаятельная женщина, отличающаяся той свежестью, которая обычно присуща жителям отдаленных колоний. Может, немножко грубовата, но это даже забавно. Романтическая натура, что, как правило, отличает иностранцев ирландского происхождения. Весьма, а может быть, просто сказочно богата, что дает возможность ощущать себя абсолютно свободным человеком. Хорошо воспитана - сказывается наличие крови старой французской аристократической фамилии, но при этом решительная, полная бьющей через край жизненной энергии - истинно американские черты. Непредсказуема, но с хорошими манерами. Несколько наивна, однако жизненного опыта не занимать. В общем и целом - увлекательное и занятное дополнение к кругу людей, все или почти все знающих друг о друге и радующихся, если предоставляется возможность поговорить о ком-нибудь новом, не из их круга.

- Как по-твоему, может, мне стоит еще раз назвать тебе имена возможных гостей? - озабоченно спросила Шарлотта.

- Умоляю тебя, Шарлотта, дорогая, не надо больше. Все равно я никого не запомню. Самый важный из всех - герцог, затем следует маркиз, за ним идет граф, потом все эти виконты, бароны, баронеты... Я могу говорить всем мужчинам "сэр", как и на Юге; обращения "милорд", "ваша светлость" здесь не приняты, но я ни в коем случае не должна называть даму "мадам", как обращаются у нас в Америке, Потому что здесь так обращаются только к королеве Виктории, а уж она-то точно не ожидается там, куда мы едем. И пока меня специально не попросят обращаться по имени, я должна продолжать улыбаться и никого никак не называть. Даже "мистер" и "мисс" нельзя говорить, пока не убедишься, что все это просто смешно. Почему не назвать собеседника "глубокоуважаемый", наконец?

Шарлотту внутри всю передернуло. Слишком уже самоуверенна и легкомысленна Скарлетт.

- Обрати внимание, Скарлетт. Среди приглашенных есть люди, не имеющие титулов, но от этого не менее уважаемые, чем герцоги некоролевских кровей. Представители семейств Хербетов, Берков, Кларков, Лефроев, Бленнерхассеттов...

Скарлетт прыснула. Шарлотта замолчала.

- Эх, будь что будет, - махнула она рукой.

Дом, в котором оказались женщины, являл собой архитектурное сооружение внушительных размеров с типичными чертами готического стиля - многочисленными башнями и башенками, высокими окнами из цветного стекла, напоминавшими окна соборов, коридорами длиной более ста ярдов. Скарлетт даже поежилась, когда все это увидела. Ее уверенность в себе едва не угасла. "Ты же О'Хара", - тут же напомнила она сама себе и бодро направилась к каменным ступенькам парадного входа. Ее гордо поднятый подбородок как бы предупреждал окружающих: эта женщина шутить с собой не позволит.

...В день приезда на ужине она улыбалась той улыбкой, которая адресуется всем присутствующим - даже лакею, замершему за ее стулом с высокой спинкой. Кушанья подавались отменные, пища была обильной, стол был накрыт с большим вкусом, но Скарлетт едва дотронулась до еды. Сорок восемь человек сидели за столом, и все сорок восемь жаждали поговорить с ней, Скарлетт буквально купалась в лучах восхищения, исходившего от каждого в зале.

- ...А под Новый год мне приходилось стучаться в каждый дом в городе, входить, выходить, снова входить и везде выпивать по чашечке чая. Для меня по-прежнему загадка, как это я не стала такой же желтой, как китаянка, выпив в этой удивительной стране такое количество чая, - весело рассказывала она человеку слева от себя, а тот, затаив дыхание, слушал историю странствий госпожи О'Хара.

Пока хозяйка убирала со стола и готовила его к карточным играм, Скарлетт занимала отставного генерала справа от себя подробным, с массой деталей рассказом об осаде Атланты. Южный акцент Скарлетт совершенно не соответствовал представлению собравшихся об американской речи, говорили они потом всем, кто был готов их слушать. А вообще эта американка - чертовски умная женщина.

И "чертовски привлекательная", надо сказать. Бывшее обручальное кольцо с роскошным бриллиантом и не менее красивым изумрудом, подаренное ей Реттом, блестело и переливалось, притягивая взоры, на чуть более, чем принято, открытой груди Скарлетт. Шарлотта распорядилась переделать его в изящную подвеску, и теперь Скарлетт носила его на золотой цепочке, такой тонкой, что Делало ее почти невидимой.