Полмесяца он странствовал по разоренной, ликующей, стреляющей и танцующей
Чечне, как по огромному сумасшедшему дому. В руинах ползали черные от беды
и горя женщины, доставали какой-то скарб, обломки дерева, распухшие трупы,
на дорогах и в селах внезапно вспыхивали перестрелки - то ли между бандами,
то ли кровники сводили счеты, а на площадях тем временем бушевали митинги
или, точнее, просто толпы вооруженных мужчин, подростков и детей. Откуда-то
привозили избитых, замученных людей - милиционеров, преданных федеральным
войскам, тут же вспарывали им животы, отрезали и вывешивали головы. И тут
же бились об асфальт матери и родственники казненных, умоляя и проклиная
палачей. Какие-то люди в камуфлированной форме пытались навести порядок,
призывали разойтись и даже угрожали применением силы, однако это
оказывались не "те" люди; каждая толпа подчинялась своим вождям, старцам,
полевым командирам и не было никакой управы на стихию воинственного духа,
выпущенного на свободу и вкусившего крови.
Все это проходило и проносилось мимо него, становясь своеобразным фоном
собственных горьких размышлений. Он не лез в толпы и, если было возможно,
обходил города и большие села стороной, хотя в кармане лежали надежные
документы специального корреспондента немецкой газеты и паспорт гражданина
объединенной Германии. Его задерживали, а точнее, останавливали несколько
раз - то патруль, то просто какие-то вооруженные люди, но пока не делали
попыток захвата: вероятно, немецких журналистов здесь уважали, и не считали
их товаром, как российских. Передвигаться пешком было несолидно, хотя и
безопаснее, к тому же, болели ноги, и Грязев на третий день путешествия
прямо на дороге купил простреленный, с окровавленными сиденьями, дизельный
"фольксваген" и таким образом решил еще одну проблему - ночлега. Ездить по
Чечне можно было лишь в светлое время суток, ибо с сумерками вступал в силу
закон североамериканских прерий начала прошлого века - сначала стреляли, а
потом разбирались в кого.
Следов, которые можно было отнести к "Молнии", находилось достаточно и
помимо тех, на которые указывал начальник контрразведки двести пятой
бригады. Кто-то продолжал войну, пусть и партизанскую, но профессионально,
хотя в ней сейчас не было никакого смысла, если не считать месть за
опозоренную Россию. Именно так можно было расценить теракт, произведенный в
районе Бамута: неизвестные мстители выследили депутата Госдумы, прибывшего
в Чечню с тайной миссией, и хладнокровно расстреляли из гранатометов его
машину. Кроме депутата, носившего прозвище Кастрат, в машине погиб некий
гражданин Иордании и два охранника - афганские моджахеды. Официальные
власти Ичкерии почему-то не кричали о "руке Москвы", а тщательно скрывали
сам факт теракта, лихорадочно отыскивая его исполнителей. Еще через пару
дней на дороге в районе Аргуна случайно был обнаружен мощный
радиоуправляемый фугас - и здесь кого-то поджидали. Пока ездили за
саперами, неуловимые диверсанты-террористы подорвали заряд, чтобы скрыть
свои следы, что говорило о постоянном наблюдении за этим участком дороги.
Грязев рыскал по дорогам вокруг Грозного, пока сам не стал жертвой теракта:
средь бела дня по пути в Кень-Юрт его остановили бандитским способом,
рассыпав на асфальте резаную колючую проволоку, и едва он успел вывалиться
из кабины, как машина разлетелась в лохмотья и вспыхнула высоким факелом.
Саню швырнуло взрывом в кювет, посекло стеклянным горохом и слегка
контузило, так что он несколько минут не мог встать на ноги, потеряв
ориентацию, и потому уползал в придорожные кусты на четвереньках. И еще не
успел прийти в себя толком, как увидел террористов - две расплывчатые
фигуры, обвешанные оружием: видимо, заметили, как выскочил из машины и
уполз. Шли прямо на него, искали стволами цель. Ловкие, пружинистые,
сильные, но... чужие, обученные по программе десантников: иначе бы не
полезли в кусты друг за другом. Будь сейчас у Сани оружие - одна короткая
очередь, и завалил бы обоих.
Они ползали по кустам совсем близко - один азартно, другой лениво, кое-как.
Лица затянуты трикотажными черными масками, но бушлаты простые, солдатские,
пятнистые от копоти и грязи. Сверху - новенькие разгрузочные жилеты,
напичканные магазинами. Командовал тот, что крался впереди, делал знаки
рукой, изредка что-то громко шептал, и как командир, двигался налегке, с
автоматом и парой пистолетов, по-ковбойски висящих на бедрах. Зато второй
был буквально навьючен оружием: кроме камуфлированного объемистого рюкзака
за плечами - четыре разовых гранатомета, один автомат под мышкой, другой на
животе и еще два подсумка с гранатами к подствольнику. Четверть часа
террористы-неудачники рыскали вдоль дороги, пока вдали не послышался гул
приближающегося грузовика. "Ковбой" выматерился по-русски, неожиданно дал
пинка своему оруженосцу, и они тут же скрылись из виду.
Часа полтора Саня шел за ними, отмечая, что вояки эти отлично знают
местность, легко передвигаются и умеют ходить скрытно, часто проверяя, нет
ли погони. Они стороной обошли деревушку, пересекли сады, изуродованные
танковыми гусеницами, заскочили в "зеленку" и здесь потерялись. Еще целый
час Грязев ходил по лесу, отыскивая следы, и внезапно наткнулся на парней
уже в сумерках. Они теперь шли нагруженные мясом - кажется, успели удачно
поохотиться. Наконец, они притащились на свою базу - подпольный
нефтеперегонный заводишко, явно побывавший в огне. Искореженные трубы и
стальные конструкции, разорванные цистерны от бензовозов; уцелел врытый в
землю каменный сарай, стоящий на отшибе. Скоро оттуда потянуло дымом и
запахом жареного мяса, и Саня подобрался вплотную к этому логовищу: пища
наверняка притупила бдительность часового, маячившего на крыше.
Мало того, часовой оказался безоружным и не сопротивлялся, когда Грязев
снял его с поста и оттащил в угол. Молодой, лет двадцати, парень оказался
безропотным и каким-то заторможенным, несмотря на приличный рост и крепкое,
тренированное тело. Вероятно, это был "оруженосец", значит, "ковбой"
оставался в сарае и соваться туда было опасно.
- Позови своего приятеля, - предложил Саня. - Поговорить бы надо.
Парень боязливо приоткрыл дверь, позвал вымученным голосом:
- Товарищ сержант...
Тот появился с автоматом, молча, поскольку дожевывал мясо, и когда попал в
руки к Грязеву, задергался и захрипел как сумасшедший.
- Не шуми, братишка, - Грязев попробовал урезонить, - я свой, и видишь -
безоружный. Разговор к тебе есть.
"Ковбой" понял, что не вырваться, слегка поуспокоился, но не сдался,
выплюнул мясо, спросил глухо:
- Тебе чего надо? Кто такой?
Саня отобрал у него автомат, усадил на камень. "Оруженосец" тем временем
стоял рядом, покорный и безразличный.
Они были совсем еще мальчишки, сейчас - бессильные, ошалевшие и
подавленные. Особенно "ковбой" - белобрысый, тонкогорлый и кадыкастый пацан
с прыщавым по-юношески лицом.
- Мужики, будь я чужой - разговаривал бы иначе, верно? - примирительно
начал Грязев. - И не стал бы топать за вами до этой норы, а хлопнул бы по
дороге или живыми взял. В общем, я ищу своих, свое подразделение. А вы
должны знать, кто еще остался в Чечне.
Или слышали.
- Ты что, с неба упал? - презрительно спросил "ковбой", однако же, рыская
глазами, оценивал обстановку. - Всех вывели давно...
- Всех-то, может, и вывели, но кое-кто должен остаться, - многозначительно
заметил Саня. - Спецназ, разведка... Вы же военные люди, понимаете, всех
никогда не выводят. Ну вот вы, например, не все же машины палите на дороге?
А выборочно, когда знаете, кто едет. Это значит, пользуетесь
развединформацией. Мне и нужен человек, от которого вы ее получаете.
"Ковбой" внезапно рассмеялся, плюнул Грязеву под ноги.
- Дурака нашел? Ну, падла, наглый! Губу раскатал, сейчас скажу, только
шнурки поглажу... А еще русский, шкура продажная! Вынюхиваешь ходишь, кто
остался? Тебе сколько платят, ублюдок?!
Саня чего-то подобного ожидал, поэтому к ругани и обвинениям отнесся
спокойно, даже мысленно похвалил парня - этого на мякине не проведешь...
- Значит, я не внушаю доверия? - посожалел он. - Обидно... Понимаешь сам,
удостоверения в кармане носить не могу, тем более, сюда приехал из-за
границы...
- Пой, пой, пташечка! - "Ковбой" как-то странно поправлял бушлат, словно
приучивал к движению - вероятно, где-то под ним было оружие. - За границей
выучился петь?
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Эриксон Стивен