бя и помолодел на тридцать лет.
прямо, стоял без всякого усилия, отбивал ногой такт и, казалось, готов
был, словно юноша, побежать вперед. Музыка совершила с ним чудо - он
спустился с горы, не пожелав опереться ни на кого из нас. Когда его шаги
замедлялись, музыкант спрашивал.
знамени оребитов"?
есть силы. Казалось, он боялся злоупотребить божественным лекарством и
истощить вдохновение своего друга.
когда свернули к развалинам замка. Дорогой Спартак обратился к незнаком-
цу.
этим блестящим вступлением ты хотел подготовить наши чувства для воспри-
ятия переполняющего, тебя восторга. По-видимому, ты хотел, подобно пифи-
ям и пророкам, воспламениться и сам, чтобы начать произносить свои про-
рицания, владея всей мощью вдохновения и проникнувшись духом всевышнего.
Так говори же сейчас. Вокруг тишина, тропинка удобна для ходьбы, луна
освещает нам путь. Кажется, вся природа притихла, чтобы внимать тебе, а
наши сердца с трепетом ждут твоих откровений. Наша суетная наука и наш
горделивый разум смирятся перед твоими огненными речами. Говори же, ми-
нута настала.
языке более прекрасном? Разве я виновен, если ты не понял меня? Ты дума-
ешь, что я обращался к твоим чувствам, а я говорил с тобой на языке сво-
ей души! Впрочем, что я! На языке всего Человечества, которое говорило с
тобой через посредство моей души. Да, в те минуты я действительно был
одержим вдохновением. Сейчас - нет. Мне надо отдохнуть. Ты тоже испыты-
вал бы сейчас потребность в отдыхе, если б воспринял все то, что я хотел
перелить из моего существа в твое.
первых хижин.
те завтра. Можете постучаться в любую дверь. И повсюду вы будете приняты
радушно, если знаете местное наречие.
мы располагали. Гостеприимство чешского крестьянина достойно античных
времен. Нас приняли со спокойной учтивостью, не замедлившей смениться
дружеской приветливостью, как только мы бегло заговорили на славянском
языке: здешние жители все еще относятся с недоверием к тем, кто обраща-
ется к ним по-немецки.
нам показалось, что мы, словно по волшебству, перенеслись к отрогам
большой северной цепи Карпат. Однако нам сообщили, что один из предков
рода Подебрадов назвал так свои владения в память об обете, данном им
некогда в Ризенбурге. Нам рассказали также, каким образом после бедствий
тридцатилетней войны потомки Подебрада отказались от собственного имени
и приняли имя Рудольштадт. Преследования доходили в то время до того,
что людей заставляли онемечивать названия городов, поместий, фамилии се-
мейств и отдельных лиц. Все эти предания до сих пор живы в сердцах чешс-
ких крестьян. Итак, таинственный Трисмегист, которого мы разыскивали, и
есть тот самый Альберт Подебрад, который был заживо погребен двадцать
пять лет тому назад и который, будучи каким-то чудом исторгнут из моги-
лы, надолго скрылся из виду, а потом, десятью или пятнадцатью годами
позже, подвергся преследованиям и был заточен в тюрьму как подделыватель
документов, самозванец, а главное - как франкмасон и розенкрейцер. Да,
это тот знаменитый граф Рудольштадт, чей странный процесс постарались
замять и чье тождество так и не было установлено. Друг, доверьтесь же
вдохновению учителя; вы опасались за нас, когда мы, следуя неполным и
неясным сведениям, отправились на поиски человека, который мог, подобно
многим другим иллюминатам предыдущего периода, оказаться легкомысленным
проходимцем или смешным авантюристом. Но учитель угадал истину. По неко-
торым отдельным чертам, по некоторым тайным рукописям этой необыкновен-
ной личности он почувствовал человека удивительного ума и правдивости,
несравненного хранителя священного огня и священных традиций прежнего
учения иллюминатов, адепта древней тайны, руководителя новой школы. Мы
нашли его, и теперь мы больше знаем об истории масонства, о знаменитых
Невидимых, в чьей деятельности и даже самом существовании мы сомнева-
лись, больше знаем о древних и современных таинствах, чем знали прежде,
пытаясь расшифровать забытые иероглифы или совещаясь с дряхлыми сторон-
никами этого учения, измученными гонениями и утратившими достоинство
из-за пережитых страхов. Наконец-то мы нашли человека и вернемся к вам с
этим священным огнем, который некогда превратил глиняную статую в мысля-
щее существо, в нового бога, соперника свирепых и тупых богов древности.
Наш учитель - Прометей. У Трисмегиста пылало в сердце это пламя, и мы
похитили у него достаточно, чтобы приобщить всех вас к новой жизни.
ревенского очага. Их нимало не заботили официальные сообщения и свиде-
тельства, утверждавшие, что Альберт Рудольштадт был после припадка ката-
лепсии объявлен лишенным своего имени и прав. Любовь к его памяти и не-
нависть к чужеземцам, этим австрийским грабителям, которые, добившись
осуждения законного наследника, пришли делить его земли и замок, бесс-
тыдное расхищение огромного состояния, которому Альберт нашел бы такое
благородное применение, а главное, этот молот, упавший на старинный
графский дом, чтобы разрушители могли спустить по дешевке материалы, из
которых он был сооружен (так иные хищные звери, осквернители по своей
натуре, чувствуют потребность исковеркать и испакостить добычу, если не
могут унести ее целиком), - словом, все это побудило крестьян Богемского
Леса предпочесть исполненную поэзии легенду отвратительным, хотя и ра-
зумным уверениям ненавистных завоевателей. Двадцать пять лет прошло со
дня исчезновения Альберта Подебрада, но никто здесь не желал верить в
его смерть, хотя все немецкие газеты напечатали о ней, одобряя неспра-
ведливый приговор суда, хотя все аристократы венского двора с презри-
тельным сожалением усмехались, слушая историю безумца, искренне веривше-
го в то, что он оживший покойник. И вот уже неделя, как Альберт Ру-
дольштадт находится в здешних горах и каждый вечер молится и поет на
развалинах замка своих предков. Уже неделя, как все пожилые люди, видев-
шие его молодым, узнают его, несмотря на седые волосы, и простираются
перед ним ниц, как перед истинным своим господином и старинным другом.
Есть что-то трогательное в неизменной любви, которой его окружают эти
люди, и ничто в нашем развращенном свете не может дать представление о
чистых нравах и благородных чувствах, встреченных нами здесь. Спартак
преисполнен почтения к ним, а те неприятные минуты, которые нам пришлось
пережить из-за этих крестьян, только подтвердили их верность и в нес-
частье и в любви.
навестить скрипача, нас встретил импровизированный сторожевой отряд, за-
нявший все выходы из жилища.
да родственников и друзей с цепами и косами, чтобы задержать вас здесь
насильно. К вечеру вы будете свободны.
данность, то не рассердитесь на нас. Если же, напротив, вы мошенники и
шпионы, присланные с тем, чтобы выследить и похитить нашего Подебрада,
мы этого не потерпим и отпустим вас лишь тогда, когда он будет далеко и
вы уже не сможете его настигнуть.
вначале столь откровенных с нами, и смогли лишь восхититься их заботли-
востью. Но учитель пришел в отчаяние, потеряв след столь дорогого нам
иерофанта, которого мы так долго и так безуспешно искали. Он решил напи-
сать Трисмегисту, пользуясь масонским шифром, открыл ему свое имя и по-
ложение, намекнул на свои намерения и, обращаясь к его великодушию, поп-
росил избавить нас от подозрений крестьян. Через несколько минут после
того, как письмо было отнесено в соседнюю хижину, оттуда вышла женщина,
перед которой крестьяне почтительно опустили свое примитивное оружие.
"Цыганка! Цыганка-утешительница!" - шептали они. Женщина вошла в хижину
и, закрыв за собой дверь, принялась строго расспрашивать нас, употребляя
знаки и формулы шотландского масонства. Мы были поражены, увидев, что
женщина посвящена в тайны, которые, насколько мне известно, были неведо-
мы никакой другой представительнице ее пола. Ее уверенный тон и испытую-
щий взгляд внушили нам невольное почтение, несмотря на цыганский наряд,
который она носила с непринужденностью, говорившей о привычке. Полосатая
юбка, красно-бурый плащ из грубой материи, наброшенный на плечи, словно
античная тога, черные как смоль волосы, разделенные прямым пробором и
завязанные голубой шерстяной лентой, огненные глаза, белые, как слоновая
кость, зубы, загорелая, но гладкая кожа, маленькие ноги и тонкие руки, и
в довершение всего - красивая гитара, висевшая на перекрещивающем грудь
ремне, - все в ее облике и костюме изобличало тип и обычные занятия цы-
ганки. Так как она была одета весьма опрятно, а манеры ее были исполнены
спокойствия и достоинства, мы подумали, что она повелительница своего
табора. Когда же она сообщила, что является женой Трисмегиста, мы взгля-
нули на нее с еще большим интересом и вниманием. Она уже немолода, но
трудно сказать, кто это - сорокалетняя женщина, поблекшая от усталости,
или поразительно хорошо сохранившаяся женщина пятидесяти лет. Она еще
красива, у нее стройный стан, а движения так благородны, так легки, в
них столько целомудренной прелести, что ее можно принять за молоденькую
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Браун Дэн