сумеешь поймать меня? Глупый старый бык!
Билла образы битого стекла, глубоких колодцев и пустых комнат в
полночь. Он содрогнулся и почувствовал, что все его тело покрылось
гусиной кожей.
доносилось ни звука (лишь редкие порывы ночного бриза приглаживали
колючий кустарник, словно рука, приводящая в порядок всклокоченные
волосы), затем тишина воцарилась и там, откуда взывала Рози. Плоский
лунный диск над головой спрятался за облако, подкрасив его края в
серебристый цвет. Небо сверкало россыпями звезд, но Билл не заметил ни
одного известного ему созвездия. Затем:
Дэниелс.
нему; его сердце едва не выпрыгнуло из груди и забилось где-то под
самым кадыком. Нормановский голос прозвучал на расстоянии не более
двадцати ярдов. Как будто до этого он намеренно производил сильный
шум, позволяя им следить за его продвижением, а потом решил, что
наступило время затаиться, и с этого момента вел себя {совершенно}
бесшумно.
падаль.
его губам, но Билл не нуждался в предупреждениях. Их взгляды
встретились, и Билл вдруг заметил; она совсем не уверена, что Норман
проследует через храм.
казалось, ждала.
отрицательно покачала головой, признаваясь, что и ей происходящее
непонятно. Затем случилось нечто ужасное: ему захотелось прокашляться.
Настойчивый зуд за мягким небом нарастал, сводя его с ума. Он прижался
ртом к плечу, стараясь во что бы то ни стало удержать кашель в горле,
чувствуя на себе пристальный встревоженный взгляд женщины.
ты копаешься? До сих пор ты проявлял завидную прыть".
ждать, мать твою? Почему ты такой} МЕДЛИТЕЛЬНЫЙ? {Норман}!
ты сука!
шаги стали сопровождаться гулким эхом, и Билл догадался, что Норман
вошел внутрь здания, которое темнокожая женщина назвала храмом. Он
понял еще, что приступ кашля, к счастью, прошел, так и не начавшись.
и прошептал ей на ухо:
маски сниматься с лица, здорово испугало Нормана, но прежде, чем страх
успел перерасти в панику, заметил неподалеку в траве предмет, от вида
которого мысли о маске начисто улетучились из головы. Бегом преодолел
небольшое расстояние и опустился на колени возле этого предмета.
Поднял свитер. повертел в руках и со злостью отшвырнул в сторону.
Подобрал куртку. Все верно, куртка, которая была на ней. Мотоциклетная
куртка. У мальчика есть самокат, и они, по-видимому, совершили
прогулку. Она сидела у него за спиной, потираясь промежностью о его
задницу. "Куртка великовата, - отметил он автоматически. - Наверное,
дружок одолжил ей одежку на время". Его вывернуло от ярости, и, плюнув
в сердцах, он зашвырнул куртку в траву и поднялся во весь рост, дико
озираясь по сторонам.
перехватило дыхание.
она в этой хижине".
она еще раз. Через несколько секунд так и случилось. - Норман! Я
здесь, внизу!
сорвать ее; в этот раз он нежно погладил резиновую кожу бычьей морды.
холма к развалинам. Ему казалось, что он видит ведущие в том же
направлении следы - примятые или сломанные стебельки высокой травы в
тех местах, где, возможно, ступала ее нога, - но при тусклом лунном
свете трудно судить наверняка.
зазвучал ее издевательский, сводящий с ума крик:
дождаться, пока он спустится к ней. Мерзавка!
исчезай, слышишь?
но теперь он не занимал в планах Нормана важного места. Трудно
сказать, разрешается ли стрелять в галлюцинациях, а если да, то к
каким последствиям это может привести, и он отнюдь не горел желанием
выяснять это. Он намерен поговорить со своей бродячей Розой в более
интимной обстановке, для которой пистолет является слишком грубой
деталью.
боюсь тебя, Норман...
убедишься очень скоро".
выскочила с другой стороны. Какая, впрочем, разница? Ей вздумалось
устроить с ним бег наперегонки по пересеченной местности? Если она
считает, что обгонит его, то ее ждет пренеприятнейший сюрприз.
{Последний} сюрприз в ее жизни.
сумеешь поймать меня? Глупый старый бык!
что не стоит производить шум, как - ха-ха - бык в посудной лавке.
Задержался на минутку перед первой потрескавшейся ступенькой лестницы,
ведущей к входу в храм (так вот что это за избушка; все понятно, это
храм вроде тех, что фигурируют в греческих мифах, сочиненных праздно
шатающимися мужиками в свободное от совокупления, пьянства и войн
время), и окинул строение внимательным взглядом. Вне всякого сомнения,
тут давно не ступала нога человека, и храм постепенно превращался в
руины, однако у него не возникло неприятного чувства - наоборот,
мрачные стены храма показались ему знакомыми, как стены давно забытого
родного дома.
Поговорю, как же, обязательно поговорю с тобой {начистоту}, падаль.
ступенек какой-то предмет: прячущееся в сорняках большое каменное
лицо, глупо уставившееся в ночное небо. Пять шагов привели Нормана к
сброшенному идолу, и секунд десять или больше он смотрел не отрываясь
в каменное лицо, проверяя и перепроверяя, действительно ли видит то,
что видит. Зрение не подвело. У огромной головы, валяющейся в траве,
было личико дражайшего нормановского папочки; слепые глазки сверлили
бесстрастный круг луны.
что здесь делаешь?
МЕДЛИТЕЛЬНЫЙ? Норман!
лишь разницей, что теперь его реплики звучали в голове у Нормана. - Ей
повезло, повстречалась с великими людьми, никаких сомнений - они
полностью изменили ее жизнь".
желание плюнуть в нее, как плюнул на кожаную куртку... или расстегнуть
джинсы и помочиться на отцовскую физиономию. Не самое подходящее время
для игр. Он поспешил по растрескавшимся ступенькам к темному входу в
храм. Каждый раз, когда ступал на камень, молния пронзительной боли
обжигала ногу, взметаясь по позвоночнику и отдаваясь в челюсти.
Василенко Иван
Белоусов Валерий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Бажанов Олег