ии, форму справедливости, требуя, чтобы мы признавали за каждым из наших
ближних такое же безусловное значение, как за собою, или относились к другим
так, как могли бы без противоречия желать, чтобы они относились к нам,
независимо от того или другого чу вства. - Наконец, по отношению к Божеству
нравственный закон утверждает себя как выражение Его законодательной воли и
требует ее безусловного признания ради ее собственного безусловного
достоинства, или совершенства. Но для человека, достигшего такого чи стого
признания Божией воли, как самого Добра всеединого и всецелого, должно быть
ясно, что полнота этой воли может открываться только силою ее собственного,
внутреннего действия в душе человека. Достигнув этой вершины, нравственность
формальная или раци ональная входит в область нравственности абсолютной -
добро разумного закона наполняется добром божественной благодати.
дела, благодать не уничтожает природы и природной нравственности, а
"совершает" ее, т.е. доводит до совершенства, и точно так же благодать не
упраздняет закона, а исполняет его и лишь в силу и по мере действительного
исполнения делает его ненужным.
ограничиваться личною жизнью отдельного человека по двум причинам -
естественной и нравственной. Естественная причина та, что человек в
отдельности вовсе не существует, и этой причины б ыло бы вполне достаточно с
точки зрения практической, но для твердых моралистов, которым важно не
существование, а долженствование, есть и нравственная причина -
несоответствие между понятием отдельного, разобщенного со всеми человека и
понятием совершен ства. Итак, по естественным и нравственным основаниям
процесс совершенствования, составляющий нравственный смысл нашей жизни,
может быть мыслим только как процесс собирательный, происходящий в
собирательном человеке, то есть в семье, народе, человечестве . Эти три вида
собирательного человека не заменяют, а взаимно поддерживают и восполняют
друг друга и, каждый своим путем, идут к совершенству. Совершенствуется
семья, одухотворяя и увековечивая смысл личного прошедшего в нравственной
связи с предками, см ысл личного настоящего в истинном браке и смысл личного
будущего в воспитании новых поколений. Совершенствуется народ, углубляя и
расширяя свою естественную солидарность с другими народами в смысле
нравственного общения. Совершенствуется человечество, ор ганизуя добро в
общих формах религиозной, политической и социально-экономической культуры,
все более и более соответствующих окончательной цели - сделать человечество
готовым к безусловному нравственному порядку, или Царству Божию;
организуется добро рел игиозное, или благочестие в церкви, которая должна
совершенствовать свою человеческую сторону, делая ее все более сообразною
стороне Божественной; организуется добро междучеловеческое, или справедливая
жалость, в государстве, которое совершенствуется, ра сширяя область правды и
милости насчет произвола и насилия внутри народа и между народами;
организуется, наконец, добро физическое, или нравственное отношение человека
к материальной природе в союзе экономическом, совершенство которого не в
накоплении ве щей, а в одухотворении вещества как условии нормального и
вечного физического существования.
организованной нравственной работы собирательного человека нравственный
смысл жизни, или Добро, получает свое окончательное оправдание, являясь во
всей чистоте, полноте и силе. Умственное восп роизведение этого процесса в
его совокупности - и следующее за историей в том, что уже достигнуто, и
предваряющее ее в том, что еще должно быть сделано, - есть нравственная
философия, изложенная в этой книге. Приводя все ее содержание к одному
выражению, мы найдем, что совершенство Добра окончательно определяется как
нераздельная организация триединой любви. Чувство благоговения, или
благочестия, сначала через боязливое и невольное, а потом чрез свободное
сыновнее подчинение высшему началу, познав свой
всеобъемлющую и безграничную любовь к нему, обусловленную только признанием
его абсолютности, - любовь восходящая. Но, сообразуясь со своим
всеобъемлющим предметом, эта любовь обнимает в Боге и все другое, и прежде
всего тех, кто может наравне с нами участвовать в ней, т.е. существа
человеческие; здесь наша физическая, а потом нравственно-политическая
жалость к людям становится духовною любовью к ним, или уравнением в любви.
Но усвоенная челов еком божественная любовь как всеобъемлющая не может
остановиться и здесь; становясь любовью нисходящею, она действует и на
материальную природу, вводя и ее в полноту абсолютного добра, как живой
престол божественной славы.
жизненные отношения, станет на деле, исторически ясным всякому уму, тогда
для каждого единичного лица останется только практический вопрос воли:
принять для себя такой совершенный нравс твенный смысл жизни или отвергнуть
его. Но пока еще конец, хотя и близкий, не наступил, пока правота добра не
стала очевидным фактом во всем и для всех, возможно еще теоретическое
сомнение, неразрешимое в пределах философии нравственной или практической,
хотя нисколько не подрывающее обязательности ее правил для людей доброй
воли.
торжеству добра над злом, то возникает вечный вопрос: откуда же само это
зло? Если оно из добра, то не есть ли борьба с ним недоразумение, если же
оно имеет свое начало помимо добр а, то каким образом добро может быть
безусловным, имея вне себя условие для своего осуществления? Если же оно не
безусловно, то в чем его коренное преимущество и окончательное ручательство
его торжества над злом?
что из него с логическою необходимостью вытекает. Но внутренний религиозный
опыт есть дело личное и с внешней точки зрения условное. А потому, когда
основанная на нем разумная вера
теоретическое оправдание.
только истинною метафизикою, которая в свою очередь предполагает решение
другого вопроса: что есть истина, в чем ее достоверность и каким образом она
познается?
исключает внутренней связи самой этой области с предметами философии
теоретической - учения о познании и метафизики.
исследования истины, как будто нравственный смысл мира может что-нибудь
потерять от своего окончательного объяснения и как будто соединение с Богом
в любви и согласие с волею Божие й в жизни может оставлять нас непричастными
Божественному уму. Оправдавши Добро, как такое, в философии нравственной, мы
должны оправдать Добро как Истину в теоретической философии.
ОЦЕНКА С КРИТИЧЕСКИМИ ЗАМЕЧАНИЯМИ ОБ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ЭТИКЕ186
краткой формуле общее количество моральных действий, констатировать затем их
действительность и, наконец, свести их к одному коренному факту, каким в
господствующих системах эмпирич еской этики признается факт симпатии, или
сострадания. Что существуют справедливые и человеколюбивые действия и что
внутреннее естественное основание их заключается в сострадании, или
симпатии, - для убеждения в этом достаточно простого житейского опыта
нравственности не может иметь только эту задачу. Оно требует не
констатирования этих общеизвестных и несомненных фактов, а их объяснения.
именно тот, в котором имеется в виду благо других, мы признаем нравственно
добрым, долженствующим быть, то есть нормальным; другой, именно тот, в
котором имеется в виду исключительное с вое благо, мы признаем, напротив,
нравственно дурным, недолжным, или ненормальным187. Вот настоящее Datum
этики, ?ti, - то, что предстоит объяснить; Quaesitum же ее, то есть
требуемое объяснение этого данного230, этого факта, должно, очевидно,
состоять в том, чтобы показать разумное, внутренно-обязательное основание
такого фактического различения, то есть показать, почему первого рода
деятельность есть долженствующая быть, или нормальная, а второго - нет. Вот
настоящее dioti - почему этики.
деятельности - сострадание есть опять только факт человеческой природы.
Такой же и еще более могущественный факт есть эгоизм - источник деятельности
антиморальной. Если, таким образом, та и
человеческой природы, то здесь еще не видно, почему одна из них есть
нормальная, а другая ненормальная. Факт сам по себе, или как такой, не может
быть ни лучше, ни хуже другого.
такое же непосредственное свойство нашей психической природы, как и
противоположное чувство симпатии или альтруизма, то с точки зрения
человеческой природы (эмпирически данной) эгоизм или альтруизм, как два
одинаково реальные свойства этой природы, совершенно равноправны, и,
следовательно, та мораль, которая не знает ничего выше наличной человеческой
природы, не может дать рационального оправдания тому преимуществу, которое
на самом
другим.
теоретической обосновки для нравственного начала. Достаточно
непосредственного нравственного чувства или интуитивного различения между
добром и злом, присущего человеку, другими словами,
Адамов Григорий
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Перумов Ник
Пехов Алексей
Шилова Юлия