взглядом, полным елейной признательности, и скрылся за портьерой. Je tiens
la reine!
недалеко от еврейского кладбища, и Дии приказал мне быть осторожным.
начнут действовать на свой страх и риск. Я боюсь евреев, иерусалимиты имеют
здесь, в Праге, слишком много агентов...
квартал приткнулись лотки рождественской ярмарки, а между ними возвышалась
затянутая красным сукном и освещенная чадящими факелами мерзкая сцена театра
марионеток. Мы прошли под аркадой из тяжелых камней, около бронзового
фонтана, по решеткам которого свисали ледяные сталактиты, и нам открылся
новый проход. Над старинными порталами - позолоченные головы львов держали в
пастях бронзовые кольца. Какая-то легкая вибрация приводила в движение эти
стены, какие-то необъяснимые звуки скатывались по низким крышам и текли по
водосточным трубам. Дома, эти тайные обитатели, обнажали свою призрачную
жизнь... Старый ростовщик, завернутый в длинную, поношенную одежду, слегка
задел нас, и мне показалось, что я услышал его шепот:
этом воспоминании уши, которых у меня больше нет, начинают гореть под
потертой шапочкой) во мраке нового неожиданного перехода перед нами предстал
гигант, отвратительное серое существо, опирающееся на сучковатую, витую
палку из белого дерева. Его лицо было лишено всяческого выражения, а тело
покрыто зеленовато-бронзовым панцирем. От этого создания исходил резкий
запах сандала. Меня охватил смертельный ужас, под действием чар я окаменел,
впившись взором в стоявшее передо мной существо. Я ни на минуту не мог
отвести взгляда от туманного облака, обволакивающего его плечи, мне с трудом
удалось различить хищное лицо египетского ибиса, а за ним - множество лиц,
кошмаров моего воображения и памяти. Контуры этого призрака расширялись и
сокращались во мраке прохода, как если бы медленное дыхание заставляло
колыхаться всю его фигуру... И, о ужас, когда я опустил взгляд, то вместо
ног увидел на снегу бесформенные культи, серая и бескровная плоть которых
была вывернута и поднималась до лодыжек концентрическими набухшими
складками. О мои алчные воспоминания...
землю, образовывая cingulum, пуповину, которая соединяла положение рук в
воздухе с поверхностью и глубинами земли.
почти ослепили частицы его глиняного тела, которое распалось в воздухе на
атомы, и тут же у наших ног появилась маленькая кучка пепла. Дии нагнулся,
пошарил своими тощими пальцами в этой пыли, вытащил оттуда маленький свиток
пергамента и спрятал его у себя на груди.
шапочке, напоминающей мою ермолку.
затеяли игру, которая вам не под силу.
для того, чтобы изготовить несколько унций золота для вашего императора. Мы
не какие-то дешевые некроманты.
увидеть зари нового века.
единой гласной. О, Дьявольский и Святой язык!
землистым, волосы взъерошенными.
грегорианскому календарю. А вы, Келли, поможете мне осуществить мой план.
with heavenly alchymy. Я это запомнил, а Вильям - со мной и против меня.
оконные стекла, желтый дым, который терся спиной об оконные стекла,
слизывали грани вечера. Мы уже были в другом переходе, беловатые пары
исходили от решеток, отсюда были видны развалины с кривыми стенами,
ритмичные градации туманного разума... А когда я спускался на ощупь по
какой-то лестнице (с неестественно прямоугольными ступенями), то заметил
силуэт старика в выцветшем рединготе и высоком цилиндре. Дии его тоже
увидел.
Clairvoyante! Быстрее!
семитской улочке.
прихожую, обрамленную семиглавыми подсвечниками, выпуклыми
четырехгранниками, веером расположенными звездами Давида. Старые скрипки
цвета лака древних картин лежали кучей у входа на длинном анаморфичном
столе. С высокого свода пещеры свисало чучело большого крокодила, слегка
раскачиваемое вечерним ветерком в слабом свете единственной лучины, а может
быть, множества - или ни одной. В глубине, перед чем-то вроде палатки или
балдахина, под которым стоял tabemakulum, бормоча без передышки семьдесят
два Имени Бога и богохульствуя, молился Старец. Вдруг на меня сошло озарение
Нуса, и я понял, что это Генрих Кунрат.
- Чего ты хочешь?
страшным проклятьем: - Lapis Exillis! И что же?
тамплиеров.
большие связи при дворе. Но тогда ты мне откроешь тайну Девственного Молока.
Самой секретной Печи Философов.
сложил руки как для молитвы и прошептал:
Молоке сублимированную ртуть, помести ее на тонкую металлическую пластину
между выступами и кубком с Вещью, старательно растертой, не прикрывай его,
но сделай так, чтобы горячий воздух охватывал обнаженную материю, подогрей
все на огне от трех углей и поддерживай этот огонь в течение восьми
солнечных дней, затем сними и тщательно растирай на мраморе, пока материя не
станет неощутимой. После этого помести ее в стеклянный алембик и
Акунин Борис
Каменистый Артем
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Махров Алексей
Перумов Ник