и, возникни у них злые намерения, они могли пуститься по следам двух
путников, чтобы напасть на них. Взвесив все это, Консуэло притихла, но
под влиянием вполне понятного страха просунула руку под руку Иосифа, не-
усыпная заботливость которого внушала ей доверие.
вдруг услышали, что незнакомцы зашевелились, встали и принялись тихонько
переговариваться на каком-то непонятном наречии. Подняв и взвалив на
плечи тяжелый груз, люди вышли, обменявшись с пастухом несколькими сло-
вами по-немецки, из которых Иосиф заключил, что они занимаются контра-
бандой и хозяин посвящен в это. Была полночь, всходила луна, и Консуэло
при свете ее лучей, косо падавших в полуоткрытую дверь, уловила блеск
оружия в тот момент, когда контрабандисты прятали его под свои плащи.
Почти тотчас сарай опустел: пастух оставил ее вдвоем с Гайдном - он ушел
вместе с контрабандистами, чтобы проводить их по горным тропинкам и ука-
зать переход через границу, известный, по его словам, ему одному.
бе череп, - сказал ему один из этих людей с очень энергичным, суровым
лицом.
рабандистов гравий хрустел еще несколько минут, но затем шум соседнего
ручья, вздувшегося от ливня, заглушил их шаги, и они замерли вдали.
эло и все еще прижимая ее к своей груди, - эти люди больше нашего избе-
гают человеческих глаз.
ности, - ответила Консуэло. - Вы хорошо сделали, что не ответили на их
ругательства, наткнувшись на них в темноте: они приняли вас за своего.
Иначе они, пожалуй, заподозрили бы в нас шпионов, и нам не поздоровилось
бы. Но теперь, слава богу, бояться нечего, наконец-то мы одни.
что Консуэло отпустила его руку. - Я не засну, и с зарей мы уйдем отсю-
да.
спать под защитой своего друга, что не замедлила уснуть. Но Иосиф, также
привыкший после волнений засыпать подле нее, на этот раз не смог ни на
минуту забыться. Рука Консуэло, целых два часа подряд дрожавшая в его
руке, волнение, вызванное страхом и ревностью и пробудившее со всею си-
лой его любовь, последние слова, которые, засыпая, пробормотала Консуэ-
ло: "Наконец-то мы одни", - все это всколыхнуло задремавшую в нем было
страсть. Вместо того чтобы из уважения к Консуэло уйти, по обыкновению,
в глубь сарая, он, видя, что она замерла и не шелохнется, остался подле
нее; сердце его так громко колотилось, что, не усни Консуэло, она услы-
шала бы его удары. Все волновало его: унылый шум ручья, стон ветра в
елях, лунные лучи, пробивавшиеся сквозь щели крыши и падавшие на блед-
ное, обрамленное черными кудрями лицо Консуэло, и, наконец, то жуткое и
грозное, что сообщается природой сердцу человеческому, когдажизнь кругом
первобытна и дика. Иосиф начал было успокаиваться и засыпать, как вдруг
почувствовал словно прикосновение чьих-то рук к своей груди. Он вскочил
с сена и наткнулся на крошечного козленка, который прижимался к нему,
чтобы погреться. Иосиф приласкал его и, сам не зная почему, принялся це-
ловать, орошая слезами. Наконец рассвело. Увидев при свете благородный
лоб и серьезные, спокойные черты Консуэло, юноша устыдился своих мук. Он
поднялся и пошел к источнику, чтобы освежить в его ледяных струях лицо и
голову. Казалось, ему хотелось очистить свой мозг от греховных мыслей,
затуманивших его.
как проделывала это каждое утро, стараясь стряхнуть с себя тяжесть сна и
храбро освоиться с утренним холодком. Ее удивил расстроенный и грустный
вид Гайдна.
и волнениями: вы бледны, как эти белые цветы, которые точно плачут,
склонившись над водой.
ся вдоль берегов, - ответил Иосиф. - Хоть вид у меня и немощный, но я не
боюсь усталости, а вот волнения, синьора, я в самом деле не умею перено-
сить.
гу, под сенью дикого винограда, чтобы подкрепиться хлебом и орехами,
Консуэло, желая выяснить причину его мрачного настроения, закидала его
таким множеством наивных вопросов, что он не смог удержаться от соблазна
поведать ей о глубоком недовольстве собой и своей судьбой.
частной судьбе: ведь с каждым днем мы все больше приближаемся к Вене,
где я связал себя обетом на всю жизнь, в то время как сердце мое не ле-
жит к этому. Я не люблю своей невесты и чувствую, что никогда не полюблю
ее. Однако я обещал и сдержу слово.
случае, мой бедный Беппо, наши участи, казавшиеся мне во многом такими
схожими, на самом деле совершенно противоположны: вы бежите к невесте,
которую не любите, а я бегу от жениха, которого люблю. Странная судьба:
одним она дает то, что их страшит, а у других отнимает самое дорогое!
что слова ее продиктованы отнюдь не зародившимся подозрением насчет его
безрассудства или желанием проучить его. Но благодаря этому урок оказал-
ся еще более действенным. Она сочувствовала его несчастью и горевала
вместе с ним; в то же время искренние слова, вырвавшиеся, казалось, из
самой глубины ее сердца, служили доказательством того, что она любит
другого беззаветно и непоколебимо.
сифа. Он схватил скрипку и, с силой ударив по струнам, забыл эту бурную
ночь.
несбыточной любви и во время последующих событий испытывал к своей спут-
нице только самую сильную, самую преданную дружбу.
словами, он говорил ей:
меня по крайней мере есть чувство дружбы к ней, а дружба может вполне
заменить любовь, - я понимаю это лучше, чем вы думаете.
ных страданиях, с которыми ему приходилось бороться, ибо за всю свою
жизнь не получил более прекрасных уроков итальянского языка и такого со-
вершенного представления о музыке. В долгие часы отдыха, проведенные в
хорошую погоду в полном уединении под сенью Богемского Леса, наши юные
артисты обнаружили друг перед другом весь свой ум, всю свою талантли-
вость. Хотя у Иосифа Гайдна был прекрасный голос и, выступая в качестве
певчего, он научился отлично владеть им, хотя он играл на скрипке и еще
на нескольких инструментах, тем не менее, слушая пение Консуэло, он ско-
ро понял, насколько она выше его по мастерству, понял, что и без Порпоры
она могла бы сделать из него искусного певца. Но стремления и дарование
Гайдна не ограничивались этим родом искусства. Консуэло, заметив, что
при правильном и глубоком понимании теории он слаб в практике, сказала
ему однажды с улыбкой:
четесь карьерой певца, то, чего доброго, загубите более высокое дарова-
ние. А ну-ка, посмотрим ваше произведение! Невзирая на продолжительные и
серьезные занятия контрапунктом с таким великим учителем, как Порпора, я
научилась лишь различать, что талантливо, а что нет; сама же я никогда
не смогла бы создать ничего серьезного, ибо, даже наберись я смелости
дерзнуть, у меня не хватило бы на это пороху. Если же у вас есть способ-
ность к творчеству, вы должны избрать именно этот путь, а к пению и к
игре на инструментах относиться как к чему-то вспомогательному.
певца. Следовать за нею, жить подле нее, то и дело встречаться с нею в
ее бродячей жизни стало с некоторых пор его пламенным желанием. Поэтому
ему не хотелось показывать ей свое произведение, хотя он окончил его пе-
ред отъездом в Пильзен и захватил с собой. Иосиф одинаково боялся и по-
казаться ей посредственностью в этом жанре и обнаружить талант, который
побудил бы ее воспротивиться его стремлению стать певцом. В конце концов
он уступил и дал вырвать у себя таинственную тетрадь. То была небольшая
фортепианная соната, предназначавшаяся для его юных учеников. Консуэло
начала с того, что стала безмолвно читать сонату глазами; Иосиф поразил-
ся, глядя, как она с первого взгляда прекрасно схватывает вещь, словно
слышит ее в исполнении. Затем Консуэло заставила сыграть некоторые пас-
сажи на скрипке и сама пропела те, что были доступны для голоса. Не
знаю, предугадала ли Консуэло в Гайдне по этой безделке будущего творца
"Сотворения мира" и стольких других крупных произведений, но она по-
чувствовала в нем большого музыканта и, возвращая ему ноты, сказала:
позитором, если будешь работать. У тебя несомненно есть идеи; А с идеями
и знаниями можно далеко пойти. Приобретай же знания и постарайся не ссо-
риться с Порпорой, - хоть у него и тяжелый характер, но именно такой
учитель тебе нужен. А о сцене забудь, - твое место не там. Твое оружие -
перо. Не ты должен слушаться, а к тебе должны прислушиваться. Когда мо-
жешь быть душой, зачем же превращаться в одно из орудий? Так-то, будущий
маэстро! Бросьте упражнять свое горлышко трелями и каденциями. Вам надо
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Суворов Виктор