Чтение 110–й страницы книги ~Шерли~

- Но сэр Филипп тоже уехал! - воскликнул мистер Симпсон, подчеркивая
каждое слово.

Шерли подняла брови.

- Счастливого ему пути! - сказала она по-французски.

- Нет, так оставить дело нельзя, это надо тотчас исправить.

Мистер Симпсон придвинул свое кресло поближе, потом снова отодвинулся;
вид у него был крайне обозленный и совершенно беспомощный.

- Полно, дядюшка, полно, успокойтесь, - с упреком сказала Шерли. - Если
вы начнете сердиться и раздражаться, мы с вами ни о чем толком не
договоримся. Спрашивайте меня: я так же хочу объясниться, как и вы, и обещаю
отвечать только правду.

- Я хочу... я желаю знать, мисс Килдар, сделал вам сэр Филипп
предложение или нет?

- Сделал.

- И вы признаетесь?..

- Признаюсь. Но прошу вас продолжать. Считайте, что этот вопрос мы
выяснили.

- Когда он вам сделал предложение? В тот вечер, когда мы у них обедали?

- Достаточно, что он его сделал. Продолжайте.

- Это было в нише? В той зале, где была картинная галерея, которую сэр
Монктон переделал в гостиную?

Ответа не последовало.

- Вы были там вдвоем, разглядывали шкафчик; я все видел, моя
догадливость меня не обманула, она меня никогда не обманывает. Потом вы
получили от него письмо. Что это за письмо? О чем?

- Это неважно.

- Так-то вы разговариваете со мной?

Шерли молчала, постукивая ногой по ковру.

- Вы сидите, молчите и дуетесь. Кто обещал мне говорить только правду?

- Сэр, до сих пор я говорила только правду. Спрашивайте еще.

- Я бы хотел взглянуть на это письмо.

- Вы его не увидите.

- Я должен его прочесть, и я его прочту. Я ваш опекун, сударыня!

- С тех пор как я достигла совершеннолетия, у меня нет опекуна.

- Неблагодарная! Я воспитывал вас, как родную дочь...

- Еще раз прошу вас, дядюшка, не отвлекайтесь. Будем хладнокровны. Я,
со своей стороны, не собираюсь сердиться, но вы-то знаете, когда меня
выведут из себя, я сама не помню, что говорю, и меня тогда трудно
остановить. Послушайте! Вы спросили, сделал ли мне сэр Филипп предложение? Я
вам ответила. Что еще вы хотите узнать?

- Я желаю знать, приняли вы его или отказали, - и я это узнаю.

- Разумеется, это вы должны знать. Я ему отказала.

- Отказала! Вы, вы, Шерли Килдар, отказали сэру Филиппу Наннли?

- Да, отказала.

Несчастный мистер Симпсон вскочил с кресла и сначала заметался, потом
просто забегал по комнате.

- Вот оно! Вот как! Так и есть!

- Откровенно говоря, дядюшка, мне жаль, что это вас так огорчает.

Есть люди, с которыми ничего нельзя сделать уступками и уговорами.
Вместо того чтобы смягчиться и примириться, они становятся назойливее и
нахальнее. Мистер Симпсон был из их числа.

- Меня огорчает?! Что мне до этого? Какая мне от этого польза? Может
быть, вы еще скажете, что я думаю о своей выгоде!

- Большинство людей всегда думает о той или иной выгоде.

- И это она говорит мне в глаза! Мне! Я... я был ей почти отцом, а она
обвиняет меня в корысти!

- Я ничего не говорила о корысти.

- А теперь еще отговаривается! У вас нет никаких устоев.

- Дядя, вы меня утомляете! Позвольте мне уйти.

- Нет, вы не уйдете! Вы должны мне ответить. Каковы ваши намерения,
мисс Килдар?

- В каком отношении?

- Я говорю о замужестве.

- Я намерена спокойно жить и делать только то, что мне хочется.

- "Только то, что хочется"! Такие слова в высшей степени неприличны!

- Мистер Симпсон, советую меня не оскорблять! Вы знаете, я этого
терпеть не стану!

- Вы читаете по-французски. Ваш разум отравлен французскими романами.
Вы вся пропитались французским легкомыслием.

- Вы вступаете на скользкий путь, берегитесь!

- Рано или поздно это кончится бесчестием, я это давно предвидел.

- Вы хотите сказать, сэр, что нечто, связанное со мной, может кончиться
бесчестием?

- И кончится, непременно этим кончится! Вы сами сейчас говорили, что
будете поступать, как вам вздумается. Вы не признаете ни правил поведения,
ни границ.

- Полнейшая ерунда! И столь же грубая, сколь глупая.

- Вам нет дела до приличий! Скоро вы восстанете против
благопристойности.

- Вы наскучили мне, дядюшка.

- Отвечайте, сударыня, отвечайте: почему вы отказали сэру Филиппу?

- Наконец-то хоть один разумный вопрос. Охотно отвечу. Сэр Филипп для
меня слишком юн: я всегда смотрела на него как на мальчика. Все его
родственники - особенно мать - были бы недовольны нашим браком. Эта женитьба
поссорила бы его с родней. С точки зрения света я ему не ровня.

- И это все?

- У нас с ним разные взгляды.

- Полно! Такого любезного, уступчивого джентльмена не сыскать!

- Он весьма любезен, весьма достоин, он само совершенство, но он не
может быть моим наставником ни в чем. Я не смогу дать ему счастья и не
возьмусь за это ни за какие блага. Я никогда не приму руки, которая не в
силах меня укрощать и сдерживать.

- А я думал, вам нравится делать что захочется. Вы противоречите самой
себе.

- Если я дам обещание повиноваться, то лишь тогда, когда буду уверена,
что смогу сдержать это обещание, а такому юнцу, как сэр Филипп, я не стану
повиноваться. Да он и не сможет мне приказывать: мне придется самой
направлять его и вести, а это занятие не в моем вкусе.

- Покорять, приказывать, управлять, - это вам не по вкусу?!

- С дядей - еще пожалуй, но не с мужем.

- В чем же разница?

- Кое-какая разница все-таки есть, это я знаю точно. Мужчина, который,
став моим мужем, захочет жить со мной в мире и согласии, должен держать меня
в руках, - это я тоже знаю достаточно хорошо.

- Желаю вам выйти замуж за настоящего тирана!

- С тираном я не останусь ни дня, ни часа: я взбунтуюсь, сбегу или его
прогоню с позором!

- Просто голова идет кругом, так вы противоречивы!

- Я это заметила.

- Вы говорите, что сэр Филипп молод. Но ведь ему двадцать два года!

- Моему мужу должно быть тридцать, а по уму - сорок.

- Может быть, вы пойдете за какую-нибудь развалину? Тогда выбирайте
седого или лысого старика!

- Нет, благодарю вас.

- Можете еще выбрать какого-нибудь влюбленного дурачка и пришпилить его
к своей юбке.

- Я могла бы так поступить с мальчишкой, но это не по мне. Я же
сказала, что мне нужен наставник, который внушал бы мне добрые чувства,
делал бы меня лучше. Мне нужен человек, власти которого охотно подчинится
мой строптивый нрав; муж, чья похвала вознаграждала бы меня, а порицание -
карало, повелитель, которого я не могла бы не любить, хотя, возможно, могла
бы бояться.

- Что же мешало вам вести себя точно так же с сэром Филиппом? Он
баронет: его знатность, богатство и связи не чета вашим. Если говорить о
душе, то он - поэт; он пишет стихи, на что вы, позволю себе заметить, не
способны при всем вашем уме.

- Но у него нет той силы, той власти, о которой я говорю, и ее не может
заменить ни богатство, ни знатность, ни титул, ни стихотворство. Все это
легковеснее пуха и нуждается в прочной основе. Будь он солиднее,
рассудительнее, практичнее, я бы относилась к нему лучше.

- Вы с Генри всегда бредили поэзией; еще девочкой вы загорались от
каждой строки.

- Ах, дядюшка, в этом мире нет и не будет ничего прекраснее и
драгоценнее поэзии!

- Так, Бога ради, выходите замуж за поэта!

- Укажите мне его.

- Сэр Филипп.

- Какой же он поэт? Он такой же поэт, как и вы.

- Сударыня, вы уклоняетесь от ответа.

- Вы правы, я бы хотела изменить тему разговора и буду рада, если вы
мне поможете. Нам незачем ссориться и выходить из себя.

- Выходить из себя, мисс Килдар? Интересно, кто же из нас выходит из
себя?

- Я пока креплюсь.

- Вы хотите сказать, что я уже вышел из себя? Если так, то вы просто
дерзкая девчонка!

- Видите, вы уже бранитесь.

- Вот именно! С вашим длинным языком вы даже Иова{492} выведете из
терпения!

- Да, пожалуй.