задерживалась. Печатала только наркому и его заместителям! А потом,
конечно, на наркома и его заместителей. Четырех наркомов пересидела, пока
кто-то не стукнул. Ее отец тут же, в городе Верном, имел капиталистическое
предприятие: не то забегаловку, не то бардак. В общем, выгнали ее,
окаянную, из наших святых стен. Сейчас в Союз писателей поступила,
подстрочники гонит. Ничего, не обижается! Раньше писательские доносы друг
на друга печатала, теперь их романы и поэмы с посвященьями друг другу
шпарит. Встретил я ее раз, идет довольная, улыбается. "Ну как вы там? Не
обижают?" - "Ну что вы! Культурнейшие люди! Совсем иная атмосфера! Я душой
отдыхаю". Черт, гадина! И взгляд у нее гадючий, зеленый, и шея сохлая, как
у гремучей змеи! Ее кто-то прозвал мадам Смерть. Вот такая сейчас и
печатает на меня. Прислали мне однажды рисуночек. Я сижу, строчу что-то за
столом, а смерть сзади занесла надо мной косу! Эх вы, мои дорогие, да
разве у смерти сейчас коса?! У нее "Ундервуд" и папка "На подпись", а вы
мне какое-то средневековье шьете: косу, скелет! Мне это все "пхе", как
говорил папаша. Так что вполне может быть, что мы встретимся с Зыбиным на
одной пересылке. И повторит он мне тогда то, что выдал однажды этому дурню
Хрипушину. Тот ему начал что-то о Родине, об Отчизне, а он ему и отлил:
"Родина, Отчизна! Что вы мне толкуете о них? Не было у вас ни Родины, ни
Отчизны и быть не может. Помните, Пушкин написал о Мазепе, что кровь готов
он лить как воду, что презирает он свободу и нет Отчизны для него. Вот!
Кто свободу презирает, тому и Отчизны не надо. Потому что Отчизна без
свободы та же тюрьма или следственный корпус". Неужели Пушкин верно так
написал: Отчизна и свобода?! Да нет, быть не может. Это он сам выдумал,
сам! И не зря он посажен! По глубокому смыслу он посажен! Виноват или нет,
крал золото или не крал - другое дело. Но вот если я, мой брат драматург
Роман Штерн, Тамара и даже тот скользкий прохвост и истерик Корнилов
должны существовать, то его не должно быть! Или уж тогда наоборот! А
впрочем, черт с ним! Мне сейчас дело только до той стервы с шестого этажа,
что сидит и печатает свою бумажку. Свою бумажку на мою голову. Нет, ее
бумажку на мою голову! Нет, стой, не так... Она сидит и печатает
бумажку... печатает свою бумажку...
дует ветер, а я потный, потный. В жару. Хожу и разговариваю сам с собой. А
ведь уже ночь, протяни руку и не увидишь. Только вон там, на краю обрыва,
как будто что-то светится, вот камень вижу, куст, а вот сейчас даже и
совсем ясно каждую веточку видно. Э, да там костер! Неужели рыбаки это
сидят у костра? Ночью-то зачем? Они ведь давно спать должны. А может, это
беглые, беспаспортные? Их ведь тут много, беглых. Говорят, целая шайка
развелась. Браунинг при себе, может, пойти и проверить? Фу, черт, я опять
брежу! Мне браунинг сейчас для себя нужен, чтобы оставить этих прохвостов
в дураках. Ведь тогда они и дело не начнут - побоятся, что упустили, не
проявили вовремя бдительность. Напишут что-нибудь вроде "нервное
переутомление". А может, и в самом деле... Ведь годы мучений, болезней,
голода, унижений, а здесь пара секунд - и все! И все до копеечки! До
последнего грошика! И не пожалеешь ведь никогда, не раскаешься потом!
Потому что просто не будет этого самого "потом".
половины и толкнул опять: что просто? Что тебе просто, болван? Ты просто
сошел с ума. И это у тебя не бред, а сумасшествие. Сумасшествие, и все!
палках висел котелок. "Уха! - подумал он. - Маринку варят. Что ж, разве
подойти? Хоть раз попробую, что такое маринка. А то как-то не доводилось.
На этом берегу ее ловят и коптят, а больше ее, говорят, нет нигде в мире.
Стой! Маринка!" Что такое у него связано с этим словом?
но все туманно, путано, обрывисто, и ухватить этого он не смог. "Эх, не
надо было пить", - подумал он и стал осторожно спускаться с высокого
берега.
Другой что-то варил в черном солдатском котелке. Костер горел высоким
белым пламенем - так на озерах горит сухой камыш. Нейман вышел из темноты
и подошел к огню.
наклонился над котелком и осторожно снял с варева ложкой какую-то соринку.
Сильным коротким движением стряхнул ложку и только тогда ответил:
пожалуйста! Что, из города?
достал из нее тряпочку, досуха обтер ложку и сунул обратно в сумку.
резиновые купить надо, а то видите: тут неделю - и башмаков нет.
оттопыривающимися швами.
"Динамо", знаете, на Гоголевском проспекте?
Чай у нас, товарищ, в большом количестве идет. Солоно живем. На рыбе! Ну
что же, может, не погребуете отведать ушицы?
Эх! Ушица! С лучком, с перчиком, с морковочкой! Отец, а отец! - обернулся
он к реке.
Он встал и подошел к чему-то темному и длинному, что лежало на земле,
покрытое брезентом, и наклонился над ним.
Откушайте, пожалуйста. Вот хлеб, ложка, пожалуйста!
взглянул на Неймана. - А вы не фершал с лагеря? - спросил он.
чертами, какое-то по-звериному заостренное, узкое, высматривающее, и
поэтому человек напоминал лису. У них таким лицам не доверяли. А худ он
был страшно: щеки при свете костра обозначались темными пятнами. Волосы же
были светлые и жесткие, как у лесного зверя.
кушать, а то застынешь. Вон ветер какой! Ах, вы на утопленницу все
смотрите? А что на нее смотреть-то? На то и река у нас, чтоб мы топли.
Ешьте! На поминках тоже едят!
река, - течет она как будто тихо, спокойно, а в ней омуты и водовороты;
вдруг подхватит тебя, закрутит и потащит. Тонут в ней часто.
утопили, хитрого тут ничего нет. Места здесь такие. Ладно, милиция
приедет, все разберет...
получалось ловко, сноровисто; легко он прихватил снятыми рукавицами
горячий котелок, мягко снял с огня и сразу крепко и прочно угнездил в
камнях; потом быстро и ловко нарезал перочинным ножом крупные и ровные
ломти хлеба и разложил их на какой-то фанерной дощечке, то есть как будто
не только приготовил уху, но и стол накрыл.
они, наши землянки. - И он кивнул головой в темноту у реки.
нас вот было: одна разрядилась во все ненадеванное да с моста и сиганула.
Так и тела не нашли. Только туфли лаковые на мосту остались. Так это,
может, и здешняя.
всем им 24 часа давали, а у нее свадьба уже была назначена. Жених с ней
собирался ехать, а он на хорошем счету у себя был, вот она подумала да
и...
же нам-то надо делать? Тоды нам всей деревней прямо на шпалы ложиться?
Только что так. Вот у меня трое маленьких было, сюда привезли - через два
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия