милосердная! Вразуми нас, рабов твоих, грешных и темных! Просвети и оборони
от лукавого! Спаси и помилуй! - Мне показалось, что это была не молитва, а
скорее какое заклинание, набор кодовых фраз...
на лицо бывшего россиянина. Только теперь я смог ее увидеть как следует.
Впрочем, наверняка в обычной обстановке икона смотрелась совсем не так.
Конечно, когда ее освещали свечами или лампадкой, все многочисленные
бриллианты переливались как радуга, и чеканное золото оклада отражало эти
блики. Наверно, это было красиво. Но сейчас было иное. Сияние исходило
изнутри, а не извне. Постепенно оклад терял свою вещественность, переставал
восприниматься как сочетание металла и прозрачных камней, а превращался в
лучистый, расплывчатый и зыбкий ореол, посреди которого все ярче, четче и
рельефнее прорисовывались лики Богоматери и Младенца. Оттуда, из глубины
ореола, от этих ликов шло Спасение и Жертвенность...
писанные кистью древнего мастера изображения становятся более живыми,
обретают объем и меняют цвет. Еще спустя полминуты мне привиделся лучистый
блеск в глазах и одновременно почудилось, что губы Богородицы дрогнули,
будто она собиралась произнести какую-то фразу. При этом радужный туман все
больше распространялся вокруг ликов, постепенно заполняя всю площадку и
окутывая находившихся на ней людей. Я ощутил, что теряю ощущение реальности
и вхожу в некий пограничный мир, где сон и явь сливаются воедино,
переплетаются, спутываются и перестают быть противоположностями.
поручней, двери кабельного туннеля, всех людей, присутствовавших на
площадке, полностью исчезли. Я не ощущал ни земной тяжести, ни стальных
листов площадки под ногами. Даже собственное тело, окутанное радужным
туманом, стало каким-то эфемерным, бесплотным, призрачным. Черный
"джикейский" комбинезон, бронежилет, оружие и амуниция - исчезли. Я уже не
мог понять, одет я или нет, и даже больше - был не уверен, что у меня есть
тело. Зато там, где находилась Богородица с Младенцем, туман как бы
рассеивался и расступался. И уже видно было, что это не горельефы или
скульптуры, а живые существа, одетые в старорусскую одежду. Причем их лица
все больше обретали облик Веры и Юрика.
напоминал солнечный, и смотреть на него становилось все труднее.
известно, было в начале ВСЕГО.
руку и указала куда-то за мою спину. И хотя прямой команды повернуться вроде
бы не было, мой взгляд повернулся на 180 градусов. Там, все в том же
радужном тумане, возникло нечто похожее на окно в облаках. В этом окне я
увидел лабораторию Чуда-юда на горизонте 82, только все оборудование ее уже
куда-то исчезло. Остался лишь длинный вытянутый зал, залитый знакомым мне
ослепительно ярким, режущим глаза светом. Вместо дальней от меня торцевой
стены, посреди этого голубоватого, электросварочного сияния стремительно
скручивалась черная спираль, постепенно приобретавшая форму воронки. Свет
пытался сжать, захлестнуть эту жуткую, беспросветно-черную пасть, но ему это
не удавалось. Чернота все густела, углублялась, а горловина воронки
неумолимо притягивала. В нее, словно в странный, противоречащий физическим
законам, горизонтальный водоворот постепенно всасывалось все, что еще
оставалось в зале. А оставались в зале только люди. Их было довольно много,
несколько десятков человек, знакомых и незнакомых. Конечно, там был сам
Чудо-юдо, Эухения, Зинка, Вика, Лариса, Пепа и Аурора, Ваня, Валерка, Олег,
три подопытные мамаши, трое супермладенцев, охранник Рауль, инженеры Борис и
Глеб, а также еще какие-то типы то ли из обслуги "Горного Шале", то ли из СБ
ЦТМО. Черное жерло воронки надвигалось на них, подхватывало крайних и,
вращая по спирали, уносило куда-то в Неизвестность. А они стояли и улыбались
глупыми, самодовольными, даже счастливыми улыбками. Потому что думали, что
спасаются. Когда я присмотрелся, то увидел: на глазах у всех были огромные
голубовато-зеленые бельма. Слепцы! Они не видели, что их ждет. Более того,
им мерещилось, будто они уже видят прекрасную, "экологически чистую" планету
с голубыми реками и зелеными лесами. Эти фантастические пейзажи светились
там, в бельмах, будто в маленьких цветных телеэкранах. И плевать им всем
было на то, что у них души отбирают, им вечную телесную жизнь посулили...
и тела. Их ждала не вечная жизнь, а аннигиляция, обращение в ничто, для
того, чтобы Враг поглотил выделившуюся энергию и с ее помощью превратил
Землю в ад.
Эухения, еще какие-то люди...
Богородица, вынесся искрящийся, переливающийся ало-желто-оранжевыми красками
луч или даже поток света, и я, должно быть, слившись с этим потоком и
окончательно потеряв человеческую форму, превратился в острие этого луча -
разящее, уничтожающее оружие Справедливости и Возмездия!
в стороны. Единый поток света тут же разбился на тысячи малых, но острых
лучиков, которые продолжали дробить бесформенные клочки черного на более
мелкие и мельчайшие кусочки, крошки и пылинки. Но один, наиболее крупный
клок черноты сумел скататься в шарик, ощетиниться зелеными иглами, и именно
на него Высшая Воля направила свое острие - то есть меня.
взорвались тысячи ядерных бомб, заполнил уши.
не очень давно! - мне уже доводилось видеть во тьме красный прямоугольный
контур. Такое впечатление, что он был обведен неоновыми трубками, будто на
световой рекламе. Причем в прошлый раз я не сразу разобрал, горят ли эти
трубки на сплошной стене или ограничивают какой-то проем. На сей раз тоже
ощущалось сомнение, но оно быстро улетучилось. Я вспомнил, что контур
ограничивал проем виртуальной двери, в которую я обязательно должен войти,
но там, за дверью, подстерегает опасность. И очень серьезная...
воздействия.
тяготение сопровождалось какими-то таинственными звуками, вроде бы не
имеющими смыслового содержания. Однако с каждой секундой эти звуки
воспринимались все более однозначно: как призыв и даже как приказ
приблизиться к светящемуся прямоугольнику. Что-то манящее появилось и в
самом мерцании красного контура. Чуть позже возник еще и запах, странный, ни
на что не похожий, знакомый лишь по прошлогоднему "дурацкому сну-ходилке".
Не очень приятный и тревожный какой-то. Но этот запах странным образом
заставлял сосредоточить внимание на алом прямоугольнике - несомненно. Им
оттуда веяло. Сначала ощущался только сам запах, но потом я стал осязать
нечто вроде ветерка, исходившего из алого прямоугольника. Именно с этого
момента я утратил все сомнения - прямоугольник воспринимался мной только как
некая дверь, и никак иначе.
Неосознанный и не привязанный к чему-либо конкретному. Похожий страх я
испытывал в недавних дурацких снах, когда перевоплощался в Майка Атвуда и
переживал похищение инопланетянами. Или тогда, когда шел на виртуальную
встречу с покойным Васей Лопухиным, а потом охотился на Белого Волка. Но
похожесть эта была обманчивой. Сейчас происходило нечто совсем иное, я уже
не ощущал себя самим собой и сознавал, что это не обычный "дурацкий сон", из
которого, если что, могу выйти в реальный мир. Здесь надо было быть очень
осторожным, ибо от меня сейчас зависело ОЧЕНЬ МНОГОЕ, может быть, даже ВСЕ.
Я рисковал не только собой, и ответственность эта была невероятно, просто
чудовищно огромна. Я даже не мог ее осознать до конца.
нее.
концов, я сделал шаг вперед. Волна страха тут же усилилась, мне отчетливо
представилось, будто, войдя в контур двери, я перешагну некий порог, за
которым таится ВЕЛИКИЙ УЖАС, с которым мне, ничтожному, не справиться. Но
тут же я вспомнил, какая ВЕЛИКАЯ СИЛА стоит за мной, и, преодолев робость,
прошел в красный контур.
ослабло. Ослабло потому, что ничего неожиданного не произошло, просто,
оказавшись за порогом "красной двери", я увидел три точно такие же. Только
отстояли они гораздо дальше от меня. Поначалу казалось, будто двери
находятся в одной стене, рядком. Но постепенно произошла какая-то
трансформация в восприятии, и я стал осознавать, что к каждой из трех дверей
ведет отдельный туннель.
встречи с Васей Лопухиным. Я проходил Двери, набирал знакомые коды,
превращал отвесные шахты в коридоры.
его посмертное послание и архивированные файлы его памяти. Потом я удирал из
этой комнаты от Белого Волка. Тогда мы с Чудом-юдом сомневались, где
происходила эта встреча - в искусственном переходнике, образовавшемся при
временном объединении моего и Васиного сознания, или же конкретно в моем
мозгу. Теперь я четко понимал, что нахожусь внутри собственного сознания и
именно здесь должна состояться решающая последняя схватка.
встречались с Васей. Но он пришел с другой стороны, с той же, откуда и я.
"черный камень". То, что, омерзительно шмякая, пришлепывая и побулькивая,
вползло в 500-метровый "коридоршахту", напоминало прежде всего гигантскую
Мережковский Дмитрий
Русанов Владислав
Орлов Алекс
Русанов Владислав
Трубников Александр
Орловский Гай Юлий