Чтение 110–й страницы книги ~Одиссей покидает Итаку~

И день, по-моему, на седьмой, когда собравшись вечером в большом
холле, предназначенном для рыцарских пиров, мы смотрели трехмерный
видеофильм о родной планете Антона, чересчур, на мой взгляд, рекламный,
Борис поставил вопрос ребром. В том смысле, что бессмысленное
времяпрепровождение им надоело и не пора ли уже Антону выполнять свои
обещания. Я заметил, как при этих словах Альба вздрогнула.

- Ну, раз так, давайте поговорим, - согласился Антон. - Для меня
лично технической проблемы тут нет. Прямо сейчас я могу организовать
переход в любую точку Земли в 2228 год. Вы в этом году стартовали?
Проблема возникает у вас. Первое - вы готовы разумно объяснить своим
современникам и соотечественникам, как получилось, что вы вернулись втроем
и без корабля?

- Объясним так, как есть на самом деле, - сгоряча выкрикнул Герард,
но Борис его не поддержал, а напротив, помрачнел. Я понял, о чем он
задумался.

- Допустим, - согласился Антон. - Хотя не думаю, что это будет так уж
просто сделать. Однако против факта вашего возвращения никто спорить не
сможет и все как-нибудь устроится. Беда в другом. Вашего мира, в котором
вы шили, в данный момент физически не существует. Это понятно? Он не более
чем одна из вероятностей. Если вы туда вернетесь, вероятность
зафиксируется. Именно в том виде, как вы ее помните. Но в вашем мире
отсутствовала информация о тех событиях, что происходят на Земле сейчас.
Значит, их быть не должно. И тогда вашим товарищам, - Антон широким жестом
показал на всех нас, - возвращаться будет некуда. Они смогут после вашего
ухода попасть лишь в ту единственную реальность, которая определяет
необходимость и возможность вашего существования в вашем варианте ХХIII
века... А она сильно отличается от привычной для них... Как вы на это
смотрите?

Удар получился сокрушительный. Однако Борис сохранил самообладание

- А если наоборот? - спросил он. - Сначала они возвращаются домой, а
потом мы?

- Та же история. Зафиксировав нынешний вариант реальности, мы получим
в ХХIII веке ситуацию, в которой земляне знают о существовании
Галактического союза, поддерживают с ним постоянные дружеские отношения,
имеют колонию на Валгалле и так далее. Согласны вы вернуться в такой мир?

Мне показалось, что Антону доставляет даже свое образное удовольствие
говорить то, что он говорил. Но я эту мысль отогнал. Не садист же он.
Скорее просто у них такая манера. Как у американских врачей, которые
подробно объясняют пациентам, чем они больны и когда следует запасаться
гробами.

И еще я подумал, что почти то же самое я говорил Альбе во время нашей
первой беседы на Валгалле, чисто интуитивно догадавшись о возможности
такого вот пассажа. Оттого, может быть, она сейчас выглядела спокойнее и
Айера, и Корнеева.

- Тогда как вообще могло получиться, что мы встретились? - спросил
Борис.

- В этом все и дело. Совместными усилиями всех здесь присутствующих,
- Антон позволил себе слегка усмехнуться, имея в виду и себя, и нас, и
Ирину, как представительницу третьей стороны конфликта, - в районе
Валгаллы все причинно-следственные и пространственно-временные связи
настолько деформировались, что флюктуации задели и ваш маршрутный тоннель.
Он ведь вневременной...

- Обычное дело, - вдруг вставил Воронцов, - во время войны
нейтральные корабли нередко налетают на мины, поставленные не для них.

- Нам от этого не легче, - огрызнулся Айер. Он, кажется, всерьез
решил, что мы перед ним виноваты. А может, он и прав. Кого должен винить
человек, на своем дачном участке подорвавшийся на гранате, оставшейся с
гражданской войны? Белых, красных, Октябрьскую революцию или сразу Карла
Маркса?

В ходе разгоревшейся многочасовой дискуссии, перешедшей, к счастью, в
общетеоретический план, выяснились многие интересные вещи.

Поскольку и в "обычных" условиях количество причинно-следственных
связей так велико, что их невозможно просчитать ни на одном компьютере
сколь угодно большой мощности, а в нашем случае естественный ход событий
нарушался слишком уж грубо и по многим векторам сразу, теперь уже никто не
в состоянии достоверно определить, что из случившегося и в какой мере
является артефактом.

То есть, вполне возможно, что первый поход Берестина в 1966 год
создал условия для моего знакомства с Ириной, деятельность Воронцова в
1941 году спровоцировала ее появление на Земле, наше проникновение на
Валгаллу предопределило полет в тот район "Кальмара" и так далее. Развивая
данную гипотезу, вполне можно вообразить, что вообще любое наше действие,
которое мы предпримем, вызовет на Земле дальнейшие неконтролируемые и
непредсказуемые последствия.

- Одним словом, если я правильно тебя понял, - с ледяным спокойствием
обратился к Антону Воронцов, - в лучшем случае ты оказываешься...
дилетантом, - но это научное слово прозвучало у Дмитрия, как хлесткое
оскорбление, - а в худшем - провокатором. Нет? Вспомни наш с тобой самый
первый разговор...

- В какой-то мере должен признать, что определенную некомпетентность
я проявил... - согласился с ним Антон, по-прежнему невозмутимый. - Хотя
следует еще определить, мощно ли назвать это так, то есть возможна ли
вообще компетентность в вещах, в принципе непредсказуемых. Но пусть даже и
так. Я не хочу оправдываться. Каждая наука - а дипломатия наука в гораздо
большей степени, чем какая-нибудь математика, физика и тому подобное -
всегда исходит из реальностей психологии, истории, метеорологии даже, если
угодно. И мною были учтены и просчитаны все доступные прогнозированию
вероятности. Если бы каждый фигурант нашего дела точно и правильно
выполнял свои функции - говорить было бы не о чем. Вот и получается, что,
как бы я ни ошибался, а только и ваша вина тут не последняя. Простите,
вы-то вели себя как? Столько импульсивности, безудержной самодеятельности,
страсти к самоутверждению... А ведь каждый шаг в сторону, как любишь
повторять ты, Андрей, может перевернуты всю дальнейшую жизнь... Возьми
даже твою последнюю выходку, Дмитрий, когда ты собрался застрелить
Сталина.

- Раз уж об этом речь зашла, - перебил его Берестин, - чем там
все-таки закончится? Как Марков из положения выйдет, и как с войной будет?

- А главное - что плохого, если б и ликвидировал я его? - вопрос
этот, очевидно, остро занимал Дмитрия. - В пятьдесят третьем мир не
рухнул, в сорок первом, по-моему, тем более... Да Марков и вообще мог бы о
его смерти не объявлять. В эти, мать их так, времена, что угодно можно
было сделать... Хоть сам себя Сталиным назови, хоть скажи, что Ленин
воскрес и принял на себя руководство государством... Им, тогдашним,
абсолютно все равно...

- Интересный вопрос, - Антон явно обрадовался возможности сменить
тему. И приготовился прочитать нам очередную лекцию, но ему не дали.

Айер, Корнеев и внезапно присоединившийся к ним Сашка. Ну да,
конечно, проблема возвращения его тоже волновала. Супруга, сами понимаете,
которая все никак не может доехать до Москвы из своего Кисловодска. Я
забавы ради представил себе, как сие могло бы выглядеть. Она садится в
поезд на старинном кисловодском вокзале, рассчитывая через тридцать часов
быть дома и обнять горячо любимого мужа, но не тут-то было... Дорога все
удлиняется и удлиняется, как до Владивостока и дальше, пассажиры ничего не
понимают, и едут, и едут, и едут... Четыре месяца едут. Одичали все,
перессорились, денег ни у кого не осталось, на станциях подаянием
кормятся... Кое у кого и дети скоро рождаться начнут, от тесноты путевой
жизни. А в более оптимистическом варианте - удлиняется не дорога, а срок
путевки.

Короче, ни до чего мы в тот вечер не договорились. Антон предложил на
выбор целую серию вариантов, но все они таили в себе тот или иной изъян,
этический, философский или чисто бытовой.

Разумеется, у космонавтов причины стремиться домой были более
основательные. Честно - при всем моем показном, а также и наигранном
оптимизме, с которым я рисовал им картины адаптации и дальнейшей
счастливой жизни в нашем светлом настоящем, вообразить себя на их месте я
без тоски и страха не мог. Мне и моего опыта достаточно. Так одно дело -
сорок три года назад, и совсем другое - триста! Ну пуст" двести сорок
четыре, если совсем точно.

То есть вернуться в прошлое не в эпоху Бориса Годунова, как я для
наглядности раньше предлагал, а всего лишь во времена Анны Иоанновны,
Бирона и им подобных.

Я бы, наверное, совсем в иной тональности с Антоном разговаривал,
предложи он мне подобную перспективу. А ребята - нет, ничего, вели себя на
удивление корректно Культура будущего, никуда не деться. Не зря мы,
выходит, молодежь воспитываем...

В каждом из названных вариантов, кроме всего прочего, отчетливо
просматривалось желание Антона (или это моя чрезмерная подозрительность
срабатывала) решить проблему обязательно и только за наш счет, поскольку
сами форзейли в любом случае оставались при своем интересе. А хорошо бы
придумать наоборот - чтобы им по-крупному чем-то поступиться - и тогда
посмотреть, как Антон себя поведет. Только вот ничего не придумывалось.

Единственно рациональным итогом дискуссии, которая проходила на
поразительно несопоставимом уровне - я имею в виду нас, Герарда с Борисом
и Антона - можно назвать наметившийся, пусты и в очень первом приближении,
вариант выхода. И предложил его самый из всех необразованный (из них,
технарей-интеллектуалов; про нас, гуманитариев, речи вообще нет) - Олег
Левашов. На мой взгляд, выход остроумный - попытаться произвести
одновременный переброс! Пока все реальности равновероятны, пусть Антон
настроит каналы, и - все разом! Как стрельцы со стены в "Иван
Васильевиче..." Хотя это, как я понял, пока только голая идея. Ее еще