него в шатре, за походным, собранным из досок столом, собрались бояре,
толковали, спорили, и Дмитрий узнавал с удивлением, что уже кое-кто видел
<Ивашку>, сына князя Михайлы, иные успели перемолвить с бесерменами или
эмирами хана, и все сходились на том, что <дело неметно>, и что кто-то тут
<сильно пакостит>, как будто бы то, что они своею волею нарушили ханский
указ, не пустив Михайлу на великое княжение, не было уже пакостью
предостаточной! Кошка после ужина тотчас смотался куда-то, ушли и еще
двое-трое бояр из тех, кто бывал в Орде и ведал татарскую молвь.
передвигая по шашечнице фигуры, резанные из клыка древнего, как сказывали,
подземельного зверя (клыки эти купцы привозили из-за Камня, променивая у
вогулов на соль и железные ножи), сказывал князю неторопливо, в чем тут у
них обнаружилась сугубая труднота. Во-первых, отстали. Тверичи успели
задобрить кого мочно, и <Ивашка малой> у хана теперь в сугубой чести. А
во-вторых, и генуэзские фряги, видать, пакостят. Рвутся сами на север, в
земли полуночные, за мехами, не хотят покупать у нас, на Москве! Ну, а мы
не даем, не пускаем...
оказав послабление фрягам, можно выиграть тяжбу у хана. Оба вольно
полулежали на кошмах, подперев головы руками. Скудный огонек сальника едва
освещал шашечницу, и от резных фигурок метались долгие беспокойные тени.
живо и без портов оставят! Нечем будет и Орде выход давать! Ну, а второе,
княже... Как бы етто сказать подельнее... Есть и еще зазноба немалая! Чаю,
без латынских попов тута не обошлось! Кошка пошел сглядать, быват, вызнает
чего! Ладно, давай почивать, княже! Утро вечера завсегда мудренее!
ее вылечить?
московского, ехал и Некомат, московский оборотистый сурожанин, владелец
караванов, лодей, торговых вымолов и сел под Москвою, в Сурожском стану.
Устроив товар, нагнавши страху на приказчиков, проследив за тем, чтобы
тюки, коробьи и бочки были разгружены и помещены под надежную охрану, он к
вечеру того дня, когда князь Дмитрий с боярами пребывал на ханском приеме,
разыскал - идучи пеш с одним лишь надежным слугою, стариком татарином, -
на краю пестрого и обширного палаточного города неприметную юрту, внешне
неотличимую от прочих, из которой, однако, доносились звуки латинского
знамением и склонив голову, Некомат вступил в шатер, бросив
придвернику-генуэзцу несколько слов на своем языке.
в серебряных шандалах, был воздвигнут походный алтарь и человек в
католической сутане служил, складывая ладони и обращая лик к большому
распятию. Несколько итальянских купцов молились, подпевая двоим
юношам-певчим. Некомат (здесь его знали под именем Нико Маттеи), одними
глазами поздоровавшись со знакомыми, присоединился к молитвенному пению и
больше, пока не кончилась вечерня и пока не был вновь пропет
благодарственный канон, не подымал глаз.
голос. Властные глаза человека, привыкшего повелевать, не давали
ошибиться, хотя и был незнакомец одет в простой овечий, порядком
засаленный казакин. Некомат согласно опустил голову и, быв приглашен,
тотчас вступил за занавес во вторую половину шатра, отделенную от первой,
где уже ждали несколько генуэзцев, среди коих он узнал кафинского консула,
а также мессера Андреотти и Барбаро Риччи, крупнейших торговцев мехами и
живым товаром во всех восточных итальянских колониях. Скоро к собравшимся
присоединился, сняв верхнее облачение, и патер, бывший, о чем знали
немногие, не просто патером, но каноником престола святого Петра из Рима и
фактическим папским нунцием в Орде. Была подана очень скромная трапеза:
кислое молоко, хлеб, овечий сыр, сушеные фрукты. Присутствующие явно
собрались не для того, чтобы пировать.
понявши, что безопаснее не выведывать, кто перед ним, и говорить только
правду. Незнакомца интересовало решительно все: цены на меха в московском
торгу, имена и значение при дворе великого князя всех крупных бояр,
отношение к каждому из них великого князя Дмитрия, значение митрополита
Алексия и его авторитет среди народа и знати. (Тут, услышав, что московиты
боготворят Алексия, каноник досадливо нахмурился.) Вопросов о тверском
князе и тверичах почти не было. Видимо, все надобное о Твери незнакомец
себе уже уяснил.
почем продают меха в московском торгу и за сколькую цену их можно бы было
купить на Севере?
мессеры? Железный котел набивают собольими шкурками, плотно уминая,
сколько войдет до краев - и это цена того котла!
переглянулись друг с другом, почти застонав, с голодною алчностью в
глазах.
север?! - требовательно вопросил мессер Андреотти. Но незнакомец в овечьем
казакине слегка приподнял руку, останавливая неуместный взрыв купеческого
корыстолюбия. Наступила тишина, и подал голос папский нунций. Оглядев
собравшихся, он негромко и серьезно отмел враз их имущественные
вожделения.
иерусалимский Герман за милостыней и помочью. Москва становится опорою
схизматиков, и пока она стоит во главе союза русских княжеств, греческая
церковь будет постоянною противницей римского престола. - Он приодержался,
обвел присутствующих внимательным взором строгих глаз, словно бы несколько
сомневаясь, что купцы сумеют воспринять всю серьезность сказанного. -
Когда Иоанн Палеолог подписывал в Риме символ унии, с ним не было ни
одного греческого священника. Уния была сорвана по инициативе патриарха
Филофея и при прямой поддержке Москвы! Ежели бы не сопротивление
московских схизматиков, не этот старый упрямец, митрополит Алексей, то уже
теперь христианская церковь, разорванная гибельным уклонением церкви
греческой в схизму, объединилась бы вновь под знаком латинского креста. И
престол святого Петра, воздвигнутый первым из апостолов Иисуса,
владычествовал бы над всеми христианскими странами!
устроились бы сами собою!
Михаилу Тверскому?
объединиться с мусульманами! Наши люди ищут связей с Тимуром!
препятствует кафинским купцам покупать русских рабов в Орде!
сказал доныне молчавший Барбаро Риччи. Но бритый незнакомец тотчас
возразил ему:
римского первосвященника, возможет сокрушить любую угрозу неверных!
с великим князем литовским, не победит ли и там схизма? - вопросил, не
уступая, Барбаро Риччи.
Литве победит истинная римская вера! В Вильне католиков не намного меньше,
чем схизматиков, а Ольгерд уже стар и не решится теперь утвердить в своей
земле греческое православие. Но для того, чтобы этот союз стал
действительностью, господа, вы должны напрячь все силы, дабы московский
князь Дмитрий не получил вновь великого княжения.
именно, ведомы не только слова, но и тайные помышления людские!
достиг середины пути, когда его крепко хлопнули по плечу. Он обернулся, в
темноте не сразу поняв, кто это и что ему нужно.
улыбающийся Федор Кошка. - Гляжу, московский приятель! С нами прибыл? Как
я тебя в караване-то не углядел? - продолжал Федор ласково-глумливо,
крепко забирая слегка упирающегося генуэзца под руку. - Пойдем, пойдем!
Ради такого дела и выпить не грех! - Он силою поволок фрязина к себе в
шатер. Некомат, которому вырываться из боярских объятий, памятуя свои дела
на Москве, было неприлично да и опасно, подчинился насильному приглашению.
Был затащен в шатер и напоен столь крепко, что домой его волокли на руках,
и, проснувшись назавтра с раскалывающейся от боли головой, он никак не мог
вспомнить, о чем толковал ночью с московским боярином и не проговорился ли
ненароком о тайной встрече.
пьяного фряга домой, сугубо задумался. Явно было одно: латиняне готовят
какую-то измену, но какую? Он послал за каждым из собравшихся итальянцев
по татарину-соглядатаю, но выяснил лишь то, что хуже всех одетый бритый
фрязин является самым уважаемым среди них. Выяснил он, день спустя, что
Конюшевский Владислав
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Бажанов Олег
Прозоров Александр