был коротким.
идите. Небо нас рассудит.
повздорили. Отъехав, Мстислав Удатный сказал своему зятю Даниилу
Волынскому:
берег, ударили на дозорные сотни, побили многих, захватили в полон
нойона-тысячника из сартаулов Гемябека и отдали его на растерзание
половцам.
смял караулы, отбил много скота и почти без урона возвратился к своим. Эти
две победы вознесли его над Мстиславом Святославичем Черниговским и над
Мстиславом Романовичем Киевским. Началась меж князьями распря и стужа.
Судую. У него под началом была сотня воинов. В стан вернулся едва ли с
половиной. Джэбэ в своем шатре сорвал с него шапку, бросил в лицо.
сидеть!
него он тут, а не с Джучи.
Судуй заметил, что к нему он благоволит. Об отце спрашивал... Помнит,
видно. Он и сотню дал.
погубил всех своих воинов. Мы далеко оторвались от своих. Каждый человек
дорог.
сражаться и дальше, отсюда не уйдем. Поссорить урусутов с половцами не
удалось. И это плохо.
раз потеряешь столько воинов, не посмотрю, что твой друг Джучи.
палаткам своей сотни. Солнце клонилось к закату, но в степи было жарко.
Неумолчно скрипели в траве кузнечики, было душно от зноя, от запаха
чабреца. Тоска, как зубная боль, маяла душу Судуя. Чуть не каждый день он
видел во сне своих детей, Уки, отца и мать. Просыпаясь, долго лежал с
закрытыми глазами. Кругом сопели, храпели, вскрикивали во сне воины, густо
пахло лошадиной сбруей, людским потом, преющими ногами, гнойными ранами...
Почему он тут? Почему не дома?
шлем воина, неподвижно, будто каменные, стояли всадники. Урусуты. С берега
Днепра Судуй видел город Захария, его Кивамань. Где-то там был и сам
Захарий, его анда. Переплыть бы реку, разыскать своего светлобородого
брата, весело гаркнуть под ухо, крепко стукнуть кулаком по спине, потом
лежать где-нибудь на траве, разговаривать... Нельзя... Захарий - урусут. А
урусуты - враги. Их надо убивать. Но почему они враги? Стал же Захарий его
братом...
казалось ему лицом Захария. Он боялся убить его. Лучше умереть самому, чем
убить брата, хотя бы и клятвенного.
поводья нукеру. Воины валялись на траве, изнывая от жары, разговаривали
лениво. Он зашел в палатку, но в ней было так жарко, что даже мухи не
летали - еле ползали по провисшему полотну. За палаткой снял пояс, сбросил
халат, легкую сартаульскую рубашку, голой спиной лег на траву. Она была
жесткой и колючей, земля - горячей. Прислушался к говору воинов.
оберегают свою душу? Наверное, лучше не замечать, что где-то там, в
чьем-то колчане,- твоя смерть, что в твоих ножнах, на острие меча, на
кончике копья - тоже смерть, но она не твоя, и чем чаще ты будешь омывать
кровью свое оружие, тем славнее твое имя, Но несущий смерть, боль, муки
разве достоин счастья и радости? Разве проклятья порубленных, замученных,
обездоленных, порабощенных не падут когда-нибудь на головы своих мучителей
или их потомства? Разве небо останется безучастным к тому, что делается на
земле? <Нет, уходить надо куда-нибудь, бежать>,- эта мысль мелькнула
наряду с другими и сразу же остановила бег его дум. Она испугала его. Он
сел. Бежать? Все так просто. Но пока не убежал ни один воин. За это -
неизбежная смерть. Бежать к Джучи, все-все рассказать ему. Он поймет, он
не может думать иначе... Джучи поможет. Джучи что-нибудь придумает. Джучи
перестал бояться отца, и он спасет тех, кто будет с ним...
сторону восхода, ближе к родным кочевьям. Судуй отбросил мысль о побеге.
Может быть, и так все обойдется. Урусуты отстанут. А они возвратятся
домой.
три... Наконец перешли небольшую речку и в местности с каменистыми холмами
остановились. Велено было ставить палатки... Усталых воинов обрадовал
предстоящий отдых. А Судуй с тревогой смотрел назад: отстали ли урусуты?
Прошло два дня, и Судуй стал успокаиваться: не придут. Но они пришли. Из
дрожащего степного марева словно бы выплыли всадники в остроконечных
шлемах, безбоязненно переправились через речку и четырьмя станами
расположились перед войском монголов.
битва будет трудная и жестокая. Дорога в родные кочевья лежит через станы
урусутов.
русские перешли Калку - тихую, с теплой водой и буйнотравными берегами.
Дни стояли жаркие, как в разгар лета. Цветы и травы, увядая, никли к
земле.
поднимались на крутой каменистый холм. Под копытами скрипела и осыпалась
дресва. Потные кони мотали головами, отбиваясь от мух и слепней. Захарий
тащился позади всех, поглядывал на темнеющий вдали стан монголов,
вспоминал Судуя и радовался, что он не тут, а у Джучи.
Романович. Окружив стан телегами, воины вбивали в землю заостренные колья
- дополнительное укрепление. Мстислав Удатный процедил сквозь зубы:
князь Мстислав Романович истекал потом. Он сидел в тени от палатки,
растянутой на колья, вытирал красное лицо и мокрую бороду льняным
рушником. Походный складной стул жалобно скрипел под ним. На таком же
стуле сидел и Мстислав Святославич. В правой руке он держал серебряный
кубок, в левой - бутыль зеленого стекла, время от времени плескал в кубок
густое красное вино, пил, морщась от отвращения. Черниговцы Мстислава
Святославича стояли внизу, под холмом, наособицу и от киян и от галицких,
наособицу же встали половцы Котян-хана. Не воинское хитроумие заставило
князей так расставить свои силы. Распря меж ними все усиливалась, под
конец уже ни о чем не могли говорить спокойно, сразу же возгоралась свара.
Потому не сговариваясь отделились друг от друга.
пота, затесывали и вгоняли в неподатливую землю колья, вбив, острили их
вершины. Мстислав Романович бросил рушник на руки служке, прислушался к
стуку топоров.
огораживайся.
огораживаться.