сочувственно прогудел Оболенский, присев и легко приподнимая несчастного за
грудки. - Рабинович, подсоби!
тут же процокал вперед и повернулся задом, обмахивая малахольного домулло
кисточкой хвоста.
стопроцентную гарантию? Отлично, мы сработаемся... Главное, чтобы любой
честный мусульманин в районе двух кварталов в обе стороны подтвердил наличие
угнанного осла на частной территории некоего Насреддина. Мешки с товарами я
уже разложил в художественном беспорядке, так что осталось вызвать стражу.
Или предоставим эту возможность нашему негостеприимному хозяину? Смотри,
смотри, сейчас очнется и будет лаяться...
Бесхвостый дэв! Белая обезьяна, лишенная не только шерсти, но и мозгов! Я
скорее умру, чем помыслю о причинении малейшего вреда нашему достойнейшему
правителю...
Оболенский, вставая с колен и разжимая руки. Приподнятый Насреддин
опрокинулся назад, больно треснувшись затылком об утоптанную землю. - А ведь
когда-то был неподкупным голосом народа, другом бедноты, отчаянным
пересмешником и борцом с угнетателями. О нем слагались песни и легенды,
простой люд в чайхане и на базаре рассказывал друг другу его анекдоты о
глупом бае, жадном визире, трусливом султане... Люди ему верили! Возлагали
большие надежды и считали честью угостить его лепешкой, пусть даже последней
в доме...
с лукавым языком змеи... - завизжал бедолага, вскакивая на ноги. Видимо,
какая-то совесть у него еще осталась, и мой друг решил повторить попытку:
наследник старого Хайяма ибн Омара. Дедуля с джинном Бабудай-Агой отправился
на Канары, а меня слезно попросил восстановить в этом городишке социальную
справедливость. Велел зайти к тебе - дескать, только с твоей помощью я
одолею великого эмира... Так что прошу любить и жаловать!
это сделал?! - ошарашенно забормотал Ходжа Насреддин, пятясь спиной к
забору. - Старый дурак... я же говорил ему, что с прошлым покончено! Я
потратил столько сил, заплатил столько денег, перенес столько мук и
страданий, а он... Он все-таки нашел себе замену и... подставил мою шею под
ятаган палача! Люди! Соседи! Мусульмане! Зовите стражу, я поймал Багдадского
вора-а-а!!!
x x x
бежать за стражниками никому не улыбалось, то ли общественная активность
населения резко упала и народ ни в какую не хотел видеть на плахе очередного
несчастного вора... Насреддину пришлось орать довольно долго, взывая к
благочестию и законопослушанию сограждан. Лев даже позволил ему взять себя
за шиворот, что очень напоминало забавную картинку типа:
показались два загорелых юноши с небритыми физиономиями. Наспех оценив
обстановку, они оба бросились сообщать властям. Минутой позже из-за калитки
высунулся старый дед с лицом, похожим на обветренную курагу. Сочувственно
посмотрев на "пойманного" вора, он плюнул в сторону Ходжи, пробормотав
что-то вроде: "Креста на тебе нет", но, естественно, в мусульманском
контексте. Постепенно подходили и другие любопытные, кто-то злорадствовал,
кто-то свистел, кто-то молча сжимал кулаки, так что за какие-то десять -
пятнадцать минут забор оказался облеплен свидетелями. Оболенский даже не
ожидал такого количества благодарных зрителей, а потому, прикинув, сколько
времени может понадобиться страже, спокойненько повернулся к Насреддину:
ислам, подчиняться законной власти. У меня нет на тебя зла, но если я не
предам тебя сейчас, то потом пойду в зиндан как укрыватель.
укрыватель, а соучастник. Подельник, так сказать, член преступной
группировки.
развлекусь, не возражаешь?
"Сбежавший от меча да будет задушен собственным страхом!"
афоризмами. Хочешь одну загадку? Маленькую, пока не пришла стража... Откуда
здесь этот осел?
Насреддин. - Он... это... мой он. Его послал мне сам Аллах в награду за
праведный образ жизни.
селезенку?!
дня. Мне безумно интересно, как ты будешь объяснять его появление у себя во
дворе вон тем неулыбчивым мордоворотам с копьями наперевес...
Шехмета на щитах ясно показывал, кому они служат.
Понятливый ослик тут же занял выжидательную позицию слева от Ходжи, умильно
опустив реснички и всем видом показывая, кто здесь его любимый хозяин.
Бедолага вновь закатил глаза, собираясь в очередной раз уйти в
несанкционированный обморок, но не успел...
в бороде да плюс двое парней помоложе с доверчивыми лицами и длиннющими,
неповоротливыми копьями.
дневной обход?!
переводил жалобный взгляд с осла на стражника, с зевак на Оболенского и
никак не мог совладать с языком. - Но... клянусь аллахом... он - вот! В
смысле, вот он... Я и это...
молодцам дать тебе пятьдесят палок за богохульство! Прямо по этой
выдолбленной тыкве, что сидит у тебя на плечах...
банального милицейского произвола. Мой друг Ходжа Насреддин вызвал вас для
того, чтобы сдать властям нового Багдадского вора.
упреки и оскорбления. Перспективный мулла стоял опустив голову, с красными
ушами, под градом народного негодования, пока наконец старший стражник не
навел хоть какое-то подобие порядка.
Было слышно, как летают мухи, но они, к сожалению, существа неразумные и
театральную паузу держать не умеют. Бородач недоверчиво оглядел Оболенского
и потрепал его по плечу:
становиться вором. Вторых голубых глаз не сыскать во всем Багдаде. Ну, и что
ты украл?
Бухары, несколько монет у незнакомого мне торгаша на базаре и вот этого
прекрасного серого осла, еще вчера принадлежавшего двум братьям.
шептать на ухо старшему. Тот кивал, хмуря брови... Горожане и соседи,
облепившие забор, недоумевающе переглядывались, не понимая, зачем этот
безумец сам на себя наговаривает. Но хуже всех пришлось Ходже Насреддину...
Как бы Лев Оболенский избавил его от необходимости объяснять "скользкое"
появление краденого ослика во дворе своего дома. Этот невероятный внук
старого поэта-пьяницы взял всю вину на себя. Получается, что он, Ходжа, ни
за что ни про что взял и предал хорошего человека, а жестокие муки совести
способен перенести не каждый...
демонстративно кладя мозолистую ладонь на рукоять кривого ятагана. - Пойдешь
с нами, суд эмира праведен и скор. Украденный тобой осел будет взят в уплату
за труд судии, писца и палача.
пареньки с копьями неловко выстроились сзади. Народ заохал и заахал,
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Корнев Павел
Флинт Эрик
Суворов Виктор
Махров Алексей