добьешься, Панарин отобрал гранатомет и забросил в кусты. Потом махнул
ближайшим безопасникам и в нескольких словах обрисовал ситуацию.
сопротивление, поволокли в сторону первого блока, куда обычно препровождали
допившихся до белой горячки. Он выдирался, иногда попадал кому-нибудь по
уху, но безопасники висели на нем, как лайки на медведе. Он сдался и заорал:
тоже... А потом?
Панарин пожал плечами и направился к калитке. Мимоходом он, оглянувшись
по-воровски, открыл дверцу ближайшего фургончика Лаборатории Встречи
Случайностей и взял с пола плоский серебристый чемоданчик
экспресс-анализатора. Выскользнул в калитку и сразу завернул за угол.
предположим, эпоха не уходит, потому что уходит один лишь Адамян, но все
отныне будет не так, все станет чуточку иначе. Непьющие пилоты,
кафе-мороженое напротив бара, молодой директор.., ну, предположим, до
шелеста белых крыльев еще далеко, много воды утечет в Реке..."
трезвой свадебной процессией и не оказаться в нее затянутым. Догадки не
оформились окончательно - так, колыхались зыбкие туманные контуры, - но
услышанные от Касторыча фамилии он когда-то где-то слышал уже...
комнату. Улыбалась с цветного плаката разухабистая зарубежная красотка в
купальнике из рыболовной сети, на письменном столе размеренно стучал голубой
метроном.
обтрепавшийся томик, изданный лет восемьдесят назад. Лет пять уж как его не
открывал.
обросла за годы своего существования легендами, преданиями, бредовыми
вымыслами, апокрифами и полумистическими откровениями. К которому из жанров
относилась изданная еще при старой орфографии книжка, установить было бы
затруднительно. Автор, корреспондент какой-то бульварной газетенки,
старательно собрал анекдоты, слухи, сплетни из жизни обитателей Поселка
(именовавшегося тогда Сьянсбургом) и выпустил их в свет под названием ?Будни
королей воздуха?.
Историю о том, как однажды поручик Бельский, отпетая головушка, любитель
прекрасного пола и воздушных выкрутасов, якобы ухитрился приземлиться в
Вундерланде, собрал там пригоршню цветных камешков и сделал из них ожерелье
для своего предмета воздыханий, некоей певички Илоны, в Сьянсбурге
гастролировавшей. Восхищенная редчайшим подарком, певичка Илона вскорости
вознаградила поручика за его храбрость самым приятным образом, что вызвало
лютую зависть и злобу прапорщика Ружича, соперничавшего с поручиком
относительно певички Илоны. Надравшись в тот же вечер в офицерском собрании,
Ружич стал кричать, что поручик Бельский - записной враль и шарлатан, что в
Вундерланд он вообще не летает, а кружит где-то поодаль, пока не налетает
нужное время, что камешки эти он подобрал в окрестностях Сьянсбурга и
жестоко облапошил доверчивую красавицу. Поручик Бельский заехал прапорщику
Ружичу в ухо и оборвал с него погоны. Назначен был суд офицерской чести,
запахло дуэлью, но, недотерпев до начала суда, ранним утром прапорщик Ружич
появился на летном поле, целясь из браунинга, заставил аэродромную команду
заправить его аэроплан и громогласно заявил, что отправляется в Вундерланд
набрать настоящих тамошних камней и навсегда посрамить жулика Вольского.
Видя его состояние, дежурный офицер и команда не осмелились препятствовать,
заправили бак и крутанули винт. ?Ньюпор? Ружича, ведомый похмельными руками,
взлетел, кренясь вправо-влево - и навсегда исчез в рассветной дымке над
синими горами. А вскоре грянула первая мировая, всем стало не до
Вундерланда, в вихре событий и перемен затерялись и поручик Бельский, и,
заезжая певичка Илона, и все остальные...
достоверность. Он знал одно - ?полосатики? не могли быть подобраны в
окрестностях Поселка...
перевел три рычажка и сунул снятый со шнурка ?полосатик? в круглое отверстие
на серебристой панели экспресс-анализатора. И почти сразу же дурным мявом
взвыла сирена, по голубому экрану дисплея побежала красная строка: ?Тревога!
Тревога! Тревога!? Панарин хлопнул ладонью по клавише, и сирена смолкла, но
дисплей продолжал работать.
пилотов лежали, висели у них на шее камни из Вундерланда. Разговор о их
происхождении как-то никогда не возникал. Теперь ясно, что те, кто знал,
вовремя обходили скользкую тему. А это означало...
помнит, когда появились метрономы? Да никто не помнит, даже Шалыган ничего
не сказал, а этот вопрос не принадлежит к тем, от которых он уклоняется.
Просто мы знаем, что метрономы останавливаются, когда погибает их хозяин.
Собственно, мы не знаем - нам так сказали. Давным-давно, не упомнить уж и
когда. И мы выросли, возмужали с этим чужим утверждением, и сейчас только
спохватились, что никакими доказательствами оно не подкреплено. Случалось
несколько раз, что после смерти пилотов их метрономы находили
остановившимися. Ну и что? Можно подыскать множество других объяснений, но
мы подобны австралийским аборигенам, искренне считающим, что в том-то и
том-то разрисованном камне заключена их душа. Как вообще могло произойти,
что мы, люди технотронного века, дипломированные специалисты, атеисты,
материалисты, поверили, будто наша жизнь связана со стучащим приборчиком?
Потому только, что так утверждает Президент Всей Науки - скучно и
многословно?
кулак всю волю, всю силу духа, непропитые пока что решимость и смелость.
вправо. И ничего особенного не произошло, вообще ничего не произошло,
метроном молчал, а Панарин оставался живехонек и невредим. Поборов
оцепенение, брезгливо, словно дохлого мыша, он взял метроном за стрелку и
вышвырнул в мусорную корзину. Потом снял телефонную трубку:
дело. Кажется, я имею право приказывать, вы не забыли случаем?
***
золотыми генеральскими лампасами окаймлявшей берега Реки. ?Кончар? пробежал
метров триста, остановился. Чихнул и замолчал выключенный мотор, замер
трехлопастной винт.
решимости откинуть фонарь. Он сотни раз пролетал над этими берегами, над
этой землей, но ни разу не снижался ниже пятидесяти метров - предельно
допустимая минимальная высота, неизвестно кем и когда установленная.
воздуха. Признаться, для страха были все основания, достаточно ознакомиться
с пухлыми томами полетных журналов за любой год - обязательно наткнешься на
такое, что поколеблет веру в беззлобное дружелюбие или, по крайней мере,
беззлобный нейтралитет Природы. Но, с другой стороны, все эти опасности и
ужасы подстерегали только тех, кто летал, перемещался в воздухе над
Вундерландом внутри искусственных летательных аппаратов тяжелее воздуха...
неспешно текла Река, и голубели вдали горы - пограничный рубеж, неведомо кем
и когда установленный.
возле самой воды. ?Омутки? проплывали против течения, песок был рассыпчатым,
сухим, прогретым солнцем. Панарин по-детски зачерпнул его горстью и дал
стечь с ладони шелестящей струйкой. На ладони остались три ?полосатика?,
яркие, веселые, красивые.
песок Вундерланда. Только холодная, трезвая, непреложная истина - Панарин
знал, что как минимум половина его пилотов хоть однажды, да садились в
Вундерланде. Просто так. Чтобы посидеть у лениво текущей воды, поглазеть на
зеленые деревья, волшебным образом вырастающие на месте вчерашних
солончаков, или на чудесный кристаллический сад. Можно теперь с уверенностью
сказать, что Сенечка Босый тут садился, а Леня Шамбор нет - иначе он не
ратовал бы так горячо за истребители прикрытия...
репрессий, статей уголовного кодекса, грозивших каким-либо наказанием
побывавшим в Вундерланде.
это способно начисто уничтожить аэрологию. А значит, рухнет опасная
временами, но такая налаженная, такая сладостная, такая привычная жизнь
Поселка. Что останется от красивой формы пилотов, орденов почета, циркуляров
и правил, привилегий и гордого сознания собственной избранности, если
каждый, кому не лень, начнет шастать по Вундерланду? Безусловно, останутся
Флинт Эрик
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Посняков Андрей