Чтение 12–й страницы книги ~Экипаж "Меконга"~

Массовый зритель может увидеть только старт и финиш, но самое главное -
редкое по красоте и напряженности зрелище того, что происходит на
дистанции, - ему недоступно. Если вы хотите по-настоящему оценить всю
прелесть парусных гонок, сделайтесь их участником, другого способа нет.

Еще в 1718 году, за два года до создания английского яхт-клуба в Корке,
Петр Первый организовал первый в мире яхт-клуб - "Невскую флотилию". Сто
сорок одно судно было роздано "служилым людям разного ранга" с характерным
для Петра живописным приказом: "На тех судах ничего тяжелого, а именно
кирпичу, извести, дров и протчего, от чего может маратца, не возить... ибо
сии суды даны, дабы их употребляли, как на сухом пути кареты и коляски, а
не как навозные телеги..."

К поворотному знаку "Меконг" выбрался одним из первых. Обогнув знак,
пошли выгодным курсом - галфвинд, вполветра, - и Николай стал "дожимать"
яхту, идущую впереди. "Меконг" приблизился к противнику параллельным
курсом с наветра и завязал с ним ожесточенный лувинг-матч.

Давно ушли в вечность морские бои времен Ушакова и Нельсона, но многие
их приемы еще живут в тактике парусных гонок, в частности - лувинг.

...Фрегат догоняет врага с наветра. Дюйм за дюймом, фут за футом
громада его парусов заслоняет противника, "отнимает ветер". У противника
обвисают паруса, он не может маневрировать, ему не уйти от абордажа.

Короткая команда: "Марсели и крюйсель - на стеньгу!"

Паруса разворачиваются так, что ветер наваливает фрегат на противника.

В пушечных палубах - крики, топот. Залп всех орудий подветренного борта
обрушивается на врага. Заброшены абордажные крючья. Интрепель - в одной
руке, кортик - в зубах, тяжелые пистолеты - за поясом, и, хватаясь
свободной рукой за что попало, разъяренные бойцы прыгают на вражескую
палубу...

Но противник не позволит так проста отнять у себя ветер. Как только вы
станете его догонять, он начнет приводиться к ветру, чтобы стать поперек
вашего невооруженного носа, угрожая всеми бортовыми пушками. Это и есть
лувинг - мера против обгона с наветра.

Вам приходится тоже привестись к ветру, но вы теряете при этом
скорость, а противник снова уваливает на старый курс, и все повторяется
снова и снова...

"Меконг" жал противника, противник лувинговал, и команды обеих яхт в
азарте забыли об остальных участниках гонок. И, когда "Меконг" вырвался
наконец вперед, почти все другие яхты, обогнав их, уже огибали второй знак
и выходили на фордевинд, поднимая белые "пузыри" огромных овальных
спинакеров - специальных парусов для прямого курса.

- Препятствие на курсе! - крикнул Юра, привстав на одно колено и
вглядываясь вперед. - Две шлюпки по носу стоят без хода!

"Меконг", покачиваясь, сближался с двумя шлюпками. В одной из них -
моторном катере - сидел человек в соломенной шляпе. Оттуда доносился звук
работающего мотора, но катер не двигался с места.

Вторая шлюпка, стоявшая поодаль, была пуста.

- Эй, на моторке! - заорал Юра, перегибаясь через борт. - Дорогу!

Но человек в соломенной шляпе не слышал. Он встал, прошел на корму
катера и резко взмахнул рукой, будто отгоняя кого-то, хотя вокруг никого
не было видно. Потом быстро взглянул на приближающуюся яхту и снова
отвернулся. Моторка резко качнулась, и тогда он сердито закричал, и до
ушей экипажа "Меконга" донеслось:

- Прекратите, или я...

В этот момент произошла неприятность. Иногда можно поверить, что
природа активно враждебна человеку. "Иначе - чем объяснить, что ветер
"издыхает" в середине воскресного дня, в самый разгар парусных гонок?..

Паруса заполоскали и безжизненно обвисли. Пробежав еще немного по
инерции, "Меконг" остановился в полукабельтове [кабельтов - одна десятая
морской мили, 185 метров] от моторки.

- Все! Команде загорать, - сказал Юра. - Сплошной кабак сегодня, а не
гонки!

Посвистывая, он поскреб ногтями гик, потом бросил за борт десять
копеек, но и эти освященные столетиями средства не вызвали ветра.

- Прошу засвидетельствовать: я сделал все, что мог, - официальным тоном
сказал Юра. И, растянувшись на баке, заунывно запел:

Речка движется и не дви-жется,

Хуже не было в жизни дня.

Неудобно мне громко высказать

То, что на сердце у ме-ня...

8. ВОВА ОПЯТЬ РАССЕРДИЛСЯ НА ЭЛЕКТРИЧЕСТВО,
НО УСПОКОИЛСЯ, ПОДУМАВ О ЗЕРНИСТОЙ ИКРЕ

Кто сыщет во тьме глубины

Мой кубок, и с ним возвратится безбедно,

Тому он и будет наградой победной.

Ф.Шиллер, "Кубок"

Николай поглядел на далекий берег, на вписанный в голубое небо брус
холодильника и сказал негромко:

- А ведь это то самое место, где мы женщину подобрали. Помните?

- Нет, - сказал Юра, - мы не помним. И место не то. И женщины никакой
не было.

Николай скосил глаз на друга и ничего не ответил.

- Надо бы нам, товарищи, четвертого человека в команду, - проговорил
Привалов. - Одному на стакселе и бакштагах трудно работать. Потому и
отстали.

- Валерка Горбачевский набивался однажды, - сказал Николай. - Взять
его, что ли?

Вдруг стало очень тихо: на катере остановился мотор. Оттуда донеслись
обрывки странного разговора:

- ...Первый сюда пришел... Все, что найду, мое.

- Глупости! Море принадлежит не вам, а всем...

- А вот я тебе покажу, кому принадлежит...

Моторка снова закачалась, человек в соломенной шляпе замахал руками.

- С кем он там разговаривает? - Николай внимательно посмотрел на
моторку. Затем принес из каюты бинокль и навел на соломенную шляпу. - Так
и есть! Чувствую, что знакомый голос. Борис Иванович, это Опрятин.

- Передайте ему привет, - проворчал Привалов.

- Ах, черт! - воскликнул Николай. - Юрка, ты горевал о нашем акваланге
- на, полюбуйся на него.

Юра взял бинокль и отчетливо увидел крупную голову Вовы, торчащую из
воды рядом с бортом моторки. Маска была сдвинута на лоб, рука атлета
лежала на транцевой доске моторки.

- Верно. - Юра опустил бинокль. - Акваланг в опасности. По-моему, они
хотят утопить друг друга.

- Хотел бы я знать, что они тут делают, - сказал Николай. - Борис
Иванович, вы не возражаете, если я немного поплаваю?

- Только недолго. Ветер может вот-вот...

- Я недолго. - Николай бросился в воду и поплыл к моторке.

Привалов закурил и, щуря глаз, выпустил дым из ноздрей.

- А ну-ка, Юра, расскажите еще раз о ваших опытах, - негромко сказал
он.

В то утро Опрятин больше часа провозился на маленькой пристани
Института физики моря. На борту одного из институтских катеров он закрепил
вьюшку с тонким кабелем, на конце которого помещался сильный
электромагнит.

Бенедиктов сказал, что нож намагничивается. Если так, он, Опрятин,
найдет его. Глупо, что нож затонул. Ну и сцену устроил Бенедиктов на борту
теплохода! Николай Илларионович вспомнил стеклянную ампулу на столе
Бенедиктова. Наркотиками пользуется. Видно, делает себе укольчики...

Впрочем, без сцены на теплоходе он, Опрятин, не узнал бы о
существовании таинственного ножа. Капля здравого смысла на бочку
бессмыслицы...

Опрятин закончил снаряжать катер, завел мотор и вышел из бухты.

Море лениво, мягко колыхалось под горячим августовским солнцем.

Покачивался на воде красный конус фарватерного буя с крупной белой
цифрой "18". Телевизионная мачта - по корме, холодильник - на левом
траверзе... Пожалуй, надо взять немного правее.

Так. Вот это место. Где-то здесь жена Бенедиктова упала в воду вслед за
ножом. Интересная, надо признать, женщина. Случайно упала или прыгнула?

В двух десятках метров от опрятинской моторки покачиваяась пустая
шлюпка. Где же ее владелец? Утонул, что ли? Или, может, шлюпку оторвало от
пристани и вынесло из бухты? Ладно. Опрятин переключил муфту, и катер
остановился. Мотор теперь работал не на винт, а на генератор, к которому
был подключен кабель с электромагнитом. Кабель, разматываясь с вышки,
пошел в воду, Посмотрим, клюнет ли рыбка...

Это был электромагнитный подводный щуп, соединенный с ультразвуковым
локатором. Изгибы зеленой линии на экране осциллографа позволяли судить о
форме металлических предметов, лежащих на дне. В случае надобности можно
было включить электромагнит и захватить предмет, если он, конечно, не
диамагнитен.