понадобилось молиться ему в доме, а не в храме? И какое до этого дело
последователям Карзона?
что ты слышала.
рассказанное Элиэль - для него новость. Это взволновало ее, и она
прикинула, сколько он ей заплатит на этот раз. Девочка зажмурилась, изо
всех сил напрягая память. Потом снова посмотрела на него.
холодных зеленых камней.
его аватарах, например, о Зоане.
его. Ты сказала "обычно"? А кто еще Единый?
раньше не проявлял к ней интереса. Странно.
Элиэль не начала беспокойно ерзать.
наконец. - Его называют Единым и Неделимым Истинным Богом.
другой. Другие боги не принимают Единого. Полагаю, у него были
последователи в Лаппине. Судя по тому, что ты рассказала, их теперь стало
меньше. Действительно, там не было ни храма его, ни часовни.
богам. Впрочем, возможно, этот интерес был и праздным, поскольку Т'лин
внезапно сменил тему.
Никого с уродливыми ушами?
видела с местными... местный - Гаспак Жестянщик. Он надеется, что у него
есть шанс сделаться новым магистратом, и если он поддержит джоалийцев, а
не таргианцев...
тот охранял его кур от лис?
Она чуть не поперхнулась от свалившегося на нее богатства.
меня привет Суссу.
горы?
больше, чем... ну, скажем, купцу там или жрецу, - я хочу сказать, наше
искусство ведь так важно! Я только думала... - Она осеклась, заметив в его
глазах огонек.
поработать перевозчиком, но только это будет в первый и последний раз.
Известно ли тебе, кто хозяин этих мамонтов, о ипостась Астины? - Он
оскалился. - Храм Оис! И жрецы не терпят конкуренции. Они могут вообще
лишить меня торговой лицензии.
участвовать.
9
больно резали плечи даже сквозь толстую шерстяную одежду. Сквиш-скваш,
сквиш-скваш... Бедро болело, в бок впивался грубый шов рубахи.
далеких гор - первые уже переходили вброд реку. У лестницы стоял последний
мамонт - он задрал хобот и затрубил, возможно, призывая остальных
подождать его. Посадка шла бойко. Труппе ни за что не успеть совершить в
храме еще одно жертвоприношение. Утиам Флейтист знала, куда пошла Элиэль.
Они бы не уехали без нее. Еще одна ночь в этом жалком, промерзшем Нарше!
помине. Она начала протискиваться через толпу, не обращая внимания на
сердитые замечания.
торговавшихся за места в паланкине. Даже если тех денег, что дал ей Т'лин,
и хватило бы на билет - что сомнительно, ибо, судя по голосам, цена уже
измерялась золотом, - она не могла уехать одна, не предупредив остальных.
Конечно, с их стороны разумнее было бы послать ее вперед - Гэртол Костюмер
уже два дня как находится там, в Филоби, устраивая все для сегодняшнего
вечернего представления. Он не будет знать, что с ними случилось.
Сорванный спектакль - разочарование богатых зрителей, а значит, очередная
потеря денег. Что за день такой невезучий выдался!
- более страшной трагедии Элиэль не могла и вообразить.
богиня всех перевалов. Что, если она не сменит гнев на милость и труппа
застрянет в этом ужасном Наршвейле навсегда? Даже Фандорпасский перевал
может оказаться опасным.
вот чья клюка упиралась ей в спину.
выцветшие глаза слезились еще сильнее. - Но это объясняет, почему мы все
время сталкиваемся с тобой.
относятся, дитя мое. Ты единственная, о ком говорится.
мужчин перед Элиэль попятились так резко, что чуть не сбили ее с ног. Она
пошатнулась, с трудом сохранив равновесие, и обнаружила, что они с синей
монахиней остались одни посреди внезапно опустевшего пространства.
Продавец билетов удивленно озирался вокруг. Это был мясистый краснорожий
парень. На его пухлом лице обозначилось забавное недоумение.
дитя мое. - Она опустила на плечо Элиэль скрюченную руку и толкнула ее
вперед с неожиданной силой.
"Элиэль станет первым искушением"?
пророчества. - Где написано? Что написано?
Пошли!
меч старухи, Элиэль, сама того не желая, все ближе подходила к продавцу
билетов. И тут он издал вопль ужаса.
очень рослая женщина. На нем была тяжелая, похожая на монашескую хламида,
а голову он опустил так низко, что капюшон полностью скрывал лицо. Он был
черный, с головы до ног черный. Даже веревка, которой он подпоясывался,
была черная. Рука, протянувшая продавцу билетов монету, - и та была в
черной перчатке.
мамонта. Он сделал попытку заговорить, но не смог выдавить ни звука. Он
выпучил глаза; лицо его побледнело. Сам Тронг Импресарио не смог бы
изобразить ужас более убедительно.
продавец отверг ее, продолжая пятиться. Пожав плечами, черный монах
повернулся к ступенькам и медленно поднялся на паланкин. Погонщик в ужасе
оглянулся на него и чуть не выронил жезл.
Махров Алексей
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Бажанов Олег
Андреев Николай
Перумов Ник