приходят в упадок, и только Занадон носит имя "Непобедимый". Это известно
всем и каждому не только в Пряных Землях, но и во всем мире.
когда боги спустились на землю, чтобы создать племена человеческие, Майана
с Балором, будучи близнецами, основали Занадон и порешили, что он будет
вечным. Они отстроили его великолепным и могучим и жили в этом городе, как
было принято у богов в Золотой век. И Занадон процветал под их
владычеством.
призвал всех богов в свою обитель по Ту Сторону Радуги, и созвал там
Большой Совет, и поручил каждому богу или богине заниматься каким-то одним
делом. Все признали правоту Его решения. И лишь Балор не согласился и был
назначен богом войны.
Гар Грюнн, и Файл. В Полрейне его зовут Штах, верно?
Полрейна, первого города, павшего жертвой форканского нашествия. Так мало
людей спаслось оттуда, что я до сих пор не слышал достоверного рассказа об
этом несчастье и был бы не прочь восполнить пробел.
наделяют его другими атрибутами. Впрочем, я уже сказал, теологию мы
оставим на потом.
порученные ему отцом. А безутешная Майана осталась одна и правила с тех
пор Занадоном без помощи брата.
беспристрастен. Если он благосклонен к кому-то в одно столетие, он должен
отвернуться от его детей в следующем. Так повелел Отец-Небо, ибо только
так поддерживается справедливость в мире, и мы и впрямь видим, что Балор
недолго поддерживает кого-то одного. Он воодушевляет слабых на безумную
храбрость в бою, а мощных ниспровергает. В Ургалоне даже говорят, что он
слеп.
Занадоне говорят, что в отчаянии от непосильного бремени, возложенного на
него на Большом Совете, Балор так рыдал, что остальные боги исполнились
жалости к нему и стали просить за него Отца-Небо. Отец богов оставался
непреклонен, и только когда сама Мать-Земля присоединила к их мольбам свой
голос, он сделал одно-единственное послабление - позволил Балору никогда
не обращать свой гнев на город, основанный им самим.
обращается к своему брату. Она напоминает ему о том, что они близнецы.
Напоминает о счастливых днях, что они провели здесь, правя городом. Она
напоминает ему о том, что жители города - все равно что его дети. Она
призывает его вновь стать ее царственным супругом и любовником, как было
когда-то. И вспомнив, как сильно он любил Майану, Балор вспоминает о долге
перед своим городом и своей сестрой. И тогда, приняв обличье смертного,
сходит он в Занадон и сам ведет войско в бой. И ведомое самим Балором,
войско это всегда торжествует победу, как бы ни был силен противник.
ее. Я потратил на поиски весь день, и никто не смог сказать мне, с кем я
говорил. Поэтому вечером я поцеловал Роатину - само собой, не обошлось без
слез - и пошел через шумный базар на берег великой Натипи, и сел на судно,
направлявшееся вверх по реке, вдоль Берега Небесных Жемчугов. Так попал я
в Пряные Земли. Два долгих года странствовал я, и теперь пришел.
войны.
туда, где свершаются великие события, чтобы я свидетельствовал о славных
подвигах и возвышенной любви. Что до любви и жертвенности, их я встречал
предостаточно. Бурь, голода, землетрясений и войн - тоже. Но никогда еще я
не видел бога, Ториан! Пока не видел.
"Надеюсь, ты прав".
8. ДЕВА В БЕДЕ
спину.
Луна должна была показаться незадолго до рассвета, но в Пряных Землях и
звезд было больше, и были они ярче, чем в иных местах, в иное время, и
небо было золотым великолепием. Я старался не смотреть наверх, ибо звезды
отвлекают меня.
смыть следы крови, одежда - прикрыть наготу, инструменты - снять ошейники
и убежище - отдохнуть. Боги должны знать это не хуже меня.
одном углу походили на кладовые, в другом - на конюшню и каретный сарай. С
моим дюжим спутником мы запросто могли бы забраться на крышу одного из
них, но в летнюю ночь она вполне могла быть усеяна спящими слугами. Крыша
же самого дома была выше и потому для нас недоступна. Окна забраны
решетками, все двери и ворота наверняка надежно заперты.
с ужасным звуком, который, казалось, прокатился эхом по всему городу, но
на деле был почти неслышным. Только тут вспомнил я про цепь, оставшуюся
под ступенями. Она могла бы пригодиться нам - перебраться через ворота на
улицу. Но что потом? Обнаженные, в бронзовых ошейниках...
другой?
исчез со скоростью, замечательной для человека его сложения.
со скрипом только маленькая дверца в одной из створок. Ториан прижался к
стене рядом с дверцей. В свете звезд мелькнула белая повязка - человек
вошел и повернулся запереть калитку. Огромные лапищи Ториана сомкнулись на
его шее и опустили обмякшее тело на землю.
обладал парализующей силой даже в свете звезд.
догадаться. Воины - хлопотные спутники: скоры на обиду и еще более скоры
на наказание.
запаху, он все равно пьян. Голова поболит, конечно, но того, что я до него
дотрагивался, даже не вспомнит.
компаньон обладал прямо-таки удивительными способностями. Он мотнул
головой в сторону ворот:
восхищения прямой черной бородой. Его повязка представляла собой
замысловатое изделие из светлого шелка, закрывавшее его ноги до колен, а
булавка, ее скреплявшая, была размером с ладонь и вся украшена
самоцветами. Он явно не относился к прислуге, и я удивился, почему он
разгуливал без сопровождения, да еще и вошел с черного хода. Час был
поздний, и в городе царила тишина.
дюжины. Выбрав самый маленький, я склонился над своим компаньоном. Слишком
мал... зато следующий радостно щелкнул. Разумеется, это было чистое
совпадение, но я привык не верить в совпадения.
особо разнообразят механизм.
секунд - за которые я успел взмокнуть как мышь, - чтобы найти подходящий
ключ. Дверные петли болезненно заскрипели. Я побежал обратно, прикрыл
калитку и, опустившись на колени, сунул связку в складки повязки спящего.
Широкие плечи Ториана тряслись от беззвучного смеха.
пути: лестницу вниз, лестницу вверх и дверь. Я выбрал дверь и обнаружил за
ней кладовку, полную метел, тазов и ящиков, провонявшую воском и щелоком.
Вдвоем мы еле в нее влезли; мне пришлось стоять одной ногой в ведре. Зато
одним глазом я прижался ко вполне сносного размера замочной скважине.
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Акунин Борис
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Шилова Юлия