Дубленка. Все было на месте.
дни было ужасно холодно и ветрено. В пятницу к тому же был сильный снегопад.
Но все зимние вещи Этель висят в шкафу...
в тот год, когда он угодил в тюрьму. В плечах она все еще была ему впору, но
на животе висела свободно, ведь в тюрьме он потерял тридцать с лишним
фунтов.
ответ на кудахтанье жены: "Надень шарф, Никки, ты забыл уже, как сильно
иногда дует с океана", и вышел на улицу. Соленый ветер ударил ему в ноздри,
и он с благодарностью глубоко вдохнул. Никки рос в Бруклине, и когда он был
маленьким, мама возила его на пляж в Рокавэй Бич. Спустя тридцать лет он
купил дом в Бель Харбор, чтобы Мария и дети могли проводить там лето. После
того, как его посадили, жена насовсем переселилась сюда.
воздуха вне тюремных стен вызвал боль в груди. "Избегайте переохлаждения", -
предостерегал его врач.
красовался плакат на стене. Он чувствовал себя настолько ослабевшим, что
ушел, не высидев до конца обеда, и лег в постель. Звонили дети, Ник-младший
и Тесса. "Папа, мы любим тебя", - говорили они.
колледж, когда он сел. Сейчас ей уже тридцать пять, у нее двое детей и она
живет в Аризоне. Муж зовет ее Терезой. Ник-младший взял себе девичье имя
матери. Теперь он Николас Дамиано, примерный гражданин и налогоплательщик,
живет в Коннектикуте.
человека. На улице их караулили журналисты с телевизионными камерами.
Бывший уголовник, к тому же больной - вот кто он теперь. Никки вдохнул
поглубже и почувствовал, как соленый воздух наполняет его легкие.
бежали впереди Никки, остановился. "Рад видеть вас, мистер Сепетти. Вы
прекрасно выглядите."
знал, как он выглядит. Всего лишь полчаса назад, выйдя из-под душа, он
подробно и безжалостно исследовал свое отражение в зеркале на двери в
ванной. Макушка основательно полысела, лишь вокруг еще держались остатки
былой шевелюры. "Соль и перец", - называл его черные с проседью волосы
тюремный парикмахер, когда он только начал отбывать срок. То, что осталось
от них сейчас было грязно-белого или тускло-серого оттенка, как ни назови,
один черт. Нельзя сказать, что дальнейшее исследование принесло ему
удовлетворение. Даже будучи молодым и привлекательным, он не любил свои
глаза навыкате, но сейчас они и вовсе казались ему каменно-неживыми. Из-за
бледности кожи стал хорошо заметен старый шрам на щеке. То, что он потерял
вес, не сделало его стройнее, наоборот, он напоминал сам себе подушку, из
которой вытряхнули половину перьев. Мужчина под шестьдесят. Когда он
оказался в тюрьме, ему было сорок два.
через два или три дома от него, Никки только не мог припомнить его имя. А
тот так и сиял, обнажая в нервной улыбке лошадиные зубы.
быть прозвучал раздраженно, потому что бегун явно почувствовал себя неуютно.
"Как бы там ни было, я рад, что вы вернулись, - сейчас его улыбка уже
выглядела натянутой. - Прекрасный день, не правда ли? Холодно, но все-таки
чувствуется весна."
был прогноз погоды, я бы послушал радио". Он поднял руку в прощальном жесте
и прибавил шагу, пока не дошел до пляжа.
как ребенком любил кататься на волнах в шторм. Мать всегда кричала ему: "Не
заходи далеко! Смотри, захлебнешься."
дошел до "Русских горок". Тут он повернул назад. Ребята приедут забрать его.
Они сперва зайдут в клуб, а потом пообедают на улице Малберри. Дань
уважения, не более - он не обманывал сам себя. Семнадцать лет - слишком
долгий срок. Ребята последние годы ворочают такими делами, куда он не дал бы
им и близко подойти. Уже прошел слух о том, что он очень болен и ему лучше
никуда не встревать: не можешь, не берись.
вышел через шесть лет, его выпустили под залог. Сейчас он на свободе.
благодарить за эти лишние одиннадцать лет.
пилюли - его дети. Они твердят, что любят Никки, но они стесняются его.
Когда Мария приезжала навестить сына или дочь, она представлялась их
друзьям, как вдова.
запрещая им видеться с ним все эти годы? Мария приезжала к нему регулярно.
Но в Коннектикуте она называла себя миссис Дамиано. Ему бы хотелось увидеть
детей Тессы. Но ее муж считал, что надо подождать.
чем обида. Она изо всех сил притворялась, что рада видеть его, но глаза
смотрели холодно, с затаенным презрением. Прочитать ее мысли было несложно:
"Для чего ты все это делал, Никки? От нас отвернулись даже наши друзья." Ей
всего пятьдесят четыре, а выглядит она лет на десять старше. Мария работала
в отделе кадров в госпитале. Она могла бы и не делать этого, но, устраиваясь
на работу, она сказала ему: "Я не могу сидеть дома и пялиться на стены."
горевали, если бы с ним в тюрьме случился сердечный приступ? Может, если бы
он вышел через шесть лет, как Джо, еще можно было бы что-то вернуть. А
сейчас поздно, слишком поздно. Из-за этих лишних одиннадцати лет, что он
отсидел благодаря Майлсу Керни. И он бы еще сидел, если бы им удалось
что-нибудь придумать, чтобы не выпускать его вовсе.
старого громыхающего сооружения "Русских горок". Это заставило его повернуть
и пойти обратно, чтобы убедиться, что их не снесли. Он шел, стараясь
попадать в собственные следы, засунув поглубже руки в карманы, ссутулившись
под ветром. Во рту его прочно держался горький желчный привкус, который он
старался заглушить, облизывая языком соленые от ветра губы...
один из тех парней, на которых он всегда мог рассчитывать. Луи не забывал
сделанного ему добра. "К вашим услугам, Дон Сепетти, - приветствовал Луи
Никки. - Как приятно снова сказать это." Луи говорил искренне.
когда он вошел в дом сменить свитер на пиджак. Он вспомнил, что как-то в
школе, когда ему приходилось писать небольшие сочинения на тему прочитанных
рассказов, он писал об одной вдове, которая считала своего исчезнувшего мужа
погибшим и "довольно неплохо устроилась в жизни будучи вдовой". Мария тоже
чувствовала себя достаточно комфортно в жизни без него.
детям станет только легче, если ты исчезнешь в стиле Джимми Хоффа. Еще
больше им бы понравилась красивая естественная смерть, та, которая не
требует дополнительных объяснений для внуков... Если бы только вы знали, как
все это было близко."
меня ночная смена, с девяти до девяти. Если хочешь, я что-нибудь приготовлю
и оставлю в холодильнике."
через туннель Бруклин - Баттери. В клубе ничего не изменилось. Та же
потертая мебель; в глубине помещения за карточным столом так же составлены
кресла - все готово для следующей игры; все та же старая кофеварка для
эспрессо; по-прежнему заколочена телефонная кабинка.
столпились вокруг него, выражали свое почтение, посылали
фальшиво-приветливые улыбки. Но он все понимал.
хозяин ресторана - вот кто в самом деле был ему рад. Отдельная комната
готова и ждет его. Все его любимые прежде блюда, включая макароны. Никки
почувствовал некое расслабление, почувствовал, как что-то вроде прежней силы
наполняет его тело. Он подождал, пока накроют к десерту - канноли с крепким
черным эспрессо - и обвел глазами гостей, заглянув каждому из сидящих двумя
ровными рядами ("Совсем, как оловянные солдатики") десяти мужчин в лицо. И
каждому он кивал, узнавая. Только два незнакомых лица. Одно не вызвало у
него подозрений. Второй же был представлен ему как Кармен Мачадо.
брови. Прямой костистый нос. Он крутится здесь уже 3-4 года. Альфи
познакомился с ним в тюрьме, где тот отсиживал за угон автомобиля.
Инстинктивно он не вызывал доверия у Никки, и Никки отметил про себя, что
должен порасспрашивать Джо, насколько хорошо они его знают.
Березин Федор
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Суворов Виктор
Трубников Александр
Куликов Роман