Чтение 12–й страницы книги ~Голубятня в Орехове~

Игнатик улыбнулся уже веселее:

- Тетка сказала, что такая примета есть: кто целую неделю морские сапоги не будет снимать ни днем ни ночью, обязательно станет капитаном. Вот я и не снимаю.

- И спишь в них?

- Ага...

Яр хотел рассмеяться, но раздумал.

- Ты очень доверчивый, Тик, - сказал он серьезно. - Ужасно доверчивый. Тетка сказала тебе смешную шутку, а ты веришь. Какие-то болтуны пришли и наплели тебе всякую чепуху - ты тоже веришь.

Игнатик помолчал. Потом быстро глянул и сказал с лукавинкой:

- Ага, я доверчивый... Вот поверил, что ты есть на свете, и ты правда есть.

Теперь Яр рассмеялся:

- Это ты хорошему поверил. А ерунде верить не надо.

Игнатик выбрался из сапог.

- Я их здесь оставлю. Я домой сбегаю, а потом опять приду, скоро. Я тебе черешни принесу...

Он и правда скоро вернулся. Прискакал босой, веселый, с большим кульком белой черешни.

- Вот, смотри, какая в теткином саду созрела.

Они сели на скамью у пульта.

- Я с тобой буду дежурить, - решил Игнатик.

Вахта была спокойная. Мотоботы вернулись вовремя, аварийных сигналов не поступало, залив под утренним солнцем лежал пустой и тихий, только еле заметный парусник маячил у горизонта.

- Завтра возьму у Захара шлюпку и пойдем с тобой под парусом на Медный остров, - сказал Яр Игнатику.

- Ой, правда? Я под парусом еще ни разу... А если шторм?

- Не бойся, на завтра сводка спокойная.

- Да я и не боюсь, если с тобой... С тобой вообще ничего не боюсь... - Он придвинулся поближе.

- Совсем ничего?

- С тобой? Совсем.

- Тогда... Игнатик! Расскажи, что это были за люди.

Он съежился на миг, притиснулся покрепче, зябко обхватил коленки.

- Игнатик, ты же не боишься.

- Да... Но не хочется про них. Лучше вечером про все расскажу... Можно я у тебя буду ночевать?

- Даже обязательно... Только без сапог.

Игнатик серьезно сказал:

- Ладно. Все равно я их уже снял... Яр...

- Что, Тик?

- Они... эти люди... по-моему, они знают, кто ты такой.

- Откуда ты знаешь?

- Они говорили: "Зачем ты с ним связался? Все равно он скоро уйдет туда, к себе..." Яр, ты не уйдешь?

- Я же обещал: без тебя никуда не уйду.

Весь этот день Яр прожил с ощущением, которое у разведчиков называется "на щелчке". Оно возникает на незнакомых планетах, когда нет ясной опасности, но есть ее предчувствие и каждую минуту можно ожидать чего угодно. Защелкнуты гермошлемы и браслеты датчиков, щелчком сдвинуты вперед предохранители бликов...

Правда, сейчас не было ни шлема, ни датчиков, ни излучателя, а состояние "щелчка" перебивала радость оттого, что Игнатик - вот он, рядом.

Он был рядом целый день. Листал вахтенные журналы, копался в старом ненужном приемнике, мастерил из его деталей и лампочек смешного человечка. А когда завечерело, весело сказал:

- Я сбегаю тетке скажу, что буду у тебя ночевать. Ты не уходи пока, я вернусь, и вместе пойдем к тебе.

- Только не задерживайся, Тик...

- Я как стрела!

Едва он умчался, пришел Феликс.

- Ну что, Яр, все спокойно на морях? Гуляй, я заступаю.

- Заступай... Феликс, я спросить хочу. Уточнить, так сказать. Мне, как диспетчеру, выдали все, что положено?

Феликс откровенно удивился:

- Откуда я знаю? А что именно тебе выдали?

- Ну, форму, документы... Аванс... А оружие не полагается? Говорили, что вроде бы тем, кто на суточных вахтах, положен пистолет.

- Бог ты мой, да зачем он на вахте? Пираты, что ли, нападут?.. Ну, вообще-то положен, поскольку диспетчер - это еще и представитель береговой охраны. Только никто их не берет, морока лишняя.

- Может, и морока. Но я привык, чтобы все по форме.

- Скажи Шерифу, он выдаст.

- Надо сказать...

- Скажи... Яр... - Феликс глянул быстро и непонятно. - А тебе игрушка эта только для формы? Или...

- "Или"... - сам не зная почему, сказал Яр. Впрочем, Феликсу он верил.

- Тогда лучше возьми мой.

- То есть?

- Мой собственный. С давних времен остался. Таскаю вот по привычке, никто не знает...

Феликс, усмехаясь, полез за пазуху и вынул небольшой плоский пистолет с ребристой рукояткой. Видно, что старенький - вороненые детали на острых краях были вытерты до светлого металла. Феликс оглянулся и положил пистолет на ладонь.

- Надежная система, "викинг". Только запасной обоймы нет, всего семь патронов... Ну, надо будет - достанешь. Бери.

- Да, но... так, наверно, не полагается?

- А кому какое дело? Это же мой. Бери, Яр, тебе нужнее... Люблю таких, как ты. Сам вот не потянул...

- Ты это о чем? - с тревогой спросил Яр.

- О смелости, - вздохнул Феликс. И затолкал пистолет Яру в карман куртки. - Бери... Жаль, не задержишься ты у нас, Яр.

- Ты уверен? - тихо спросил Яр.

- Чую...

- Пойду я, - сказал Яр. - Спасибо, Феликс. Пойду встречу Игнатика. Он небось уже летит сюда...

Яр не встретил Игнатика по дороге и слегка встревожился. Вошел в поселок. Побеленные каменные домики с односкатными крышами вытянулись в длинную улицу. Дом, где жил Игнатик, был в самом начале.

У крыльца стояла тетка.

- Что-то не торопится наш Игнатик, - сказал Яр.

- Как же не торопится? Уже уехал, - отозвалась тетка и жалобно взглянула на Яра.

- Как уехал?!

- Сосед на бричке проезжал, обещал его подбросить до вокзала. Там, говорят люди, бывает вечерний поезд...

- Какой поезд? - с отчаянием спросил Яр. - Зачем?

- Да вы не знаете разве? - Она всплеснула руками. - А он мне сказал, что только сейчас попрощался с вами! К себе в Орехов, говорит, поеду, там вроде бы все наладилось... Скучаю, говорит... До станции Мост, говорит, а там уж как-нибудь на ту сторону...

- А как же вы его отпустили?

- А как не пустить? Он и не слушал, встрепанный такой. Прибежал, письмо, говорит, дали на почте от той тетки, она пишет: приезжай. И сказал, что вы разрешили. Курточку, что вы подарили, взял, кой-какие вещички в сумку кинул, меня обнял... Я еще говорю: "Деньги ведь надо на билет..." А он: "Не надо, мне Яр дал, вот смотри..."

"Не давал! - ударила мысль. - Но кто-то дал. Кто-то успел напугать и уговорить за эти полчаса... Гады..."

Думал это Яр уже на бегу.

Глава 5. ДОРОГА

Вокзал находился в двух милях от поселка. Громадный и странный. Лет пятьдесят назад на берегу хотели устроить большой курорт, но потом то ли раздумали, то ли война помешала. То ли кто-то запретил. А вокзал успели выстроить. Даже не вокзал, а целый вокзальный город. Сюда должны были прилетать самолеты, приплывать пароходы, приходить поезда.

Теперь у громадных причалов изредка швартовались катера и рыбачьи лайбы. На мол со взлетно-посадочной полосой раз в неделю садились трескучие бипланчики местной линии. А по рельсам, спрятанным в полыни, редко и нерегулярно бегал поезд прибрежной железной дороги.

...Яр понимал, что бричку ему не догнать, если двигаться следом. Но был короткий путь - через холмы.

На бегу Яр проверил пистолет. Это была очень простая и, значит, надежная система. Яр загнал в ствол первый патрон, нажал предохранитель и положил "викинг" во внутренний карман, за пазуху. "Стреляю без промаха в подброшенный орех, - усмехнулся он. - Пижон, дурак старый". Из оружия с пороховыми патронами Яр стрелял два раза в жизни, в незапамятное время, на учебном полигоне Ратальской школы.

"Впрочем, не так уж плохо стрелял. Может, и не промахнусь, если придется..."

Тропинка вывела на холм, поросший мелким дубняком. Солнце стояло невысоко, и распахнувшееся впереди море было усыпано блестящей чешуей. На этом искрящемся зеркале чернели здания вокзала. Он был такой громадный, что многоэтажные корпуса казались приземистыми. Над ними торчала башня, похожая на колокольню Петропавловской крепости.

Черная взлетная полоса надвое разрубала сверкающее море.

Яр бегом стал спускаться к вокзалу...

Площадь перед центральным зданием когда-то вымостили ракушечными многоугольниками. Сейчас некоторые плиты исчезли, а оставшиеся были вздыблены и расколоты проросшими корявыми кустами с черными ягодами. Кусты хватали Яра за штанины.

Яр остановился. Обогнал он бричку или нет? Если обогнал, где ее ждать? Не было заметно, чтобы к заросшей площади вела какая-нибудь дорога.

Не лучше ли поспешить прямо к поезду? Уж там-то Игнатик окажется обязательно.

Яр вошел в арку центрального входа и оказался в пустом гулком помещении с неимоверно высоким потолком. На потолке он разглядел облупленную картину: два человека с плоскими лицами, в мундирах, аксельбантах и золотых эполетах улыбались и пожимали друг другу руки. Картину окаймляла лепная рама из перевитых розами знамен и сабель.

В дальнем конце зала темнел ряд окошечек. Яр двинулся туда. Под ногами постукивали расшатанные плитки кафельной мозаики.

Окошечки были закрыты. Над ними белело лепное слово "КАССА". В завитках букв скопилась пыль, а на букве "К" сидел рыжий паук. Треснувшая стеклянная табличка извещала: "Уважаемые пассажиры, ездить без билетов запрещается правилами и вашей совестью".

"Игнатик наверняка будет покупать билет, - подумал Яр. - А может быть, уже купил? Где?"

Яр постучал в окошко, над которым сидел паук. Оно тотчас открылось. Возникло лицо седой дамы, похожей на актрису-пенсионерку.

- Скажите, пожалуйста... - нетерпеливо начал Яр.

Дама сухо произнесла:

- Потрудитесь пройти на платформу, касса работает в летнем павильоне. Поезд до станции Мост уходит в двадцать ноль-три.

Окошко захлопнулось, подняв облачко пыли. Яр чертыхнулся и посмотрел вокруг. Над темной аркой увидел выпуклые слова:

ВЫХОДА НЕТЪ! ВЫХОДЪ НА ПЕРРОНЪ

Яр мельком удивился твердым знакам и противоречивости надписей и решил поверить той, что ниже.

Туннель был темный, только впереди светился полукруглый выход. Яр торопливо двинулся на свет. Ему казалось, что идет он страшно долго. Мягкий пол будто ехал назад и оттягивал Яра от выхода. А может быть, так и было? Но в конце концов Яр приблизился к солнечной арке и шагнул через медный порог.

Он оказался не на перроне. Перед ним было море и узкий желтый пляж с синими и красными зонтиками, с горками для съезжания в воду и круглыми разноцветными будочками. Направо и налево пляж тянулся бесконечно. Позади так же бесконечно тянулись бетонные стены вокзальных зданий. Оконные стекла слепяще отражали солнце, но кое-где чернели пустые квадраты.

На пляже было многолюдно, это казалось удивительным после пустоты вокзала. Да и вообще - вечер уже, не время для такого массового купания. Но мелькали пестрые мячи, смеялись ребятишки, монотонно кричал бродячий фотограф.

Яр оглянулся, собираясь вернуться, но недалеко мелькнула оранжевая рубашка.

- Игнатик! - Яр крикнул негромко, сдавленно, чтобы не привлекать чужого внимания.

Рубашка метнулась за голубой киоск с мороженым. Зарываясь башмаками в песок, прыгая через коврики с разложенной снедью, Яр бросился к киоску. Ему сердито кричали вслед.

За киоском никого не оказалось.

Оранжевая рубашка мелькнула у вокзального здания. Там, в серой плоской стене, была узкая дверца. Игнатик исчез в этой дверце. Яр кинулся следом.

Он оказался в бетонном коридоре, вдоль которого тянулись железные трубы разной толщины. Их коленные изгибы иногда перегораживали дорогу. На изгибах торчали колеса вентилей. Пахло ржавчиной и теплой сыростью. Вдали быстро простучали подошвы.

- Игнатик!

Все стихло. Даже эхо увязло в мягкой духоте.

Коридор, закругляясь, привел Яра в подвал. Солнце почти горизонтально врывалось в квадратные оконца у потолка.

Подвал был полон якорей.

Это был целый музей якорей. Царство якорей. Мир якорей.

Кладбище якорей...

Якоря лежали, стояли, косо навалившись друг на друга, на стены и на каменные столбы. Здесь были классические адмиралтейские якоря с истлевшими деревянными штоками, знаменитые якоря Холла с теплоходов и стальных крейсеров, старинные якоря-кошки. Якоря всех конструкций и видов: двурогие, однорогие, многорогие. Грибовидные и винтовые. Маленькие, от рыбачьих лодок, и пятиметровые великаны от океанских кораблей. Все ржавые и забытые.

Яр мельком подумал, что если якорь - символ надежды, то здесь кладбище многих-многих надежд.

Между якорями лежали и висели лохматые от ржавчины цепи. Звенья у некоторых были с колесо мотоцикла.

Яр прыгал через цепи, стремясь в ту сторону, где ему опять послышался топот мальчишечьих ног.

- Игнатик, подожди!

Крик запутался в этом железном лесу, погас...

Яр налетел на кирпичную стену, кинулся вдоль нее, увидел металлическую лесенку, бросился по дребезжащим ступенькам. Лесенка, круто ломаясь, повела вверх внутри узкой шахты. Горели пыльные лампочки в проволочных клетках. Проржавевшие ступени иногда гнулись под ногами. Стало ясно, что Игнатик здесь не пробегал. Вернуться? Нет, бессмысленно гоняться по лабиринтам. Лучше выйти к поезду и встретить Игнатика там.

Лестница привела в квадратную комнату - пустую, белую, без окон. Мягко светил плафон. Чернела обитая кожей дверь. Яр дернул ее.

Он оказался в небольшом зале. Блестел светлый мрамор, горели электрические канделябры. За овальным столом сидели похожие друг на друга люди - в темных костюмах, с гладкими неподвижными лицами.

- Что вам угодно? - бесцветным голосом спросил один.

- Мне угодно выбраться на перрон, - резко сказал Яр.

Человек невозмутимо разъяснил:

- Вам следует вернуться. Выход на перрон через соседнюю дверь.

Яр шагнул назад - он забыл в этот миг, что в белой комнате другой двери не было.

Впрочем, и самой комнаты не было. Яр увидел что-то вроде большого склада. По нему сновали молчаливые люди в серых халатах. Они грузили на тележки с мягкими колесами длинные тюки.

В этой молчаливости, в тусклом свете лампочек, в запахе грязной ткани была тоскливая мрачность. Словно грузили обернутые мешковиной трупы. Но, конечно, это не так. У стен Яр заметил штабеля каких-то одинаковых гипсовых статуй. Скорее всего, их и увозили куда-то.

Яр прошел через склад. Ему смотрели вслед, но ничего не говорили.

За складом был светлый коридор с окнами в одну сторону. Окна оказались распахнуты. Яр увидел наконец платформу, заросшие рельсы, на них дырявые товарные вагоны и мятые цистерны. Две нитки рельсов не были ржавыми, они блестели среди зелени. По ним подтягивался к платформе поезд с аккуратным паровозиком и зелеными вагончиками.

Искать выход на перрон - значит опять запутаться в дурацких переходах и подвалах. Проще было прыгнуть вниз - окна тянулись невысоко от земли, на уровне второго этажа.

Яр оперся ладонями о подоконник... И услышал:

- Ярослав Игоревич, подождите...

Яр замер. Шевельнул плечом, ощутил мышцами груди спокойную твердость пистолета. Оторвал от подоконника ладони и медленно обернулся.

В двух шагах стоял человек в черном костюме. В белой сорочке с темным галстуком. Среднего роста, сухощавый. С приветливым лицом без морщин. С гладкой черной прической - такой блестящей, будто голову помазали дегтем.

- Ярослав Игоревич, не могли бы вы уделить мне две минуты?

Человек говорил странно: губы его почти не двигались и лицо не менялось. Но голос был приветливым.

- Да, если две минуты, - как можно спокойнее отозвался Яр. - Я спешу.

- Я знаю. Об этом и речь... Куда-нибудь пройдем или побеседуем здесь?

- Здесь, - сказал Яр.

- Как угодно... - Человек отошел к стене против окна, слегка прислонился, взялся за тонкую трубу, которая шла сверху к решетчатой батарее отопления.