суеверных соображений. Она, женщина, абсолютная и невидимая сила. Это было
лишь иллюзией, что они твердо стоят на земле. На самом деле они парили в
небе, как воздушные змеи, и воспоминание о ней было той единственной
ниточкой, которая привязывала их к реальности.
фляжку ко рту и сделал несколько больших глотков. - И теперь я ужасно об
этом сожалею.
владельцев воздушных змеев, которые, впрочем, едва ли могли подслушать его
слова, так как были, во-первых, слишком далеко, а во-вторых, слишком
увлечены своим спортом. Но он почувствовал себя готовым поделиться своей
тайной, лишь когда дистанция между их ушами и его признанием увеличилась
вдвое. Но когда он все-таки решился, он сделал это просто и ясно. - Не знаю,
что это на меня нашло, - сказал он, - но недавно я нанял человека для того,
чтобы он убил ее.
существование того, кого любишь, чтобы лишить его возможности продолжать
жить без тебя. Это любовь высшего порядка.
вынести... саму мысль о том, что она жива и она не со мной... - Речь его
стала путаться, слова тонули в слезах. - Она была так нежна со мной...
прерываемый помехами звонок из Нью-Йорка, цель которого так и осталась
невыясненной. Знала ли она в тот момент, что ее жизни угрожает опасность? А
если нет, то знает ли она сейчас? Он схватил Эстабрука за воротник пальто с
той же силой, с которой страх сжал его сердце.
человека, и я хочу остановить его...
мятому виду, его сначала выбросили, а потом подобрали и расправили.
Две ночи назад письмо было доставлено ко мне домой. Абсолютно очевидно, что
он был пьян или одурманен наркотиками, когда писал это, но там указано, что
в тот момент, когда я буду читать это письмо, он будет уже мертв. По всей
видимости, так оно и есть. Он до сих пор не объявился. А он был моей
единственной связующей нитью с убийцей.
Было темно. Я был в растерянности. Кроме того, его уже там нет. Он уехал на
ее поиски.
любовник, и он так же ревнив, как и я в свое время. Мои письма, мои
телеграммы отсылаются обратно нераспечатанными. Но он не сможет защитить ее.
Этот человек, которого я нанял, его зовут Пай...
совершил нечто ужасное и вы должны помочь мне исправить положение. Вы
должны. Этот парень по имени Пай, он смертельно опасен.
у вас есть кое-какой... опыт по части преступной психологии. У вас больше
шансов встать на пути между ней и Паем, чем у меня. Я дам вам деньги для
убийцы. Вы сможете откупиться от него. Вам я заплачу, сколько скажете. Я
богат. Предупредите ее, Захария, и убедите ее приехать домой. Я не вынесу,
если ее смерть будет на моей совести.
Миляга.
доказательством независимо от того, есть в нем смысл или нет. Давайте его
сюда, или сделка не состоится.
дотронувшись до него, он заколебался. Несмотря на все разговоры о чистой
совести и о том, что Миляга призван спасти ее, ему ужасно не хотелось
расставаться с письмом.
что-нибудь случится, виновным будут считать меня. Убирайся и чеши сам себе
свои яйца.
побежал за ним, выкрикивая его имя, но Миляга не стал замедлять шаги. ?Пусть
побегает?.
нагнал его.
будет достаточно времени для чтения во время полета.
Глава 6
1
который наткнулся на него, разыскивая свою убежавшую дворняжку по кличке
Киппер. Животное еще на улице почуяло тот запах, который его владелец ощутил
лишь на лестнице, по которой он поднимался, чередуя призывные свисты с
проклятиями. Это был запах разлагающейся плоти. Осенью 1916 года Алберт
сражался за свою страну в битве на Сомме, и ему приходилось жить в одном
окопе со своими мертвыми соратниками в течение нескольких дней. Зрелище и
запах смерти не произвели на него угнетающего впечатления. Собственно
говоря, именно его жизнерадостная реакция на свою находку придала попавшей в
вечерние новости истории особую пикантность, которая и обеспечила ей большее
внимание со стороны газет, чем можно было предположить, что в свою очередь
заставило чей-то острый глаз трудиться над восстановлением облика умершего.
Через день предполагаемый облик был обнародован, а в среду женщина, живущая
в муниципальном доме к югу от реки, опознала в нем своего соседа по
лестничной площадке, мистера Чэнта.
картины, темой которой на этот раз оказалась не смерть Чэнта, а его жизнь. В
заключении полиции говорилось, что умерший был приверженцем какой-то
загадочной религии. Сообщалось, что в комнате его возвышался небольшой
алтарь, украшенный высохшими головами животных, вид которых судебные
эксперты определить не смогли, а в центре его стоял идол такого
непристойного вида, что ни одна газета не осмелилась опубликовать его
изображение, не говоря уже о фотографии. Желтая пресса с особым наслаждением
расписывала эту историю, тем более что все эти странные предметы
принадлежали человеку, который, судя по всему, был убит. На первых полосах
выходили статьи, с едва скрываемым расизмом вещавшие о распространяющейся
заразе извращенных иностранных религий. Между подобными материалами и
рассказами о подвигах Берка на Сомме сообщения о смерти Чэнта заняли немало
газетной площади. Это обстоятельство имело несколько последствий:
ультраправые совершили несколько нападений на лондонские мечети, раздался
призыв к уничтожению дома, в котором жил Чэнт, а Дауд оказался в одной из
башен Хайгейта, куда он был вызван в отсутствие своего хозяина Оскара
Годольфина, брата Чарльза Эстабрука.
2
колеями, что экипажам зачастую не удавалось преодолеть подъем, а поездка в
город была достаточно опасной, что вынуждало благоразумного человека
захватить с собой пистолеты, торговец по имени Томас Роксборо соорудил себе
на Хорнси Лейн красивый дом, который был спроектирован для него неким Генри
Холландом. В те времена из окон этого дома открывались прекрасные виды: с
южной стороны была видна река, на север и на восток тучные пастбища тянулись
до самого Хэмстеда, который тогда был крошечной деревушкой. Сходные виды
туристы могли по-прежнему наблюдать с моста на Арчуэй-роуд, но прекрасный
дом Роксборо исчез, и на его месте в конце тридцатых возникла безымянная
десятиэтажная башня, находившаяся на некотором удалении от дороги. Между
дорогой и башней росли хорошо ухоженные деревья. Зеленый экран был
недостаточно плотным, чтобы полностью заслонить ее, но его вполне хватало на
то, чтобы сделать и так ничем не примечательное здание практически совсем
невидимым. Почта, которую доставляли туда, состояла только из циркуляров и
различных официальных бумаг. Никто не снимал там помещения - ни частные
лица, ни фирмы. И тем не менее владельцы башни Роксборо поддерживали в ней
идеальный порядок. Примерно раз в месяц они собирались в единственной
комнате, расположенной на верхнем этаже здания, названного именем человека,