Чтение 12–й страницы книги ~Дворец любви~

- У вас есть ее теперешний адрес?

- Нет, сэр. Это уж слишком. Я и не спрашивал... Кстати! Не мать ли она
Фогеля Фильшнера, мальчика-работорговца?

- Верно.

- Ну, тогда я могу сказать вот что. Когда стало известно, что сделал
этот сопляк, она собрала вещички и исчезла. Никто с тех пор не слышал о
ней.

Старый дом Игрель Тинси, высокое восьмиугольное строение в так
называемом четвертом палладианском стиле, стоял на полпути к Беллельским
холмам. Джерсен навел справки в адресном столе и выяснил, что семья не
поменяла место жительства.

Дверь открыла красивая женщина средних лет в серой крестьянской блузке,
голову ее охватывал пестрый шарф. Джерсен оглядел женщину, прежде чем
начать разговор. Она ответила ему прямым, почти вызывающим взглядом.

- Вы - Игрель Тинси? - спросил Джерсен настойчиво.

- Игрель? - Женщина высоко подняла брови. - О нет, вовсе нет! - Она
коротко усмехнулась. - Что за странный вопрос! Кто вы?

Джерсен протянул удостоверение. Женщина прочла, вернула карточку.

- Что заставило вас подумать, что я - Игрель Тинси?

- Она здесь одно время жила. Вы примерно того же возраста.

- Я ее кузина. - Женщина держалась настороженно. - Что вам нужно от
Игрель?

- Можно зайти? Я объясню.

Женщина колебалась. Тогда Джерсен двинулся вперед. Она пошевелилась,
словно намереваясь задержать его, воровато оглянулась и отодвинулась.
Джерсен оказался в холле и осмотрелся. Пол был выложен плиткой из
молочного стекла. Одну стену занимал телеэкран, какой могли себе позволить
представители среднего класса, другую - горка, уставленная безделушками из
дерева, кости и перламутра. Там была фигурка работы Линка с Наухиа, одной
из планет Скопления Ригеля, флакон духов с Памфилы, статуэтка из черного
обсидиана и так называемая молебная плита с Волка-2311. [Негуманоидные
туземцы с Волка-2311 посвящают большую часть своей жизни созданию таких
плит, видимо, имеющих религиозное значение. Дважды в гол, на
солнцестояние, двести двадцать четыре плиты (совершенно одинаковые, до
мельчайших деталей) грузят на борт церемониальной баржи, которую затем
отпускают в океан. Торговая компания "Люпус" держит свой корабль за
горизонтом. Как только баржа исчезает из поля зрения аборигенов, ее
задерживают, плиты забирают, вывозят и продают как предметы искусства. -
Прим.авт.]

Джерсен остановился, чтобы рассмотреть маленький гобелен великолепной
выделки.

- Вот чудесная вещь! Не знаете, откуда она?

- Действительно хороша, - согласилась женщина. - Думаю, из внешних
миров.

- Напоминает стиль Сабры, - сказал Джерсен.

С верхнего этажа раздался крик:

- Эмма! Кто там?

- Уже проснулась, - пробормотала женщина. Она повысила голос: -
Джентльмен из "Космополиса", тетя.

- Нам не нужен журнал, - послышался крик. - Абсолютно!

- Очень хорошо, тетя, - Эмма указала на гостиную, приглашая Джерсена, и
кивнула по направлению голоса: - Это мать Игрель. Она нездорова.

- Жаль. А кстати, где Игрель?

Эмма вновь вызывающе взглянула на Джерсена:

- А зачем вам это знать?

- Если быть абсолютно честным, я пытаюсь установить местонахождение
некоего Фогеля Фильшнера.

Эмма беззвучно и невесело рассмеялась.

- Вы не туда пришли разыскивать Фильшнера! Ну и потеха!

- Вы знали его?

- О да. Он был младше меня на класс в лицее.

- А со времени похищения вы его больше не видели?

- Нет, нет. Никогда. Однако странно, что вы спросили. - Эмма
заколебалась, неуверенно улыбнувшись. - Это вроде того, как бывает, когда
облако на минуту заслоняет солнце. Иногда я оглядываюсь и будто бы вижу
Фогеля Фильшнера, но так только кажется.

- Что случилось с Игрель?

Лицо Эммы приняло отсутствующее выражение - она заглянула далеко в
ушедшие годы.

- Вы должны знать, что эта история получила огромную огласку. Самое
страшное преступление на памяти у всех. Игрель обвиняли, были неприятные
сцены. Несколько матерей украденных девочек все время нападали на Игрель:
она, мол, провоцировала Фильшнера, довела его до преступления, а значит,
должна разделить его вину... Вынуждена признать, - заметила Эмма, - что
Игрель была бессердечной кокеткой, просто неотразимой, разумеется. Она
могла подцепить парня одним из таких вот взглядов искоса, - Эмма
продемонстрировала, - чертовка! Она даже флиртовала с Фогелем. Чистый
садизм, потому что она его вида не выносила. Ах, пресловутый Фогель! Не
было дня, чтобы Игрель не приносила из школы очередную байку о странностях
Фогеля. Как он резал лягушку, а потом, всего лишь вытерев руки бумажным
полотенцем, ел свой завтрак. Как от него несло, словно он никогда не
переодевался. Как он хвастался своим поэтическим мышлением и пытался
поразить ее воображение. Это правда, что Игрель своими ужимками
раздразнила Фогеля, а двадцать восемь других девочек заплатили за ее
развлечения.

- А затем?

- Полный бойкот. Все отвернулись от Игрель, и, возможно, навсегда. В
конце концов она сбежала с человеком в возрасте и никогда больше не
вернулась в Амбуле. Даже мать не знает, где она.

В комнату ворвалась женщина с горящими глазами и гривой спутанных седых
волос. Джерсен едва успел избежать нападения разъяренной матроны.

- Что вам нужно? Зачем вы задаете вопросы в этом доме? Мне не нравится
ваше лицо - вы такой же, как все остальные. Вон отсюда и больше не
возвращайся! Бандит! Вползти сюда со своими мерзкими вопросами!

Джерсен покинул дом Тинси с завидной поспешностью. Эмма попыталась
проводить гостя до двери, но тетка, прыгнув вперед, оттолкнула ее. Дверь
закрылась, истеричные вопли затихли. Кирт облегченно вздохнул. Зараза!
Едва ноги унес...

В ближайшем кафе он заказал стакан вина и наблюдал, как солнце
опускается в море. Конечно, вполне возможно, что расследование, берущее
начало с заметки в "Ригелианине", заведет его в тупик. Единственной
ниточкой, связующей Виоля Фалюша и Фогеля Фильшнера, было утверждение
Какарсиса Азма. Эмма Тинси, очевидно, верила, что несколько раз встречала
Фогеля Фильшнера в Амбуле. Виоль Фалюш мог испытывать извращенное
удовольствие, посещая место первого преступления. Если так, почему он не
открылся старым знакомым? Конечно, у Фогеля Фильшнера было достаточно
времени, чтобы завести других друзей и знакомых. Но ведь Игрель Тинси
почла за лучшее уехать из Амбуле. Виоль Фалюш злопамятен. Он водил дружбу
с Романом Хенигсеном, чемпионом по шахматам. Дандина еще упоминала поэта,
соперника Фогеля Фильшнера. Джерсен попросил справочник и отыскал фамилию
Хенигсен. Книжка буквально раскрылась на ней. Джерсен переписал адрес и
спросил у официанта, как туда добраться. Оказалось, что Роман Хенигсен
живет в пяти минутах ходьбы.

Дом Романа Хенигсена был самым элегантным из всех, что Джерсен посетил
в этот день: три этажа, металл и панели из каменной крошки, окна, которые
становятся прозрачными или тускнеют по словесному приказу.

Маленький юркий человечек с большой головой и сухими мелкими чертами
вонзил в Джерсена испытующий взгляд, и Кирт понял, что с ним выгоднее
играть в открытую.

- Я ищу вашего одноклассника, Фогеля Фильшнера. Вы, вроде, были его
единственным другом.

- Гм. - Роман Хенигсен задумчиво потер подбородок и бросил: - Зайдите,
если хотите. Поговорим.

Он пригласил Джерсена в кабинет, обставленный точно музей истории
шахмат: портреты, кубки, фотографии знаменитых шахматистов.

- Вы играете в шахматы? - спросил он Джерсена.

- Время от времени, хоть и не часто.

- Как и во всем другом, чтобы поддерживать себя в форме, тут нужна
практика. Шахматы - древняя игра. - Он подошел к стенду и похлопал по
фотографиям шахматистов с дружеской небрежностью. - Все варианты
проанализированы, можно предсказать результат любого разумного хода. Если
вы имеете достаточно хорошую память, можно не думать о том, как взять верх
в партии, выигранной кем-то другим. К счастью, ни у кого, кроме роботов,
нет такой памяти. Однако вы пришли сюда не для того, чтобы поговорить о
шахматах. Хотите рюмочку ликера?

- Спасибо. - Джерсен принял из рук хозяина хрустальный кубок, в котором
плескался дюйм спиртного.

- Фогель Фильшнер. Странно, что я опять слышу это имя. Известно, где он
сейчас?

- Это как раз то, что я пытаюсь выяснить.

Роман Хенигсен резко качнул головой.

- От меня вы ничего не узнаете. Я не видел его и ничего о нем не слышал
с 1494 года.

- Я не надеялся, что он вновь возьмет старое имя. Но, может быть... -
Джерсен замолчал, потому что хозяин дома щелкнул пальцами.

- Странно, - задумчиво протянул Хенигсен. - Каждый вторник, вечером, я
играю в шахматном клубе. Около года назад я увидел человека, стоящего под
часами, и подумал, что это Фогель Фильшнер. Он повернулся, я разглядел его