двери.
говоря, я бы и не стал тебя исповедовать. Слишком много ты знаешь. И слишком
многое из того, что знаешь, хочешь рассказать мне. Именно на исповеди. Чтобы
не было утечки. Старик Причер, конечно, священник никакой, но парень честный
и Бога не обманывает. И утечки не допустит. Сам подумай, Кэс, - ведь только
мне такого искушения не хватало для полного счастья... А вдруг ты носишь в
себе тайну, от которой зависит жизнь всей базы, и не подозреваешь об этом? И
как я тогда должен поступить? То-то же. Ладно, вечером увидимся. Не забудь
принести копию журнала-оперативного дежурного за...
прав - устал, наверное. Прости, я лишнего наговорил.
Кэссиди ждет красивого завершающего жеста. Сидит и ждет, хватит ли у Причера
наглости одарить его прощальным благословением. После всего сказанного. И
какое решение сейчас ни примет капеллан, все равно выйдет пятьдесят на
пятьдесят, что поймут его неправильно. Кэссиди признал свое поражение. Как в
старые добрые времена - признал, что Причер сильнее духом, умнее, быстрее
соображает, глубже заглядывает в суть вещей. Признал себя ведомым, только
уже не при лихом командире по прозвищу Джонни Отходняк, а при каком-то,
прости Господи, гарнизонном попе. Для очистки совести как следует попа
заплевал - не хуже чешуйчатого псевдозавра - и все-таки сдался. Но Кэссиди
был бы плохим разведчиком, если бы сдался без подвоха. И сейчас Причер может
изобразить из себя духовное лицо - и окажется, что он просто индюк надутый.
С таким же успехом Причер тихо уйдет - выяснится, что он, высокомерная
зараза, отказал в участии смиренному прихожанину. Или все наоборот. И нужно
держать в уме, что проникновенный вопрос "Ну какой из тебя священник? "
вообще может оказаться наглой и циничной провокацией. Этакой проверкой на
наличие паразитов в сознании....
дверь.
На этот раз психиатр красовался в парадном черном кителе с погонами
капитан-лейтенанта. Выглядел он в этом наряде, грузный и поддатый,
чрезвычайно внушительно.
великолепие. Далеко не могучей комплекции, светловолосое и какое-то забавно
взъерошенное, облачено оно было в совершенно неуместную здесь, на Кляксе,
невзрачную русскую пехотную форму.
для вящей заметности фуражкой. - Милости просим!
зажав в кулаке стакан, оно глядело куда-то мимо жизни. При ближайшем
рассмотрении глаза его оказались чуточку навыкате, что придавало всему лицу
выражение легкой обиды и удивления.
ухватил его за локоть. - И никаких возражений, никуда я вас сегодня не
отпущу, тут же поговорить не с кем вообще!
могут означать две звезды на погонах индифферентного Кронштейном
собутыльника.
курсе. Наслышаны. Прямо сейчас и поздравим вас с боевым крещением. Эй,
военный! Танкер, мать твой! Еще горючего сюда! И много!
к столу Причер, который наконец-то догадался: с Кронштейном сидит целый
двухзвездный генерал - или, как это у русских называется, генерал-лейтенант.
весь планктон сдуло к едрене матери! Ураганище! Врезало, блин, как из пушки!
К югу отсюда джунгли прибрежные легли на фиг! До сих пор не разогнутся.
Адмирал лютует, грозится на транспортников в суд подать - у него фуражку за
борт сдуло... Ну, садитесь же. Будем отмечать. Сначала ваши подвиги
отдельно, потом нашу удачу вообще.
спросил Причер, останавливаясь у столика и думая, что неплохо бы
представиться генералу как подобает. Генерал, он даже в стельку пьяный все
равно генерал - это Причер, генеральский сын и внук, знал не понаслышке. А
тут еще генерал союзнической армии - проявишь сдуру неуважение, отвечай
потом за международный конфликт...
Жаль, тут ваших супертоннажников нет. Линкоров там, авианосцев.
был... Подозрительный. Хотя кто его знает, что у них за генералы.
садитесь же, Причер! Эй, военный! Где наше топливо? Майкл, очнись! Погляди,
кого я привел! Настоящий святой отец, едрит твою! И мужик боевой, между
прочим!
присел к столу и буркнул "Здравствуйте ".
повсюду. Твари непобедимые. И невыразимые.
"генерала" какое-то странно бледное. И отдувался "генерал" после глотка,
будто что-то другое пил. После чего снова уставился в пространство.
припадок фантомной боли. Саднит ампутированный романтизм. Да, прошу любить и
жаловать - прапорщик Воровский. Человек на самом деле выдающийся, творческая
личность, при этом не зазнайка, свой в доску, лучший друг мичмана Харитонова
и все такое прочее. Ага, вот и пиво... Ну-ка, отче, глоток отпейте и давайте
сюда ваш бокал.
отхлебнул и подвинул бокал Кронштейну. Тот воровато оглянулся, с
изумительной ловкостью извлек из-за пазухи тускло блеснувшую флягу и щедро
плеснул капеллану в пиво какой-то прозрачной жидкости.
своим бокалом, спрятал флягу и хитро подмигнул. - И не смогут вплоть до
ближайшего грузовика.
приготовлять крепкий напиток... " Может, сразу вызвать "эм-пи"? Или лучше
прямо санитаров...
покачал головой Кронштейн.
протез не влезет.
мужиков не продохнуть. А если что, так я вас к себе отвезу.
- слышит. Одно слово, творческая натура. Ну, святой отец, давайте.
Вздрогнем! За боевое крещение. Во всех, мягко говоря, смыслах. Подключайся,
Майкл. Приобщись к благодати. Когда ты в последний раз поддавал со
священником? С ними пьется, я тебе доложу, потрясающе. С гражданскими так не
засосешь.
русскими, быстро сотворил про себя молитву, сделал осторожный глоток и
замер, прислушиваясь к ощущениям.
нечего, честное слово. Это ж не отрава, а эликсир жизни все-таки.
верить ученым, конечно.
действительно, не полная отрава. Просто нечто противное на вкус, с крепкой
сивушной отдушкой.
главное, зачем.
шарахнуть по людишкам таким чудовищным соблазном - значит, шарахнет. Значит,
время пришло испытать нас по-крупному. Вы только не подумайте, Эйб, что я
какой-то там безвольный фаталист... Слушайте, а ведь правда, вставляет!
легче, и капеллан наконец-то понял - не как русские пьют такую гадость, но
зачем.
психиатр.
вдруг?..
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий