судьба обошлась попроще, о ней говорили, как о все еще подающей
надежды. Было очень неприятно. И все-таки мы упирались как могли. Вся
команда вплоть до самого распоследнего тормоза.
поименно. На самом деле они всегда были рядом и принимали какое-то
участие в событиях, хоть косвенное. Это все равно как с тренером.
Когда я говорю "тренер", не стоит думать, что он с нами возится
один-одинешенек. Просто если бы тот же Димон треснул по уху не
массажиста, а тренера Саню, вы бы о его существовании узнали. А
массажиста, кстати, звали Арнольд. Мастер он был замечательный, но как
ни старался, быстрее мы от этого не ездили. И, в общем, золотого
сезона не получилось. Русские "челленджеры" завоевали репутацию
крепких середнячков, да так при ней и остались. Стареть на трассе. И
вот мне уже двадцать семь, и никакого от меня толку, даже хорошего
человека Машку приласкать не могу, когда это для команды жизненно
важно. Потому что в тот раз искра не проскочила, а уже через пару
месяцев я увидел Крис. Она мне и до этого нравилась - в записи, - а
тут я встретил ее, что называется, онлайн, и влюбился. До того, что
сам теперь не пойму, для кого именно я намерен совершать большой и
ответственный поступок, в смысле - красивый уход из спорта...
захлестнутый по горло воспоминаниями. А Генка сказал: "В общем, если
ты нацелился на круг почета, тогда иди и как следует замотивируй
Марию. Доступными тебе средствами. Дай ей понять, что она для тебя не
совсем пустое место. Не как женщина - черт с этим, - а как человек и
лыжник".
сойдет. Все-таки не предложение делать иду, а всего лишь мотивировать
боевую подругу Марию, человека и лыжника. Ничего другого мне просто не
остается. Генка топал позади и давал полезные советы, которых я все
равно не запомнил. Шел и размышлял о том, до какой же степени мы все
друг другу осточертели. За последние несколько лет внутри команды не
случилось ни одного романа - это несмотря на ротацию кадров и
появление вполне симпатичных новых лиц. Пора зачехлять лыжи, пока и
мне кто-нибудь в ухо не двинул. Вот, прямо сейчас и начнем.
монитор. Там дрыгалась покадровая раскладка - вечная Машкина соперница
и личный враг австрийка Ханна проходила шпильку*. "Вот как у нее
получается так загружаться? - спросила Машка, останавливая
изображение. - Ну как?". Интонация вопроса была донельзя будничная.
Как будто я каждый день стучусь в дверь ее номера. "Так же, как и ты.
Просто она ниже ростом". Машка просверлила картинку ненавидящим
взглядом, тяжело вздохнула и повернулась ко мне. Красивая. Но уже
совсем не такая, какой я ее помню. Опять другая. "Садись,
рассказывай". Я сел. "На что спорим, тебя Генка прислал". От такой
фразы внутри стало как-то неуютно. "Почти угадала. Генка печется об
интересах команды..." - "Шел бы он с этой командой..." - "...а я о
своих". Машка разинула было рот, но осеклась. Наверное, интонация меня
спасла - заговорщическая. И я рванул с места в карьер, похлеще, чем
лыжник из стартовой кабины. "Осталось три этапа до конца сезона.
Фавориты устали, верно? Самое подходящее время для нас. Давай здесь, в
Шладминге, раскатаемся, а в Гармише или Кице сделаем дубль. Чтобы я
мог спокойно уйти".
_________________________________________________________________
СНОСКА: * Шпилька - несколько флагов, выстроенных на одной прямой
строго вниз по склону.
_________________________________________________________________
лучше всего - прямо в лоб. Машка еще молчала, но я ее уже поймал.
"Маш, тебе же ничего не стоит объехать всю эту... женскую гимназию. На
чистом драйве. Выйти на гору, увидеть, какая замечательная жизнь
кругом, обрадоваться как следует - и объехать". Закусила губу. Что-то
прикидывает. Ханна действительно техничнее. Но Мария зато гораздо
злее. Один раз в жизни это плюс. Одна-единственная трасса будет твоя.
не впустую. "Точно. Нет смысла оставаться, в будущем сезоне меня Боян
Влачек раздавит". - "Ты с ним говорил? Обсуждал эту... свою идею?".
Тут я всерьез задумался. Поговорить с Бояном мне приходило в голову
сто раз. Но с каждым разом крепла уверенность: даже если он согласится
чуточку уступить, я-то сам как к этому отнесусь? Как буду жить, пройдя
круг почета, который достался мне согласно позорному и неспортивному
сговору? Наверное Машка прочла эту мысль в моих глазах, потому что
отвела взгляд и буркнула: "Извини". - "Ничего. Я и так возьму золото.
Главное, ты возьми". - "Можно. Реально. Когда?". - "Здесь просто
раскатываемся, а дальше... Уговоримся так. Тот, кто выходит на трассу
первым, топит вовсю. Как в последний раз... - насчет последнего раза я
нарочно сказал, и Машка в ответ даже не поморщилась. - Второй уже
пляшет от времени первого". - "Нет". Я немного удивился - чего она
хочет? Какой смысл второму гнать, если первый не смог показать
хорошего времени? А если "догоняющий" в Гармише просто сломается?
Тогда ведь улетит псу под хвост последний шанс в Кице. Это тактика,
это классика... "Второй тоже едет как в последний раз, - сказала Машка
твердо. - Иначе я не участвую". - "Что за игры, Мария? Чего ты
хочешь?". Она криво усмехнулась. Не понравилась мне эта усмешка.
"Допустим... Допустим, я хочу увидеть, как ты все поставишь на карту.
Хотя бы раз в жизни. Тебе нужен круг почета? Сколько угодно. Я привезу
твое драгоценное золото. Но ты докажешь, что готов платить". Вот так.
Сурово, но справедливо. Видимо, у меня было очень растерянное лицо,
потому что Машка перестала усмехаться и начала внаглую ржать. "Извини,
Мария, а тебе круг почета что, совсем не нужен? Или тебе не покажется
глупым лететь со всей дури, когда я внизу четвертый?". - "Не-а. И круг
почета не нужен, и глупым не покажется". Она забавлялась, я соображал.
Похоже, настала пора мне тяжело вздыхать. Оплачивать долги. Отступать
некуда, позади ничего не осталось. "Хорошо, - я протянул руку, -
Согласен". Она небрежно шлепнула меня по ладони, я до боли сжал
челюсти и повернулся к двери. Может, оно и к лучшему. Будем просто
съезжать как молодые - глаза на лоб, из груди рвется восторженный
крик... Так именно и рождаются самые яркие победы. Увы, с годами
приходит контроль, ты начинаешь соображать, рассчитывать, сознательно
участвовать в хитрых тактических играх. А нужно просто съезжать. Как в
последний раз... Тут меня схватили за рукав. Я отпустил ручку двери,
обернулся, и выяснилось, что я все еще у Машки в номере, а вот и она
сама, буравит мне душу зелеными глазищами.
подбегать с микрофоном и задавать мне глупые вопросы?" - "Нет, я буду
сидеть в комментаторской и рассказывать народу, как загружается твоя
подружка Ханна. Маш, а что мне еще остается?" - "Не знаю...". Опустила
глаза. Я положил ей руку на плечо. Думал, током долбанет - обошлось.
Плечо как плечо, живое. Чужое. "Маш, давай сделаем это. Круг почета,
а, Маш? В этом сезоне мы еще можем. В следующем будет поздно, ты же
знаешь. Давай, а? Станет гораздо легче. И тебе, и мне". Стряхнула мою
руку, отвернулась. Я буркнул "Ну, до завтра..." и удрал. В коридоре
околачивался Генка. Посмотрел я на него и вдруг подумал: елки-палки,
мужику почти сорок, а ведь никто из команды никогда не обращается к
нему на "вы". Все мы отлично знаем, для чего он нужен команде, и до
чего он нужен, каждый это испытал на себе. Но... Генка никогда не
выйдет на трассу. А мы по ней съезжаем почти каждый день. И трасса
проклятая ломает нас, делает не такими, какие мы есть, или могли бы
быть (что-то похожее Крис недавно говорила, только я не согласился
тогда). Вот мы и ведем себя не по-людски. Заботиться друг о друге,
помогать, терпеть слабости и прощать обиды, намеренно совершать
какие-то поступки, облегчающие участь товарища... То есть поступать,
как положено у нормальных людей. Мы об этом не думаем, и этого не
делаем. У нас одна мама на всех, очень суровая - трасса, - но братьями
и сестрами русские "челленджеры" от этого не стали. Наоборот, трасса
разобщает. Делит лыжников на касты. Естественно, как любой брахман, я
раньше думал, что это здорово: пусть всякая мелюзга знает свое место.
Мы - верховные жрецы горнолыжного бога. Те, кто делает на нас ставки -
козлы, но мы их с высоты своего положения милостиво прощаем, ведь они
вносят посильную лепту, помогают нам служить (хотя все равно козлы).
Остальные посередке и не стоят внимания. Но в какую нишу втиснуть того
же Геннадия? Или моих родителей, прививших мальчишке любовь к горным
лыжам, но так и оставшихся чайниками навек? Что вообще творится за
границами моего крошечного мирка - там, где кончается снег и
начинается все остальное? Мне кажется, что я знаю об этом достаточно.
На самом деле голая информация без личного жизненного опыта не значит
ничего. Да, пора уходить. Зачехлить лыжи - и в путь. Долгий, может
быть не очень легкий. Пока еще не поздно. Туда, за горизонт
бескрайнего снежного поля, в котором очень легко затеряться и
погибнуть. А значит, послезавтра я начинаю съезжать так, как давно уже
не ездил.
неопределенно и пошел ужинать. Отстаньте все, маму вашу фак и папу
тоже. Надоели. Геннадий Сергеевич попросил вытащить пару каштанов из
огня - что ж, я рад стараться. Только Мария его ненаглядная, которая
ему второй год не дает, через три этапа покинет команду навсегда.
Машка хочет, чтобы я гнал во всю дурь - пожалуйста. Надеется увидеть,
как я ненароком сломаюсь - ради Бога. Я тебе, зараза кудрявая, такое
шоу покажу, от зависти удавишься. Вот так. Полный вперед. А то ничего
себе заявочки - "твое драгоценное золото"... "покажи, что готов
Корнев Павел
Курылев Олег
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Суворов Виктор