опухли и обветрились. - Моя вина.
позади уже никого не было. Тогда он вернулся на несколько шагов, и темная
точка - Фелисьен - появилась, где раньше была. А та впереди, только что
возникшая, исчезла. Ладно! Он стал спиной к линии своего движения. Сделал
шаг влево, точка явилась слева, шагнул вправо - Фелисьен возник справа. Он
подумал: "С ума я схожу, что ли? Как будто два Фелисьена... Вероятно, я
просто спятил. Еще давно. Когда мы приблизились к Венере и вошли а слой
облаков. - Затем он одернул себя: - Ерунда! Так нельзя, надо бороться".
Ему было все равно, какого Фелисьена выбирать - правого или левого, он
простоял минуту, размышляя. Потом, плюнув, пошагал ни к тому, ни к
другому, а просто вперед. Шел-шел и даже усмехнулся злобно, когда на
горизонте появилась точка. Хоть в этом было какое-то утешенье - куда б они
ни шли, все равно идут один к другому. Не потеряются.
авторучка.
пробовал... Эта штука ничего не принимает.
посмотрел на него, затем на часы.
Девятнадцать часов. Давай ляжем и поспим.
забилось сильно-сильно. У капитана на левом виске был шрам - в детстве
приятель попал стрелой из лука. На левом виске - Альбер точно помнил. А
теперь он был на правом!
слишком много чудес. Ну его к дьяволу!
тебя...
подумал, что он одно время не любил Счастливчика Карне. В школе
космонавтов. Уж слишком гордо тот держался. За ужином скажешь: "Передать
тебе сыру?" Он посмотрит: "Сыр?.. Вечером?" И кажешься себе олухом, не
знающим очевидных вещей. Или спросишь; "Читал "Стамбульский экспресс"
Грэма Грина?" И опять: "Грина?.. Кто теперь читает Грина?" Но затем Альбер
понял, что у Карне это было просто потому, что его считали выскочкой.
Прорывшимся в космонавты из-за знаменитого отца. И он клин клином вышибал.
После-то они сдружились... А вот теперь умирать вместе.
7. Север ГАНСОВСКИЙ
уже ослабевшими. Оставили на земле фотоаппарат, пошли и через час пришли к
нему. Снова оставили и пришли через полчаса. Потом через пятнадцать минут
- просто он исчезал сзади и появлялся впереди. Тогда подняли его, чтоб не
мучить себя этой неразрешимостью. Было впечатление, что кто-то из них
вывернулся наоборот. Во всяком случае, когда стояли друг против друга,
получалось, что левая против левой. Но было непонятно, кто именно
вывернулся.
совсем исчезли...
среди звезд, а просто так в сознании - какую-то странную сферу. Стеклянная
прозрачная масса, вся пронизанная десятками, сотнями тоннелей с
прозрачными стенками. В дальнем краю ее две точки медленно двигались, а
рядом, за стенкой, была третья, неподвижная, побольше. Они все были в этой
прозрачности, в этой массе, как соринки в янтаре. Не понимая, отчего это
так, Йен чувствовал, что самое важное для него сейчас на его собственная
судьба, а вот это - доберутся ли две маленькие точки до третьей.
сделать еще поворот... Вдруг стало тепло, мороз как бы потерял власть над
ним. Физик ощущал, что никак не может повлиять на движение точек. Ему лишь
хотелось, чтоб те две нашли третью.
Звук выстрела, оглушающе громкий, дошел до него, физику показалось, будто
он летит вверх. Он уже не чувствовал своего тела, но поднимался
стремительно, увидел на миг необъятную панораму расширяющейся вселенной,
разбегающиеся галактики, светила, планеты вокруг нее, ниточки межзвездных
трасс, по которым неслись корабли.
его к лифту, он едва успевал кивать знакомым. На шестом этаже было
спокойнее. Мать в своем кабинете поднялась из-за стола, маленькая, но
величественная. Значительно взглянула на него, взяла под руку.
Александр Воинов подумал, что нужно сказать матери о своих планах.
девушках. Не так уж часто такое бывает, когда выдающийся ученый
современности Заира Дзахова беседует со своим сыном - тоже выдающимся
современным ученым. - Подожди. Ты знаешь, зачем здесь, внизу, собрались
люди?
сам принимал участие. Так, значит, это сделано.
будешь в первом десятке тех, кто войдет в камеру облучения. Ты должен
знать, что еще...
кумекая сивилла, и островитяне Торресова пролива, и "свертки времени", и
Эйнштейн, и всякое-всякое.
конгресса.
Алиевне вас потом встретит.
образов толпились в сознании, но, оттесняя другие, упрямо выплывало
злобное мужское лицо с маленькими глазками и рядом девичье.
человечества...
сорок минут мне нужно быть в гостинице "Украина". Вопрос жизни и смерти
для меня.
разочарованно. Поговорили. Вот так оно и получается всю жизнь: либо у нее
нет времени, либо теперь у него. Она его, собственно, и видела-то очень
мало за эти двадцать пять лет. С досадой подумалось: "А был ли мальчик?"
столе у дежурной телефонную трубку.