дважды Халаддин стрелял по ним -- едва лишь те отрывались от сержанта, и оба
раза мазал самым позорным образом. Наконец хромающий вастак пропустил еще
один удар; уронив меч, он опустился на карачки и со стонами пополз прочь,
волоча раненую ногу. Халаддин плюнул было на доходягу -- хрен бы с ним, не
до него, -- но вовремя заметил, что тот подобрался к одному из тюков и, сидя
прямо на земле, уже вытащил из него лук; сунув же руку в свой колчан, он,
разом оледенев, нащупал в нем одну-единственную стрелу. Они одновременно
взяли друг дружку на прицел, но тут нервы у доктора сдали: он спустил тетиву
-- и сразу отпрыгнул вправо, уловив в тот же самый миг смертоносное
дуновение, прошелестевшее полутора футами левее его живота. Вастаку повезло
меньше: он, сделав свой выстрел, не мог увернуться и лежал теперь навзничь,
с халаддиновой стрелою, засевшей под ключицей. Цэрлэг тем временем обманным
движением заставил своего противника раскрыться и нанес ему удар в шею; все
лицо орокуэна было теперь сплошь покрыто липкими брызгами, а уж про руку-то
и говорить нечего -- с пальцев чуть не капало... Ну что, вроде как все?..
Виктория, мать ее так...
устроившись так, чтобы не загораживать свет, одним отработанным движением
распорол липнущую к пальцам штанину Тангорна. Крови было порядком, хотя для
такой глубокой раны можно считать, что не так уж и много -- бедренная
артерия по крайней мере не задета; хвала Единому, что эльфийские клинки чуть
ли не втрое уже вастакских. Так... жгут... Теперь затампонировать...
Сержант, обойдя стоянку, деловито прикончил двоих вастаков, подававших
признаки жизни, и опустился на корточки рядом с военлекарем.
практически не задеты, самые крупные сосуды -- тоже. Подай-ка вон ту
тряпицу.
тщательно отряхнул песок с колен, -- тушите свет и сливайте воду. Двое-то
удрали, и гнаться за ними по этой темнотище уже без смысла. Еще до рассвета
они добредут до этого своего опорного пункта на тракте -- заплутать по
дороге им просто негде, чеши себе прямиком на север по краешку хаммада. Как
только развиднеется, они начнут прочесывание. Улавливаете?
тот оставался в полном сознании все то время, пока они ковырялись в его
ране. Костер ярко высветил лицо барона, оранжево блестящее от пота; голос
его, впрочем, ничуть не утратил прежней твердости, разве что чуть осел:
покойником еще позавчера; доведись мне переиграть кон, я распорядился бы
отсрочкой точно так же... -- С этими словами он резко оттянул вниз свой
ворот, открывая сонную артерию. -- Давайте, сержант, -- чик-чирик, и дело с
концом... а то больно уж неохота обратно -- по шейку в песочек. Уносите
ноги, и удачи вам. Жаль, наше знакомство было столь скоротечным, но тут уж
ничего не попишешь.
действовать по уставу. А пункт сорок второй, к вашему сведению, говорит
ясно: "укол милосердия" дозволяется лишь при прямой угрозе того, что раненый
попадет в руки врага. Вот появится прямая угроза -- завтра, к примеру, --
тогда и поговорим.
меня-то этим вы все равно не спасете...
прочее -- воля Единого. Доктор, осмотрите тючок эльфа -- нет там аптечки?
бы догадаться и сам. "Так, что там у него?.. Великолепный лук и колчан на
тридцать стрел, каждый наконечник заключен в кожаный чехольчик -- ага,
значит, отравленные; чудо-оружие, непременно наложу на него лапу. Бухта
эльфийской веревки -- полфунта весу, пинта объему, сто футов длины, выдержит
трех мумаков; в хозяйстве сгодится. Эльфийские галеты и фляга с эльфийским
же вином (которое и не вино вовсе); превосходно -- сейчас же дам глотнуть
барону. Кошель с золотыми и серебряными монетами -- надо думать, для
расплаты с вастаками, сами эльфы вроде бы деньгами не пользуются; пусть
будут, запас карман не тянет. Письменные принадлежности и какие-то записи...
рунами... черт, темнотища, ничего не разберу; ладно, будем живы --
прочтем... А, вот и она, хвала Единому!" Открыв же аптечку, он обомлел: чего
тут только нет, и все -- самое лучшее. Антисептики -- паутина с
серо-зелеными пятнами целебной плесени; обезболивающее -- шарики сгущеного
млечного сока лиловых кхандских маков; кровоостанавливающее -- толченый
корень мандрагоры с заоблачных лугов Мглистых гор; стимуляторы -- орехи кола
из болотистых джунглей Харада; тканевой регенератор -- бурое смолоподобное
мумие, способное в пять дней срастить сломанную кость или заживить
трофическую язву; и много чего еще, с чем пока не было времени -- да и нужды
-- разбираться. Эх, только бы Цэрлэг придумал способ сбить со следа погоню,
а уж он поставит барона на ноги максимум за неделю...
пищевых рационов -- в их положении лишние десять -- пятнадцать минут роли
уже не играют: нужна идея, а не будет идеи -- все одно кранты. Значит,
так... Можно уйти в хаммад -- он знал неподалеку несколько останцов с
хорошими расселинами, но там, надо думать, будут шарить в самую первую
очередь. О том, чтобы зарыться в песок, не может быть и речи: по безветрию
следовую дорожку дочиста не затрешь -- вытропят только так. Единственное,
что приходит на ум, -- со всех ног рвануть на закат, в сторону гор, и
попытаться достичь края лессового плато Хоутийн-Хотгор с его выдутыми ветром
пещерами, но это больше тридцати миль по прямой, и с неходячим раненым на
горбу тут, конечно, голяк... На этом месте его размышления прервал оклик
чуть ожившего после пары хороших глотков барона:
уже проверил -- дохлый, как змеиный выползок.
меч его не берет. Проверьте-ка -- не поддето ли под ним что-нибудь эдакое...
Достав ятаган, он засунул лезвие под нижний край кожаных доспехов эльфа и
одним движением вспорол их от паха до горла -- как будто потрошил большую
рыбину.
видал...
-- проворчал Тангорн. -- Это ведь мифрил. Я и не мог пробить эту кольчугу,
да и никто в Средиземье не сможет.
профессионала. Подошедший Халаддин помог сержанту снять с мертвеца эту
драгоценную чешуйчатую шкурку и теперь внимательно разглядывал ее. Металл в
самом деле слабо фосфоресцировал, напоминая собою сгусток лунного света, и
был теплым на ощупь. Весила кольчуга чуть больше фунта и была столь тонка,
что ее можно было собрать в комок размером с апельсин; когда она случайно
выскользнула из его пальцев и серебряною лужицей растеклась у ног, он
подумал, что в лунную ночь вряд ли отыскал бы ее среди лежащих на земле
бликов.
половину Минас-Тирита и весь Эдорас в придачу: их осталось штук двадцать на
все Средиземье и больше уже не будет -- секрет утерян.
прилюдно размахивает своими козырями. Принцип Урукхая Великого: "Если ты
слаб, покажи врагу, что силен; если силен -- покажи, что слаб".
трупоеды про мифриловую кольчугу, они в первую же ночь перерезали бы ему
глотку, дернули с ней куда-нибудь на юга -- хоть в тот же Умбар -- и стали
бы там состоятельными людьми. Если только не перекрошили бы друг дружку при
дележке...
преизрядной шишкой... Так что эльфы, надо думать, в поисках нашей шайки не
поленятся перевернуть каждый камешек на хаммаде и просеять каждый бархан. Ни
времени, ни людей на это не пожалеют...
не раз участвовал в операциях прочесывания -- ив качестве дичи, и в качестве
охотника. Надо думать, они стянут сюда не меньше полутора сотен пеших и
конных -- сколько их вообще наберется на этом участке тракта; конные первым
делом перережут путь на Хоутийн-Хотгор и замкнут полукольцо по несходному
краю хаммада, а пешие двинутся облавой от разгромленной стоянки, заглядывая
по ходу дела в каждую песчаночью нору. По такому раскладу можно обойтись и
без опытных следопытов -- здесь (как, впрочем, и везде) противника можно
тупо задавить численностью. Базироваться эта орава будет на ближний опорный
пункт -- только там есть достаточно емкий колодец, там же разместится и штаб
командующего операцией...
вместе со всем старым Нурнонским трактом с той поры, как Закатное
Принурнонье трудами ирригаторов обратилось в мертвый солончак. Это было
обширное квадратное строение из саманного кирпича со всякого рода
глинобитными хозяйственными пристройками: на задах -- развалины прежнего,
разрушенного землетрясением, караван-сарая, густо заросшие бактрианьей
колючкой и полынью... Стоп-стоп-стоп!.. А ведь, между прочим, эти развалины
Черепнин Владимир
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Березин Федор
Эриксон Стивен
Андреев Николай