устанавливаю пределы своих полномочий, - сказал я. - Кто такой этот
Фонеблюм, что ему так подчиняются?
слоновой кости. Он глянул на меня из-под бровей и снова уставился на
порошок, рассыпанный по блестящей поверхности. Солнце светило прямо на
стол, и, пока Тестафер стучал ножичком, в солнечных лучах парили облачка
белой пыли.
вопрос, - ответил он, махнув рукой. - Мне неуютно в городе. Я не люблю
людей. Я люблю готовить и слушать музыку. - Он убрал нож в шкатулку - Мы
живем в мире компромиссов. В идеальном мире Денни Фонеблюму не нашлось бы
места.
были необходимы Мейнарду, хотя не знаю почему. Видите ли, он обыкновенный
грязный гангстер. Но он имеет долю в делах Мейнарда, и я обнаружил это
слишком поздно.
умеет манипулировать событиями и кармой в своих интересах. Он мог бы
испортить мне жизнь, но не делал этого. Но доли в моих делах у него нет.
Ни кусочка. - Он достал из шкатулки трубочку и склонился над столом.
поправил рукава. Его лицо оставалось красным, но в целом вид уже был
значительно лучше.
ваша овца все бы мне рассказала. Если вы не знаете, почему бы вам не пойти
и не спросить у нее?
вцепились в колени, что костяшки побелели - точно так же, как в офисе при
нашей первой встрече.
Она очень... впечатлительна. - Он посмотрел на меня в упор и резко встал,
словно его дернули за веревочку. - Вы еще молоды, - сказал он.
часто, что считал почти своей.
требовался справочник, чтобы выбрать, какую смотреть.
мне журнал, обернутый прозрачным пластиком. На обложке красовалась
фотография циркачей - жонглеров или иллюзионистов, не знаю точно - и
название их шоу. - Так что абстрактное телевидение - вовсе не шаг вперед,
- продолжал он. - Ушло нечто, что было в порядке вещей. Целиком
исчезнувшая форма искусства.
даже если им этого и не полагалось бы знать. И телевидение здесь ни при
чем. Пропало совсем другое: то, что объединяло разных людей. И для меня
это не новость. Программы, о которых вы говорите, - всего лишь отражение
этого.
тогда мало отличалось от нынешнего. Искусство отражает культуру.
Абстрактная дребедень сегодня просто показывает, насколько все паршиво.
Вам кажется, что вы тоскуете по каким-то допотопным программам, а на самом
деле вам не хватает простых человеческих отношений - того, чего сейчас
больше нет. - Фразу я придумал только что, и она удалась.
меня, но я пришел сюда поговорить о Фонеблюме. Мне необходимо повидаться с
ним.
улыбкой.
Так или иначе, у меня нет возможности связать вас с ним. Фонеблюм
появляется и исчезает, когда сам сочтет нужным.
доктор. Что вас так пугает?
увидите: вы с Денни Фонеблюмом одного поля ягоды. Помните это, когда
встретитесь. Вы оба опасны, темпераментны, обожаете вламываться и
требовать что-то от людей, которые с удовольствием не имели бы с вами
дела. Вы оба навязываете другим свои убийственные нормы. Единственная
разница между вами - это то, что Денни более последователен в своем зле -
он не рядится в тогу защитника общества - и к тому же опаснее вас. И если
вас интересует мое мнение, я бы ставил на него.
на уровень выше. Наверное, этого требует ваша натура. Только на сей раз
вам стоило бы соорудить ковчег: похоже, собирается дождик.
них с овцой уязвимое место, но в голову ничего не шло. Я отворил дверь и
вышел на улицу. На улице был день.
Прежде чем направиться к машине, я пошарил в траве, подобрал электронный
пистолет, поставил его на предохранитель и сунул во внутренний карман
пиджака.
пробивался свет. Услышав, что я завел мотор, Тестафер скорее всего пойдет
к овце, и я некоторое время думал, что они скажут друг другу. Займутся
любовью? Он побьет ее? Интересно, он сильно ее бьет?
привычки.
10
и что мне оно больше не нужно и не будет нужно никогда, и тут до меня
доходит, что оно действительно выветрилось, и я начинаю лихорадочно шарить
по полкам в поисках еще одного пакета и соломинки. Так вот, к концу беседы
с Тестафером остаток Принимателя, должно быть, бесследно распался в моей
крови, а когда я добрался до машины, мне отчаянно не хватало
понюшки-другой.
возвращения домой. Фигу. Потом я вспомнил, что мне вроде бы попадались в
бардачке два початых пакета. День выдался на славу, а дальше за подъездной
аллеей начиналась просека, которая, похоже, вела куда-то в лес. Дома
Тестафера из машины не было видно, и единственными звуками здесь были
птичий щебет и шелест ветра в листве над головой. Я сидел, не закрывая
дверцы. Потом вывалил все содержимое бардачка прямо на колени.
когда я не добился еще идеальных пропорций зелья и экспериментировал с
составом. Порошок ссохся в шарик на дне пакета, и я раскрошил его
пальцами. Скорее всего я не задумывался о возможных последствиях,
поскольку щепотку за щепоткой затолкал его в свой задранный нос, а когда
посмотрел на пакет в руках, тот был уже пуст.
организма на зелье, меня неожиданно пронзила боль в руке, которой я двинул
Тестафера. Ощущение уединенности прошло, и, когда я поворачивал ключ в
замке зажигания, зелье ударило в кровь.
составом. Не то чтобы я помнил, какое именно действие оказывает на меня
мое обычное зелье, но наверняка оно здорово отличалось. В этом составе я
безошибочно угадывал необычно большой процент Доверителя, а совершенно
необходимый Сострадатель почему-то отсутствовал начисто. Я сидел в машине
с работающим движком, сквозь ветровое стекло мне в лицо било солнце, а
самого меня захлестывала волна новых ощущений.
уютным и безобидным - во всяком случае, так он действует на большинство
людей. Но не на меня. Мой внутренний скептицизм вступает с ним в борьбу,
и, как следствие, меня бросает в другую крайность: граничащую с паранойей
подозрительность. Я имею в виду, еще большую, чем обычно. И все же тогда,
сидя на солнце в тупике у дома Тестафера, я принял Доверятель как положено