Чтение 12–й страницы книги ~Страна огромных следов~

Страной Плакучих Растений.

-- Плакучие растения! -- воскликнул Дег. -- Веселенькая перспектива!

Больше мы не промолвили ни слова и молча двинулись в путь, оставляя за
спиной последние дома Марагуа, уже десятилетия как покинутые, жалкие
развалины, съеденные джунглями. Мы спустились вдоль реки по тропинке, едва
обозначенной в высокой, до колен, траве. Я шел, нервно посматривая под
ноги... Мне все время казалось, что я вот-вот наступлю на барба амарилла, и
я гнал прочь эти мысли.

-- Куба, а вам известна цель нашей командировки? -- спросил я.

Он отрицательно покачал головой:

-- Я знаю только, что человек по имени Спленнервиль осыпал меня
долларами, чтобы я доставил двух журналистов в места, которые называются
Страна Огромных Следов. Для пилота вертолета этого вполне достаточно, не так
ли?

-- Не знаю, кому как. А вы сами как полагаете, Куба?

Он улыбнулся, глядя на меня совершенно сонными глазами:

-- Вы -- иностранные журналисты, -- сказал он. -- у вас свои проблемы,
своя работа... Но это меня не интересует. В любом случае, однако, можете не
сомневаться, что своей профессией я владею хорошо и буду работать с вами до
конца. Я здесь для того, Мартин, -- закончил он, -- чтобы служить вам.

У меня было множество вопросов, которые хотелось задать ему, но всему
свое время. Я только заметил:

-- Мне кажется. Куба, мы сработаемся с вами. Вы чертовски дельный
человек.

Он улыбнулся. Минут через двадцать мы подошли к площадке, где стоял
вертолет.

Это был вертолет, получивший название по имени его создателя --
"Сикорский" -- массивный, видавший виды, непрозрачный. Он застыл на
желтоватой траве. Его могучие моторы молчали, и походил он на неуклюжее
огромное насекомое, с трудом выбравшееся из джунглей и теперь отдыхавшее.
Вид у него был настолько потрепанный и жалкий, что Дег не смог сдержать
возглас разочарования. Тогда Куба сказал ему:

-- Не судите о нем плохо! Не смотрите на внешний вид! Это старая
модель, не спорю, но, знаете, он летает! -- Куба говорил о нем с
удивительной теплотой, -- летает, вот увидите, Дег!

-- Вы уверены? -- удивился юноша. Мы подошли ближе. На площадке у
вертолета никого не было.

Я заметил:

-- Не вижу. Куба, вашего индейца, которого вы оставили часовым.

Он устало махнул рукой:

-- Он где-нибудь в кустах. Индейцы очень любят прятаться. Думаю, он
сейчас целится в вас из духового ружья, но скоро выйдет оттуда, вот увидите.

-- Из духового ружья? -- воскликнул Дег, остановившись. -- Надеюсь, он
не вздумает с ним шутить, а?

-- Нет, не вздумает. Даалу -- странный тип, но с друзьями он не
позволяет себе шутить. Знаете, прежде он был охотником за скальпами, --
продолжал Куба, направляясь к вертолету, -- прежде чем стал одним из самых
опытных стрелков своего племени. С той поры у него сохранилась привычка
целиться в любого встречного... Он говорит, что ему нужно вычислить размеры
каждого человека на случай, если придется... -- тут он мягко улыбнулся, --
убивать его.

Мы подошли к вертолету. Куба повернулся в сторону леса, который с трех
сторон окружал площадку, и позвал:

-- Даалу!

Тотчас, словно из пустоты, шагах в пятнадцати от нас возник индеец. Он
был невысокого роста, щуплый, с непроницаемым лицом, в грязной рубахе,
доходившей почти до колеи. На нем не было никаких ожерелий или амулетов.
Держа в руке ружье, он застыл в ожидании, глядя на нас цепкими,
поблескивающими глазами.

-- Иди сюда, Даалу.

Продолжая поглядывать в нашу сторону, индеец не спеша направился к
вертолету. Куба что-то сказал ему на незнакомом языке, и тот, остановившись
в нескольких шагах от нас, ответил, улыбнулся и вдруг подмигнул. Но тотчас
же лицо его снова сделалось непроницаемым, словно маска из глины.

-- Ну, что я вам говорил, -- рассмеялся Куба, -- он взял вас на мушку.
-- Потом он обратился к Даалу:

-- Кто-нибудь появлялся тут?

Индеец покачал головой.

-- Никто, -- с трудом выговорил он. -- Большая тишина. Нет война.

Куба поднял трап и приставил его к вертолету.

-- Да, нет война, -- проворчал он и начал подниматься наверх, -- нет
война... -- Он вошел в кабину и, обернувшись, позвал нас: -- Идите сюда.

Мы последовали за ним. Внутри было сыро и очень душно. Пригнувшись, мы
прошли в кабину. Кубы показал:

-- Вот здесь.

Я негромко присвистнул. Да, полковник, конечно, весьма постарался
сделать все как можно лучше. Вместительное брюхо вертолета было заполнено до
отказа все, что только могло нам понадобиться. Чего тут только не было:
оружие и продукты, надувные лодки и отапливаемые палатки... И все упаковано
в бесчисленные пластиковые мешки и пакеты. Дег почесал в затылке.

-- Черт возьми, Куба, -- воскликнул он, -- вы хотите сказать, что ваш
ящик долетел сюда, груженный всем этим добром?

-- Я же вам говорил! Он старый, но он летает! Мы не сможем, разумеется,
порхать туда-сюда над джунглями... Топливо есть, но до известного предела.
Нужно где-то обосноваться в этой вашей Стране Огромных Следов, выбрать базу,
только не Марагуа, конечно...

-- Вы правы, Куба, -- подтвердил я, -- кто знает, сколько заплатил бы
наш дорогой комиссар, чтобы разрядить здесь свой пистолет или подсунуть в
кабину барба амарилла!

Куба усмехнулся.

-- Кстати, по поводу этой бестии, -- сказал он несколько рассеянно, --
не стоит ли нанести... прощальный визит?

-- Это уже намечено в нашей программе, -- ответил я. Но едва я произнес
эти слова, как в моей голове вновь загремели колокольчики тревоги, -- всего
на мгновение, правда. Однако, что же встревожило меня? Слова Кубы или
интонация, с какой он произнес их? У меня не было времени размышлять об
этом.

-- Ладно, -- отмахнулся я, -- лучше проведем детальный осмотр того, что
прислал полковник, и подумаем, как отсюда уехать. Прощальный визит к
комиссару отложим на последний момент.

Осмотр багажа и изучение топографических карт мы закончили уже к концу
дня. Судя по отметкам профессора Гростера, мы находились примерно в ста
пятидесяти милях от Страны Огромных Следов. Даалу, с которым Куба долго
говорил на каком-то древнем диалекте, сказал, что в дни своей молодости
однажды был в тех краях, когда охотился за скальпами. Да, там существовали
селения, конечно. Но он не заметил ничего странного, никаких необычных
следов, никаких гигантских птиц. Говоря это, он щурился, почти закрывая
зрачки, и отводил глаза в сторону. Наверное, о чем-то умалчивал. А может,
страшился той тайны, о которой догадывался.

Солнце уже начало заходить за редкие облака на горизонте, когда мы
решили слетать в Марагуа, чтобы нанести комиссару "прощальный визит", как
говорил Куба. Потом мы думали возвратиться на площадку и переночевать в
вертолете. А на рассвете отправиться на поиски Онакторниса. Онакторнис! Что
за черт, я вдруг обнаружил, что мы совсем позабыли о нем.

Сев на свое место пилота, Куба ленивым жестом показал на что-то;

-- Наденьте это на себя, Мартин, и вы тоже, Дег. Мы обернулись. Куба
указывал на ремни с кобурами и такими же револьверами, как у него. Дег
вопросительно посмотрел на меня, и я сказал:

-- У меня есть свое оружие, Куба, -- и похлопал карману, где лежал мой
П-38.

Он кивнул мне:

-- Хорошо, только держите револьвер в кобуре, К, тогда сможете быстрее
выхватить его при надобности. Учтите, Мартин, -- продолжал он, -- обычно
змеи не бывают такими полусонными, как та барба амарилла, что оказалась в
вашей кровати. Змеи... да и другие обитатели джунглей.

Мы надели ремни с кобурой. Дег был мрачен и чем-то озабочен:

-- Черт побери, Мартин! У меня такое ощущение, будто я нахожусь на
Диком Западе!

Куба включил двигатель, и вертолет стал набирать высоту, подняв вихрь,
от которого ходуном заходила трава на площадке. Даалу съежился в углу, обняв
колени и опустив на них голову.

Это произошло через десять минут. Куба сделал широкий круг над рекой,
лесом и направился в сторону Марагуа. Увидел его Дег.

Увидел и закричал в испуге:

-- Мартин, Мартин!

Я тотчас обернулся к нему. Бледный, как смерть, он в растерянности
показывал вниз. Река сверкала в двадцати метрах под нами. Поначалу
золотистые отблески ослепили меня, и я ничего не видел, на посмотрел
рассмотрел человека. Он лежал в воде лицом вниз -- жалкое тело, влекомое
течением -- этим огромным и вечным потоком жизни и смерти. Руки его были
раскинуты, словно крест, ног не было видно. Время от времени он исчезал под
водой, потом снова всплывал, покачиваясь. Я не удержался от восклицания:

-- Черт возьми! Да это же...

Куба опустил вертолет пониже, от ветра, создаваемого его лопастями, по
воде пошла сильная рябь. Я открыл иллюминатор и внимательно посмотрел вниз.

-- Это Савиль, -- определил я.

-- Но за что, Мартин? За что? -- в волнении воскликнул Дег. Куба
опустился еще ниже, вертолет висел теперь над самой водой, поднимая брызги.