и понял, что в этих доспехах тоже смогу взобраться на коня только с
этого седального ствола.
***
полутьме встащил себя, как на гору, спину этого проклятого коня, они
только в кино подгибают колени перед раненым всадником... или это
верблюды подгибают, но неважно, пусть хоть слоны, теперь никому не верю.
Беольдр двинулся, казалось, в самую тьму. Мой конь качнулся и пошел
следом.
почерневшие стволы постепенно, по одному, начали заменяться живыми
деревьями. В воздухе замелькали бабочки, сперва мелочь с обтрепанными
крылышками, потом стандартные мотыльки, а затем уже появились огромные,
как голуби, пугающе яркие. Грязь под копытами сменилась сперва мхом,
потом опавшими листьями, снова мхом - уже свежезеленым, а деревья
двигались навстречу, чистые, вымытые, со здоровой корой и сочными
изумрудными листьями.
усталого коня. Огромные трубы деревьев помчались за спину быстрее и
быстрее. Впереди за опушкой расстилалось широкое поле, а когда мы
выехали на него, на плечи спрыгнуло настоящее солнце, принялось выжигать
слизь и сырость из наших доспехов.
возвышается замок. Зачуявшие близкий отдых кони из последних сил пошли в
галоп. Мой конь домчал меня до края рва, остановился так близко что я
едва не слетел через голову. Жуткая черная гниль и смрад, пахнет таким
же разложением, как в зараженном лесу. Вода покрыта зеленой ряской и
темной тиной, от нее тянет смертельным холодом, словно это вода космоса,
но чувствуется, что в глубинах этой черноты живут страшные невиданные
твари...
нас заметить...
рог. Щеки стали как у самца лягушки в период течки, а на висках вздулись
жилы, в которых, оказывается, течет действительно голубая кровь.
в ушах. В окнах сторожки над подъемным мостом по-прежнему никто не
показывался. Я настороженно оглядывался. По мне так замок выглядит
старым и древним, словно я смотрю на развалины Месопотамии, хотя, как я
уже знал, люди пришли сюда совсем недавно. Стены потеряли цвет, камни то
ли потрескались, то ли на них остались жуткие шрамы, между плитами зияют
дыры. Четыре башенки с бойницами, но там пусто, а вид совсем
заброшенный, словно люди туда не поднимались с того дня, как их покинули
строители.
выпрямился, копье поднял и держал острием вверх.
что за причина для неприязни, потом понял, что крупнее Беольдра я вообще
видел рыцаря. И то, что я временами выгляжу вровень, вряд ли его
приводит в восторг. Мост загремел под конскими копытами. Массивные
створки ворот пошли в стороны, похожие на крылья старой ночной бабочки:
темные, истрепанные, в глубоких царапинах и пятнах. Открылся широкий
двор, совершенно пустой, мертвый.
нервно дернула повод, конь послушно остановился.
столами сидели купцы, а вон там крестьяне торговали... Нет, уже давно
здесь не бывали странствующие монахи, фокусники, циркачи, менестрели,
бродячие торговцы... но чтоб так пусто...
Тадж-Махала, египетских пирамид или Мавзолея Ленина. Много камня, много
труда, и все оставлено, заброшено, как заброшены в джунглях древние
города древних ариев, ацтеков, майя...
веселый голос:
Глава 5
простой одежде, с непокрытой головой, волосы торчат, одет небрежно, но
шел к нам беспечно, без опаски, улыбался и показывал пустые ладони.
Рукава рубашки закатаны до локтей, вид простецкий, как у менеджера,
который среди работяг старается прослыть своим человеком.
Беольдр наконец слез, конь с облегчением вздохнул. Беольдр шлепнул его
по крупу:
глаза его смеялись, с интересом оглядел меня.
неприязнью.
исповеди.
Добро пожаловать, сэр Ричард!.. Отпустите коня, он сам найдет дорогу.
ним, Беольдр пошел следом, а я на всякий случай двинулся за своим конем
к неведомой конюшне.
здания. Едва хвосты последний раз мелькнули на солнце и пропали в
полумраке, двери захлопнулись с сухим резким стуком. Я подошел, поднял
руку, чтобы стукнуть, но дверь снова вздрогнула, сворки разлетелись в
стороны, словно их отстрелили.
И непонятно, кто открывал. Оглянулся, обе створки подрагивают в
нерешительности. Слоно, я стою на линии колдовского фотоэлемента.
не мука, правда, зато отборные зерна пшеницы, похожие на муравьиные
коконы формика поликтена. Конь Беольдра уже пристроился к одной
кормушке, а мой сперва напился воды: по желобу текла чистая, прозрачная
вода, настолько чистая, словно отфильтрованная через все современные
перегонки.
почтительной предупредительностью.
Беольдра не было видно, зато навстречу попался Терентон. Он еще издали
профессионально улыбнулся, мол, все окей, все поют, наша фирма надежная,
все гарантии, репутация, международные связи, лобби в правительстве,
родственники в налоговых органах...
Ричард?
искренне. - Очень.
перекрестились, как приехали. Не шепчете постоянно молитвы, не осеняете
все крестным знамением... и вообще у вас лицо как лицо. Не перекошенное,
я имею в виду.
вас все это делается, но очень мило. И удобно. Зимой, надеюсь, тепло?
оборотничества?