Чтение 12–й страницы книги ~Правила крови (антология)~

- Слышь, придурок, ты умеешь с этим обращаться?

Я подвел трясущегося Манана к шкафу, он заглянул внутрь и кивнул:

- Да. Это мои артефакты.

- Сожги здесь все, - распорядился Энди. - Понял? Все. Турчи кивнул.

- Я понял. Сжечь. - Он с огромным трудом удерживался от истерики. - Но... это невероятно. Невозможно. - Манан посмотрел на мертвого колдуна. На Энди. На меня. - Кто вы такие?

* * *

Из охваченной огнем квартиры мы ушли за секунду до того, как подъехал первый полицейский автомобиль. Поймали такси и отправились в порт. Вы удивились, что мы потащили Турчи с собой? У нас были свои резоны, и вы их сейчас поймете.

Манан пребывал в прострации всю дорогу. Ничего странного, я бы на его месте тоже удивился. Турчи переводил взгляд с меня на Энди и обратно, бормотал что-то под нос, пожимал плечами, глупо улыбался, а когда увидел наш красавец-парусник, окончательно потерял дар речи. Я даже испугался, что у него снесло крышу (о, этот богатый русский язык!). Но Манан пережил очередное потрясение весьма достойно.

- Это и есть ваше корыто? - Он икнул и попытался выставить в сторону судна указательный палец.

- Цыц! - Самара легко ударил Турчи по руке. - Корытом его позволено называть только своим.

- Да, да... - На Манана было жалко смотреть. - А как называется судно?

- Ты еще не понял?

- "Ле... Летучий..."

Наш новый друг не сумел закончить предложение.

Кэп в картинной позе стоял у рулевого колеса, сосал любимую трубку, а заметив нас, грозно сверкнул глазами: мы здорово опоздали.

- Опять по бабам шлялись? Боцман!

- Виноват, сэр! - вытянулся во фрунт Энди. - Заплутали в незнакомом порту, сэр! Спасали береговых крыс от неприятностей!

Кэп покосился на втянувшего голову в плечи Манана.

- А это что за сухопутный? Разве я не говорил, что на судне не будет никаких животных, кроме кота?

Это кэп шутит. Помимо толстого рыжего мерзавца, изредка покидающего камбуз, с нами ходят три попугая, орангутан, лемур и игуана... Но это я так, к слову.

- Я спрашиваю: кто это?

- Шас из Тайного Города, сэр, - бодро доложил Энди. - Извлечен из портовой мусорной кучи.

Манан издал сдавленный писк.

- Живой шас? - Кэп усмехнулся. - И какого дьявола вы его сюда притащили?

- Мы решили, что вы захотите сказать ему пару слов, сэр.

- Хм... - Было видно, что старик доволен нашей сообразительностью. - Правильно решили, боцман. - Кэп строго посмотрел на Турчи. - Ты меня понимаешь?

- Да, - робко кивнул шас. И добавил: - Сэр.

Наш старик внушает почтение не только сухопутным крысам, но и кое-кому покрепче, а потому в поведении Манана не было ничего удивительного. Под взглядом кэпа он попытался втянуть живот и расправить плечи.

- Передай Сантьяге, что мы не сдадимся! - рявкнул кэп. - Старый договор в силе, и мы еще утрем ему нос!

И столпившиеся на палубе ребята встретили заявление старика дружным одобрительным воплем.

* * *

Вот, собственно, и вся история.

Через час мы вышли в залив. И встречали рассвет среди волн и свободного ветра. И взяли курс на Ирландию, потому что кэп в очередной раз отказал Энди пройти по Северному морскому пути. Но всем понятно, что рано или поздно кэп сдастся и мы направимся к Берингову проливу...

Как сложились дела у Манана, я не знаю. Да и плевать. Единственное, на что я надеюсь, что у Турчи хватило совести передать Сантьяге послание кэпа. В конце концов, ему не обязательно рассказывать всю историю, достаточно упомянуть, что он встретил нас в порту. И это будет правдой.

Когда мы выходили в залив, Манан стоял на пирсе, взглядом провожая наши паруса. Мы для него легенда, такая же легенда, каковой он сам является для большинства людей. Мы связаны неразрывными узами, и не только тем, что живем рядом. Мы связаны соперничеством, которое началось задолго до того, как Сантьяга предложил кэпу пари. Чудовищное пари, приведшее в действие немыслимые даже для Великих Домов силы. Пари на свершение невозможного. И кэп его принял. Не мог не принять, потому что это пари стало пиком нашего соперничества, оно должно ответить на главный вопрос, и Сантьяга, я уверен, давно пожалел, что заключил его.

Каждый год, в сезон самых страшных бурь, мы пытаемся обогнуть мыс Горн. Мы идем в самое сердце ураганов, нас отбрасывает назад - что для огромных волн наш парусник? - но мы возвращаемся и упрямо продолжаем свое дело. Мы должны пройти мыс Горн! Мы обязаны! Мы докажем, что человек может все! И пока мы поддерживаем пари, никто и ничто не может причинить нам вред. Мы бессмертны, но только на своем судне, покидать которое нам разрешено всего три раза в год на сорок восемь часов. Остаться на берегу на большее время - самый легкий и безболезненный способ умереть... Некоторые из нас выбрали такой способ выйти из пари. Мы их не осуждаем. Они устали. Каждый может устать. Мы пока держимся.

Сколько времени у нас есть? Хоть до Страшного суда! Пока кэп находит одержимых для своей команды, пари продолжается. Так что белый франт Сантьяга просчитался! Ему нас не согнуть. Пусть пока не получается, но с каждым новым сезоном бурь нам удается пройти все дальше и дальше. Рано или поздно океан сдастся и уступит нашему упрямству. И мы совершим невозможное!

Дмитрий Белокуров

ТИХА УКРАИНСКАЯ НОЧЬ...

Что там, за ветхой занавеской тьмы?

В гаданиях запутались умы,

Когда же с треском рухнет занавеска

Увидим все, как заблуждались мы

Омар Хайям

Мелодия возникла неожиданно, и Антон вздрогнул, выныривая из вязкого тупого оцепенения, в котором находился последние полчаса. "Вагнер, Полет валькирий" автоматически отметил он, и только потом сообразил, что это разрывается его собственный мобильник. На цветном дисплее мерцало изображение улыбающейся девушки. "Убью!", подумал Антон, прижимая трубку к уху.

- Ну, и где тебя носит? - он хотел, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, и ему это почти удалось.

- О, господин мой и повелитель, не изволь гневаться на непокорную рабу твою, вели слово молвить, - зажурчало из трубки, и Антон на мгновение представил ее лицо - тонкий овал в обрамлении пышных волос цвета воронова крыла, уложенных с нарочитой небрежностью, на самом деле стоившей кучу денег, широко распахнутые глаза и полные коралловые губы, за которыми угадывался жемчуг зубов. - Случилось так, о средоточие моей души, что злой и коварный демон Спиридонов потребовал от меня, ничтожной, срочно подготовить ему на завтрашний Великий Диван некий инвестиционный проект, о чем стало известно буквально за два часа до окончания рабочего дня, и мне пришлось вместе с моими верными аскерами и нукерами спешно его верстать. При этом феи из UMC напрочь отказывали моим губам в доступе к твоему уху, о повелитель, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же фразу: "Ваш абонент знаходиться поза зоною досяжності", и сердце мое готово было разорваться. К счастью, я только что освободилась и несусь к тебе, - закончила она уже совершенно нормальным тоном.

- Я уже начал было волноваться, - негромко сказал он. - Твой мобильник не отвечал. А что касается "поза зоною", то в течение сорока минут ожидания до меня дозвонились как минимум трое.

- Странно, - в ухе мягко рыкнуло, и Антон понял, что Анастасия включила зажигание. - Вообще со связью в последнее время что-то такое творится... Ладно, Тошка, отключаюсь, не хочу платить за помятое крыло или разбитый бампер. Я скоро. - Дисплей мигнул и погас.

Некоторое время Антон сидел неподвижно, затем потянулся и, не выключая двигателя, решительно вылез из машины. Влажный июльский зной, особенно тяжелый после кондиционированной прохлады "Ниссан-Максимы", тут же навалился на него. Антон поморщился - жару он на дух не переносил, предпочитал холод, и по этому поводу они с Настеной постоянно ссорились - жена была из породы "мерзлячек", ухитрялась даже летом укутываться в шерстяное одеяло и терпеть не могла, когда в машине включался кондиционер. Это и явилось основной причиной покупки второго автомобиля, серебристого "Форда-Мондео", и головной боли у Антона прибавилось, так как опыта вождения у Насти было всего ничего, а на бело-красные треугольники с буквой "У" и изображением туфельки на лобовом и заднем стеклах надеяться особо не приходилось. Конечно, за последние полгода водительское мастерство спутницы жизни заметно возросло, однако она до сих пор частенько путала "право" и "лево", и периодически забывала, что "главной" является дорога, отмеченная соответствующим знаком, а не та, по которой движется ее машина.

Антон сделал несколько шагов по выложенной тротуарной плиткой автостоянке и остановился. Вечер давно вступил в свои права и готовился перейти в ночь. Звезд видно не было, над городом, как всегда, висела дымка, подсвеченная снизу огнями домов и фонарей. Из ярко освещенного ресторана "Бартоломео", выполненного в виде севшего на рифы галеона, доносилась негромкая музыка. Антон взглянул на часы: столик он заказал на девять тридцать, а сейчас начало одиннадцатого. Настене, с ее любовью к ночным поездкам, добираться сюда из офиса минут двадцать, так что можно еще успеть искупаться. "Нужно было заехать за ней, а не торчать здесь, изнывая от беспокойства", мелькнула запоздалая мысль, а ноги уже несли его сквозь негустые заросли осоки к пляжу.

Днепровская вода, больше напоминавшая парное молоко, приняла Антона в свои мягкие объятия, и он сходу пропахал метров пятьдесят стремительным "дельфином", оставляя за собой пенящийся след. Купание освежило, и Антон натянул рубашку прямо на мокрое тело - пока вернется к стоянке, успеет высохнуть. И в этот момент ему почудился голос, произнесший его имя. Антон резко повернулся, автоматически принимая боевую стойку - территория, конечно, охраняемая, но береженого Бог бережет - и тут же расслабился, смущенно рассмеявшись.

- Настена! Так быстро? Как ты меня нашла?

Вместо ответа Анастасия медленно двинулась к нему, протягивая руки. На ней было вечернее платье, отливавшее серебром даже в темноте, с низким вырезом на груди и разрезами на бедрах. Антон зажмурился и раскрыл объятия. Приблизившись, женщина обняла его; в воздухе разнесся едва уловимый аромат "Пуазона". Антон счастливо засмеялся и крепко прижал Настю к себе, с наслаждением ощущая тугие округлости под тонкой шуршащей тканью.

- Я люблю тебя, Настена, - прошептал он.

Анастасия улыбнулась, нежно погладила мужа по лицу и прильнула к его губам. Глаза Антона удивленно расширились, затем в них явственно промелькнул ужас. Глухо замычав, он попытался оттолкнуть женщину, но она с неожиданной силой прижалась к нему, и последнее, что уловило гаснущее сознание Антона - черная круговерть, втянувшая его в себя без остатка.

В небольшом зале прибытия аэропорта было людно - жара стояла невыносимая, и все стремились укрыться от нее в приятной прохладе помещения. Рейс из Москвы задерживался, все места в баре были заняты, и Сергей с относительным комфортом устроился на перилах. Можно было бы, конечно, посидеть в машине, но сама мысль о необходимости лишний раз преодолеть целых двадцать метров под палящими лучами солнца бросала его в дрожь. Хорошо еще, что удалось припарковаться прямо перед входом - правда, дежуривший там милиционер начал было качать права, но Сергей молча сунул ему под нос удостоверение и, не обращая внимания на вытянувшегося по стойке "смирно" блюстителя порядка, скорым шагом двинулся в здание аэропорта.

День начинался из рук вон плохо. Сначала он ухитрился разбить любимую Ленкину чашку, и, хотя она не сказала ему ни слова, ее молчание было более чем красноречивым. Затем позвонили из приемной начальника Управления, и вместо того, чтобы выбраться с женой и друзьями на природу, как планировалось ранее, ему пришлось мчаться на всех парах, потому что полковник Барабаш терпеть не мог опозданий. Тем не менее, он опоздал, и добрых пять минут, стоя навытяжку, выслушивал брюзжание о безответственности молодых кадров и о непонимании того, каким образом одному из этих нерадивых удалось получить звание капитана. О том, что сегодня воскресенье и что представление к очередному званию подписывал он сам, Барабаш предпочел забыть.

Когда воспитательный порыв иссяк, полковник еще некоторое время молча рассматривал стоявшего перед ним молодого сотрудника, затем вдруг улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест:

- Да ты не стой, капитан, садись. Это я так, для профилактики. Чай, кофе?

Сергей пододвинул к себе стул и, усаживаясь поудобнее, кивнул головой:

- Кофе, если можно.

- А вот и не угадал - чай! - Барабаш нажал кнопку интеркома и бросил несколько слов.

Полковник обожал плоские анекдоты, об этом было известно каждому сотруднику Управления, но вот вворачивал он их только во время доверительных бесед с подчиненными. Как правило, подобные беседы ни к чему хорошему не приводили, и Сергей насторожился. Это не ускользнуло от наметанного взгляда Барабаша.

- Расслабься, Сергей Владимирович. Ничего особенного я тебе поручать не стану, это даже не поручение, так, дружеская просьба. Нужно съездить в аэропорт, встретить кое-кого с московского рейса и отвезти в гостиницу "Академия". Кстати, ты на машине?

- А как, по-вашему, я ухитрился добраться с Левобережного до Управления за столь короткое время? - капитан понимал, что дерзит, но удержаться не мог. К счастью, полковник этого не заметил или сделал вид.

- Вот и славно, - просто сказал он. - Поедешь встречать на своей, чтобы не привлекать внимания. Хорошо, что ты не в форме, а то пришлось бы переодеваться. Вопросы?

- Прибытие через VIP? - уточнил Сергей, скрывая удивление - все это напоминало дешевый детектив, но, насколько он сумел изучить Барабаша за шесть лет работы в Управлении, тот никогда не разменивался по мелочам. Значит...

- Через общий зал. Прилететь должны двое или трое.

- Как я их узнаю?

- Просто стой где-нибудь в уголке и жди. Они сами к тебе подойдут.

- Как мне представляться?

- Сергеем Владимировичем. Они знают, кто ты. Еще вопросы? Нет? Отлично. А теперь перейдем к чаю.

Своих прибывших Сергей "вычислил" сразу, как только они появились из-за автоматических дверей. Их оказалось трое: высокий смуглый брюнет в светлом костюме, коренастый крепыш с выпиравшими сквозь тонкую ткань рубашки бицепсами и бледный длинноволосый мужчина в темных очках-консервах, облаченный, не смотря на жару, в белый, до пят, плащ. Из всей троицы только у крепыша было что-то, напоминавшее багаж - огромный бежевый чемодан, который он волок без видимых усилий; остальные ограничились небольшими дорожными сумками.

Оттолкнувшись спиной от стенки, которую он подпирал с момента приземления московского "Боинга", Сергей двинулся им навстречу.

- Капитан Скворцов? - негромко спросил смуглый, протягивая узкую ладонь с длинными музыкальными пальцами - впрочем, пожатие оказалось крепким и энергичным. - Позвольте представиться: Ортега. - Что это было, имя или фамилия, он уточнять не стал. Испанец, решил Сергей. Наверное, потомок "испанских детей", которых в тридцатые годы привозили из охваченной гражданской войной Испании в Союз.

- Виталий, - крепыш осторожно взял руку капитана и тут же отпустил.

Длинноволосый руки подавать не стал, ограничившись полупоклоном:

- Дарий.

- Сергей Владимирович. Можно просто Сергей. Машина у входа, прошу следовать за мной. - "Как-то уж очень по-милицейски прозвучало", подумал он, но, похоже, вновь прибывших это ничуть не обескуражило.

Дорога от аэропорта до гостиницы заняла около получаса. Все это время приезжие, в основном, молчали, только время от времени сидевший рядом с Сергеем Ортега задавал вопросы касательно проносившихся мимо достопримечательностей. Виталий, как только сели в машину, тут же раскрыл небольшой лэптоп и целиком ушел в работу. Дарий дремал, так и не сняв темных очков и завернувшись в плащ.

Обогнув Жовтневую площадь, "Опель-Омега" остановился возле пятиэтажного здания с надписью "Академия", выполненной крупными, отливавшими светлым металлом, буквами. Когда-то, еще в советские времена, здесь размещался кинотеатр "Октябрь", больше известный, с легкой студенческой руки, как "Сачок", но потом одна уважаемая фирма выкупила пришедшее в негодность помещение, превратив его во вполне приличную гостиницу.

Сергей остался внизу, в холле, а гости, в сопровождении вежливого менеджера, поднялись на второй этаж в отведенные им номера: люкс для Ортеги и два полулюкса для его коллег. Пока прибывшие устраивались, капитан связался с Барабашем и получил указание оставаться в гостинице и ждать приезда полковника. Сергей буркнул "Слушаюсь" и отключился, после чего попытался дозвониться на мобильный супруге - по его расчетам, она с друзьями уже должна была пребывать в лесу. Сигнал проходил, но трубку никто не брал, и капитан раздраженно сунул мобильник в футляр на поясе: наверняка уже плещутся в Самаре, а он тут страдает. Ладно, в конце концов, "бачили очі, що купували" - Ленка знала, за кого выходит замуж, и отдавала себе отчет обо всех возможных последствиях этого шага.

Отделаться от приторно-вежливого менеджера удалось, только сунув ему в руку десятку "зелени". Войдя в номер, Ортега первым делом переоделся в легкие светлые брюки и кремовую рубашку с короткими рукавами и проверил содержимое бара. Спустя несколько минут к нему присоединился Виталий, который, держа в руках небольшую коробочку детектора, прошелся по всем закоулкам люкса, внимательно вглядываясь в показания прибора.

- Чисто, - наконец, подытожил он. - Никакой прослушки.

- Отлично, - Ортега легко поднялся с дивана, на котором возлежал, попивая "колу" со льдом. - Я пока свяжусь, а ты сходи за Дарием, что-то он задерживается.

Виталий кивнул и исчез. Ортега извлек из дорожной сумки небольшой лэптоп, удобно устроился в кресле и, набрав несколько команд, нажал "Ввод".

На экране возникло лицо, хорошо известное обитателям Тайного города. Комиссар Темного Двора был, как всегда, облачен в сногсшибательный светлый костюм и рубашку с бриллиантовыми запонками. На мгновение на заднем плане обозначился Кумар, приветливо махнул рукой и тут же исчез - значит, комиссар находился у "лас-вегасов".

- Здоровеньки були, пане Ортега, - поздоровался Сантьяга. - Ну, як там в "ненці Україні", все гаразд?

- Трудно сказать, - пожал плечами Гарсиа. - Судя по тому, что видел и слышал по дороге из аэропорта, прогресс наблюдается.

- А как Дарий? С ним все в порядке?

- Виталий как раз выясняет. Надеюсь, все нормально, на солнце он был недолго, да и крем для кожи оказался совсем неплох.

- Ты его береги, сам знаешь - для Захара он как сын.

- Не беспокойтесь, комиссар. Виталий за ним присмотрит, да и я в стороне не останусь.

- Хорошо. Теперь к делу. Когда у вас встреча с полковником?

Ортега бросил взгляд на часы:

- Примерно через полчаса. Здесь, в гостинице, как и договаривались. У меня в номере.

- "Жучки"?

- Нет, только что проверили. Во время беседы, на всякий случай, включим "глушилку" - доверие доверием, но перестраховаться не мешает. Тем более, что о Барабаше мы знаем только со слов Корнилова.

- Добро. А, Дарий, здравствуйте, как себя чувствуете?

- Сносно, - масан, как всегда, появился бесшумно и совершенно неожиданно. На нем по-прежнему были темные очки-консервы, а вместо плаща - нечто, напоминавшее рясу. - Это купальный халат, - пояснил он, поймав недоуменный взгляд Ортеги. - Кстати, очень удобный. Думаю прихватить с собой, мне он нравится.

- Дарий, что-нибудь уже есть? - Сантьяга доброжелательно взглянул на длинноволосого.

- Есть, - Дарий пододвинул второе кресло поближе к Ортеге и развалился в нем. - Когда объезжали площадь, заметил небольшую православную церковь.

- Преображенский собор, - вставил Гарсиа. - Раньше в нем располагался музей религии и атеизма.

- Так вот, - не обращая внимания на начальника, продолжил масан. - Когда мы проезжали мимо, в какой-то момент я уловил всплеск, причем настолько сильный, что у меня чуть голова не лопнула.

- Ну, это, в общем-то, объяснимо - ведь культовые сооружения во все времена и у всех народов как раз и старались возводить именно в местах концентрации Силы, - заметил Сантьяга.

- Я в курсе, - с некоторой обидой отозвался Дарий. - И неоднократно чувствовал эту самую Силу на собственной шкуре в разных точках земного шара. Здесь было что-то совсем иное, даже отдаленно не напоминавшее проявление обычной Силы. То есть, нормальная Сила здесь тоже присутствует, но в стабильном фоновом режиме, как у всех церквей. А это был всплеск чего-то совершенно отличного, только чего - пока не могу идентифицировать.

Неслышно появился Виталий, отвесил поклон Сантьяге и, разложившись на столе, принялся споро собирать какое-то устройство.

- Хорошо, - после непродолжительного молчания произнес комиссар. - Мне тут придется на некоторое время отлучиться, так что действуйте по обстоятельствам, но особо не раскрывайтесь, придерживайтесь легенды. С Корниловым я договорился, при необходимости он подтвердит все вами сказанное, тем более что это была его просьба. И постарайтесь избежать ненужных эксцессов - Виталий, ты меня слышишь?

- А я что? Я ничего, схемку тут ваяю, никого не трогаю, - крепыш повернулся к экрану и с самым невинным выражением уставился на Сантьягу.

- Смотри мне, а то если повторится Тобольск, Кортес осерчает, и я больше за тебя заступиться не смогу. - Комиссар едва заметно улыбнулся, а Виталий вдруг смутился и опустил глаза. - Да, и еще, учитывая поспешность вашего отлета из Москвы, высылаю вам кое-какую дополнительную информацию. Все, удачи.

Комиссар исчез, его место заняло изображение конверта со значком "Тиградкома". Скачав файл, Ортега раскрыл его и повернулся к Виталию, рьяно копавшемуся в приборе. На коллег он старался не смотреть.

- А что такого произошло в Тобольске? - полюбопытствовал Дарий, с интересом глядя на крепыша.

Виталий засопел, но головы не поднял.

- Ничего особенного, - ровным голосом пояснил Ортега. - Помнишь заварушку в Сибири? Так вот, в какой-то момент нашему другу пригрезилось, что в тобольском Кремле появились "мертвые демоны", и он, не долго думая, завалил их всех из "гремучки". Вместе с Кремлем.

- Так это был ты? - масан присвистнул. - Да, принять ролевиков за "мертвых демонов" - это не каждому дано.

- Но никто же не пострадал, - не выдержал Виталий. - Так, отделались легким испугом и небольшими синяками, ведь "гремучка" на челов не действует. Да и про Кремль преувеличение, всего лишь надвратная башня...

- Это да, но сделать так, чтобы ничего не просочилось в прессу, чтобы несчастные ролевики и остальные посетители Кремля обо всем забыли и, самое главное, полностью восстановить чудо русского деревянного зодчества за одну ночь - это, знаешь ли, потребовало некоторых усилий. - Ортега извлек из бара очередную бутылочку "колы" и, рассеянно прихлебнув из нее, погрузился в чтение.

- Представляю, как взбесился Кортес, - засмеялся Дарий. - И как он только тебя не выставил?

- Ну, во-первых, все расходы Виталий покрыл из собственного кармана, а, во-вторых, за него неожиданно вступились Сантьяга, который напомнил Кортесу о "праве на одну ошибку", и Артем.

- Подумаешь, - пробурчал Виталий. - Со всяким бывает. Сколько времени прошло, а все забыть не могут. Эй, Ортега, притормози, оставь и мне немножко "колы". Кстати, навам ее пить вредно, - с этими словами он вдруг неожиданно ловко сцапал бутылку из-под носа у зазевавшегося коллеги.

- И кто же такое сказал? - поднял брови обездоленный нав.

- Один знакомый эрлиец. А они в таких вопросах не ошибаются, - ответил Виталий, с видимым удовольствием присасываясь к напитку.

Когда раздался стук в дверь, все уже было приготовлено, то есть "глушилка" собрана, содержимое бара выставлено на стол, а Дарий даже ухитрился сменить купальный халат на спортивные штаны и футболку с изображением черепа в берете и надписью "Mercenaries never die - they just go to Hell to regroup". Ортега крикнул "Войдите", и на пороге вырос живот, обтянутый голубой рубашкой от Мак-Грегора и удерживаемый снизу бежевыми идеально выглаженными брюками. Вслед за животом появилась пышущая здоровьем толстощекая физиономия с двумя вислыми усами и густыми сросшимися бровями под абсолютно лысым черепом. Завершал композицию темно-синий галстук, располагавшийся строго параллельно земле.

- Ну, здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, - прогудел обладатель живота и усов, протягивая для рукопожатия похожую на окорок руку. - Григорий Тарасович Барабаш, начальник городского управления милиции, можно просто "Тарасович" или "полковник". - Букву "г" он произносил ближе к гортанному "х", как и большинство жителей Украины. - А это профессор Медведченко, директор исторического музея и главный спец по истории города.

Профессору было чуть за сорок, костюм висел на нем, как на вешалке, а очки с толстыми линзами и легкая сутулость свидетельствовали о том, что большую часть своей жизни этот человек проводит за чтением. В руках директор музея держал объемистый черный портфель.

Ортега и Виталий обменялись с вновь прибывшими рукопожатиями, Дарий же, как обычно, ограничился полупоклоном.

- Ну, как там белокаменная? - умащивая живот в кресло, осведомился полковник. - Сто лет уже не был. Только по телевизору и вижу, знакомые места узнаю.

- Белокаменная растет и хорошеет, как всегда, - пожал плечами Ортега. - Что ей сделается?

- И то верно. "Москва моя, страна моя, ты самая любимая", - неожиданно приятным баритоном пропел полковник. - А "адмирал" как поживает?

- Кто? - переспросил Ортега.

- Ну, приятель мой, Андрей Кириллович.

- Майор Корнилов? А почему "адмирал".

- Именно потому, что Корнилов. Нахимов там, Истомин, ну, и Корнилов. Курсантская кличка, все пять лет обучения с ней проходил. Мы с ним крепко дружили, потом, когда звездочки получили, разъехались - он сразу в МУР, по направлению, а я сюда, домой, - частенько друг к другу в гости наведывались, причем больше я к нему, Москва все-таки. А как Союз распался, так мы с тех пор только по телефону и общаемся, по большим праздникам. Правда, я вот Интернет освоил, так что теперь время от времени "по мылу" перестукиваемся.

- У Андрея Кирилловича все в порядке. Велел кланяться.

- Тогда будем считать, что процедура знакомства закончена. Теперь к делу.

Полковник помолчал, собираясь с мыслями, затем вздохнул и оглядел присутствующих.