read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Не удержалась княгиня от искушения, к тому же сонливой стала и разум будто размягчился.
- Добро, сыграю...
- Вот тебе кубок, бросай первая, - сказал чародей и расстелил перед собой циновку. - Пусть нас рассудит провидение: идти мне в терем или нет.
Княгиня неуверенной рукой потрясла кубок и опрокинула его на циновку. Три черных куба показали число три.
- Три! Три! Три! - заорала птица. - Не все потеряно, княгиня!
Не успела она и оком моргнуть, как чародей бросил кости, и оказалось у него число восемнадцать.
- Рок не велит мне будить твоего сына, - сказал он. - Ты проиграла, княгиня! В терем не пойду.
- Рок не велит - я велю! - ничуть не смутилась княгиня. - А не пойдешь - велю нести тебя.
В сей же час слуги сторговали персидский ковер, усадили на него Аббая и понесли в терем вместе с птицей-попугаем и гнусавой обезьяной. Чародей не роптал, но зато народ догадливо кивал головами, помня, как княгиня так же вот велела нести в ладьях древлян и что потом было с ними. Знать, и ныне уготовила она позорную смерть строптивому заморскому кудеснику. Однако когда ковер с Аббаем внесли в палаты, княгиня велела всем удалиться, а сама в ноги бросилась чародею.
- Верю в силу твою! Прости за строгость, винюсь перед тобой. Что ни пожелаешь - все исполню. Но пробуди мне сына!
- А не забудешь, что стояла передо мною на коленях? - спросил Аббай. - Не забудешь клятв своих?
- Не забуду!
- Считаться станем так, - заявил чародей. - Я пробужу дитя - ты исполнишь первую мою волю... Но ежели захочешь, чтобы я еще тебе послужил - скажу другую свою волю. А третью пусть же исполнит твой сын Святослав.
- Согласна! - возрадовалась княгиня. - Все исполню!
- Показывай своего спящего! - приказал Аббай.
Обнадеженная верой, сгорая от вины перед чародеем, княгиня привела его в покои Святослава. И подняла завесу колыбели!
Все кругом осветилось, а чародей, заслонивши глаза рукой, так молвил:
- Велик будет муж! Вижу в судьбе его многие победы и славу! Знаменитые цари склонятся перед ним. Такой муж рождается один раз в тысячу лет. Последним был Александр, царь Македонский, послушник Аристотеля.
Аббай тянулся к свету, исходящему от колыбели, и грел руки, словно у огня. Его миртовый посох засветился, зазеленел, на его навершении вдруг вздулась почка, которая потом лопнула и развернулась молодым листом...
А чародей трепетал, купаясь в лучах! Был темным его лик, но просветлел и облагородился; седые волосы, завязанные в косичку почернели, старческий голос омолодился. Только хромота осталась...
- Обнажи своего сына! - потребовал Аббай. - А окна закрой черным полотном.
Княгиня все исполнила. Когда покои погрузились во мрак и светился лишь княжич, чародей покрыл колыбель черным покрывалом и, усевшись на пол возле нее, достал пергаментный свиток. Птица-попугай села в изголовье, а ученая обезьяна - в ногах. И вдруг загорелись глаза Аббая. - зеленый огонь осветил письмо и черные уста. Чародей стал читать вслух: незнаемое слово резало уши, душа томилась, и княгиня не смела перевести дух. Затаившись, она незаметно погрузилась в сон.
И во сне ей пригрезилась Креслава. Срамная наложница встала из постели князя и, красуясь перед княгиней своим блудным образом, сказала:
- Твой муж мертв, а ныне и сын умрет. Я молила тебя спасти тресветлое дитя! Ты не спасла... Я его возьму себе. Со мною будут оба - и муж, и сын.
- Чур! Чур меня! - закричала княгиня и вмиг очнулась.
Тем часом Аббай волхвовал над сыном, и горели уже не только глаза, а и уста чародея: В зеленом пламени, озарявшем покои, лик Святослава искажался, а обнаженное тело корежилось - трещали жилы и кости! Княжич рос! Руки, ноги, плечи и шея наливались могучей силой. С треском разлетелась в щепки дубовая колыбель! Не чадо малое - детина-богатырь рухнул на пол, так что терем задрожал.
Аббай трижды изрыгнул огонь:
- Восстань! Восстань! Восстань!
Детина потянулся и встал, но очи были закрыты. Княгиня онемела, не зная, радоваться ли сему или, напротив, бить тревогу: на глазах возросший сын показался ей зловещим и свирепым, словно разъяренный медведь.
- Кто разбудил меня? - гром голоса всколыхнул покои. - Кто сон нарушил?
- Я! - крикнул чародей и дунул ему в очи. Святослав открыл глаза, удивленно огляделся.
- Как долго спал! Тело залежалось!
И со звериным рыком вдруг набросился на Аббая, в единый миг сломал его, придавил к полу. Чародей сопротивлялся, брызгал искрами, и его обезьяна, прыгая по детине, пыталась удержать его руки. Птица-попугай летала под потолком и картаво возвещала:
- Пробудили! Пробудили! Пробудили!
А Святослав занес над головой Аббая свой огромный кулак и наверняка бы разбил ему череп, однако княгиня крикнула от испуга, и материнский крик остановил десницу.
Он признал мать, и буйство его вмиг улеглось.
- Мать? Мне грезилось во сне, ты умерла.
Она сорвала завесу с окна - на улице была ночь...
- Жива я, сын...
В глазах богатыря таился ум младенца...
- Довольная ли, княгиня? - оправившись, спросил Аббай. - Какое диво я пробудил тебе! Уснул дитем, встал детиной!
- Великий ты чародей! - робея, проговорила княгиня. - Но сдается мне, ты плоть пробудил, силу немереную. А душа спит и разум дремлет... Эвон, стоит без порток перед матерью и не стыдится.
- Каков был уговор? - напомнил чародей. - Желала ты, чтобы я согнал сон - и я его согнал. Теперь же твой черед - исполни мою первую волю.
- Но спит душа! В очах я вижу безмудрие и буйство...
- Пробудить душу и разум - иное дело, - воспротивился Аббай. - Давай сперва сочтемся.
- Коли дала слово - исполню, - согласилась она. - Что ты желаешь?
Аббай обошел покои князя, меч - дар Валдая - огладил, примерился к булаве, однако взял рубаху, что принесла Дара.
- Хочу эту рубаху!
- Всего-то рубаху? - изумилась княгиня.
- С тебя довольно!
- Рубаха твоя, - решила она, поскольку обережная рубаха сейчас была бы мала детине. - Но ты, чародей, должен послужить мне еще. Пробуди душу! Воспитай разум. Кормильца чудесней тебя мне не найти!
Детина-князь вдруг к матери припал и заговорил жалобно:
- Мне есть хочется! Во сне я видел, ты кормила меня грудью. И я был сыт... Дай же я приложусь к сосцу твоему!
- Теперь я тебя стану вскармливать! - Аббай властной рукой одернул князя, а матери сказал: - А ты ступай. Да помни уговор: исполню второе желание - настанет черед платить вдругорядь. В третий же раз мне сам князь заплатит.
- Я помню, - подтвердила княгиня. - Не много ты берешь...
- Ну так ступай! К полнолунию детина твой станет мудрейшим из мудрейших, - пообещал Аббай. - Слышал я, бог Род избрал твое чрево, чтобы родить светоносного князя Руси. Ты родила, а далее уж моя забота. Душа и разум твоего сына - божий промысел. А бог избрал меня воспитывать из чада великого мужа. Не проявила бы ты упорства, зазывая меня в Терем, не видеть бы Руси светлейшего князя! Ступай и помни: ты всего лишь чрево.
Княгиня покорилась и пошла было прочь, но Святослав потянулся за ней:
- Матушка! Не оставляй меня. С тобой мне любо... Во сне ты холила, лелеяла, кормила...
- Теперь ты не младенец, а богатырь, - утешила его княгиня. - Посмотри на себя. А чародей Аббай - твой кормилец. Он тебя выкормит.
И затворивши руками уши, тотчас ушла.
Много дней не находила она места: все грезились перед очами глаза сына, его взгляд буйный и свирепый - знобкая тоска охватывала душу!
А. кормилец, исполненный самодовольства, лишь убеждал, что так и быть должно, что радетель блага для Руси не может слабым быть и мягким, покуда враг силен, хитер и коварен.
Вот-вот уж луна нальется спелым яблоком, а ума ничуть не прибыло у детины. Малый летами богатырь то с гиком в табуне коней косился по полям, то свистом молодецким и дубиной распугивал киевский люд, а то в безумной лихости начинал трясти дерева, иные с корнем вырывал да расшвыривал. Однажды на теремном дворе устроил поединок, созвав со всей Руси богатырей. С каждым бился на кулачках, тягался на кушаках и всех одолел! Иных поборол и успокоился, иных же до смерти задавил, ровно медведь. Не найдя равного себе, велел из клетки космача выпустить, и не с рогатиной вышел супротив него, не с копьем или засапожником - с голой рукой! И битый час, сойдясь со зверем, бился. Сам многажды ранен от него был и когтем, и зубом, однако заломал медведя! Задавил его до смерти руками и возвестил криком победу. От клика его в окнах терема слюда осыпалась, словно песок, в ушах же долго звон стоял...
А наутро покатилась по Киеву глухая молва, сбила народ в толпу великую; стянула к терему, и ропот, словно шалый ветер, ворвался в гридницу. Тут вбежал к матери Святослав, развеселился, как дитя.
- Что там за шум? И по какому праву народ собрался?
- По праву, мать! Се киевляне поднялись! Меня пытать идут!
Прибежал тиун, в очах пожар мечется.
- Беда, княгиня! Народ возмущен, тебя кличет! Бояре в голове!
- В сей час я их смирю! - закричал Святослав и потряс кулаками. - А киевлян велю в кнуты! Я - Великий князь!
Выступил он на гульбище - не волна морская внизу плещется - людская зыбь-пучина, и лица белы, как пена, вскипающая на волнах.
- Ты нам не князь! - кричали киевляне, посмотрев на Святослава. - Наш князь был чадом! Ратуйте, люди! Князя подменили!
- Я - князь! - гаркнул Святослав. - Вот ужо вас! Ступайте по домам, покуда не погнал.
- Пусть княгиня выйдет! Пусть она укажет! Мы чтим Ольгу, а тебя не знаем!
Княгиня вышла на гульбище и встала рядом с сыном. Мятежный гул разом оборвался, и пенный гребень на волне людской пропал - то киевляне поклонились. Пучина всколыхнулась и вынесла на берег речивого боярина - подручного Претича.
- Я первый присягнул малому князю! Мне и спрос держать! Ответь нам, княгиня, где твой сын Святослав - наш Великий князь?
- Святослав на такую речь зубами заскрипел и, пожалуй бы, на народ бросился, да мать положила руку на голову его.
- Это мой сын! Клянусь вам: сей муж - сын Игоря!
- Помилуй, матушка-княгиня! - вскричал Претич. - От рода нашему князю пятый год идет. Он суть дитя еще. А ныне нам не сон ли снится - детина перед нами! В усах и бороде! Вся Русь в великом смущении, молва идет - князя подменили!
- Напрасная молва, - урезонила княгиня. - Покуда спал князь - был чадом, а пробудился и на глазах возрос! Подмены не было!
Народ еще больше смешался, загудела толпа, всколыхнулась.
- Верить ли чуду? Верить-то верить, а вот бы проверить, испытать!
- Руками бы пощупать!
- Испытай! - велела княгиня подручному боярину. - Взойди сюда и посмотри! Да погаси молву и возмущение. Смысленному мужу не трудно постичь, кто перед ним: дитя на пятом году или взрослый муж.
- Позри! Позри! - взревела толпа. - Желаем знать!
Боярин поднялся на гульбище и подступил к Святославу. Угрюмый князь блеснул очами, но пересилил гнев.
- Ты мне присягал...
- Прости, князь, - повинился Претич. - Чудес на свете полно, я-то верю. Но должно мне рукой пощупать, кто ты есть. Ведь очи отвести можно, а руку не обманешь.
Подручный боярин свои пальцы всунул князю в рот, и стал щупать, как если бы на торгу возраст коня испытывал. Князь не сдержался и стиснул зубы на пальцах Претича - чуть только не откусил! Однако когда отпустил - Претич засмеялся.
- Ликуйте, люди! - показал уязвленные пальцы. - Зубы у нашего князя еще молочные! Знать, перед нами истинный князь! Это ему я присягал и мечом клялся.
И тут же поклонился князьям. Народ возликовал.
- Ужель и ты усомнился? - спросила княгиня Претича. - Слову моему не поверил?
- Не обессудь, княгиня! Не ради обиды - во имя истины. Ведь и пчелы свою матку стерегут да испытывают. Не поблюди, так самый лепый рок изрочится и извратится.
Ликующая зыбь всколыхнулась и, испуская радостные брызги, откатилась. Иная молва по рекам растеклась, на ручьи разбилась, и к исходу дня вся Русская земля твердила:
- Князь истинно великий! Молочный зуб не съел, а экий богатырь! И, сказывают, еще вырастет! Будет кому постоять за Русь!
Княгиня же по-прежнему пребывала в сомнениях. Вот уж полнолуние, чародей-кормилец не зовет, чтобы показать, какую душу вскормил, какой разум у сына выпестовал. Решилась она уж было идти к Аббаю и спрос учинить, да в самый последний день полнолуния явился тиун и поведал, что Великий князь в гриднице сейчас и просит княгиню к нему пожаловать на боярский совет.
Не веря своим ушам, княгиня спустилась в гридницу и здесь увидела сына: спокойный и мудрый муж восседал на золотом престоле, а слева и право от него - думные бояре. Неведомо для чего созвал совет Святослав, но, судя по озадаченным глазам и лицам печальным, думу здесь думали великоважную. Увидев мать, сын встал, поклонился ей, и бояре, как один, склонили головы. Не успела княгиня и слово молвить, как Святослав проводил ее к престолу, усадил и такую речь завел:
- Выслушай меня, матушка, неразумного. Одному мне сидеть на престоле и править покуда невозможно. Князья удельные твердят, что годами еще мал, почтенные старцы-бояре не ропщут, но опасаются еще, управлюсь ли без тебя, матушка. След нам с тобой править вместе, как ранее было замыслено. А как обвыкнуться вельможи и позрят - не отрок на престоле, не детина, но светлейший князь, - тогда уж волей твоей приму власть. Тебе ведь не свычно страной владеть, мир ладить между князьями, строптивых бояр укрощать. Слушаться-то будут, но до конца не примут, чтоб жена ими правила. И им не свычно. Да и послы из разных стран опричь престола кружат, и всяк норовит обмануть, урвать от Руси поболе, помене дать. Не уступишь, так грозиться примутся, оружием бряцать. Известное дело. Мне жаль тебя, матушка, да что же делать, коль рок такой! Потерпи уж. И батюшку жаль. Ведь сгинул от древлян, престол на твои плечи оставил. А престол и власть - не лавка с товаром.
- Добро, сын мой, - послушав его, радостно сказала княгиня. - Вместе так вместе.
- Коль ты согласна, так под свою десницу возьми, что тебе любо да что полегче, - предложил Великий князь. - А я, коль ты не против, приму заботу о делах ратных - на честь Руси довольно покушений. След бы показать нам, матушка, что есть кому за отчину постоять, что стольный град Киев, а на престоле светлейший род Руса. Почуют сильную десницу - со всех спесь слетит.
- Да уж возьми на себя, сын! - взволновалась от радости княгиня. - Где мне с воинством управиться? Не жене ведь рати водить и ратище чинить.
- Верно, матушка, и дань собирать тоже придется мне, - продолжал Святослав. - Иные земли по нескольку лет не платили. Мол, князя в Киеве нет, жене самой не поспеть, а можно и вовсе не давать. Казна поопустела, а надобно бы свою дружину укрепить. На Свенальда надежда плохая. Но принимать послов заморских и чинить договора нам хорошо бы вместе. Где ум мужа незряч, там женское сердце увидит.
- Добро, Великий князь! Добро!
- Ну, коли так, матушка, я рядом с тобою сяду, - князю принесли скамью. - А бояр я собрал, чтобы совет держать. Уж минул год, как дерзкие древляне убили отца моего. Ты им изрядно отомстила, да темные лесные племена не уразумели наказания. Князь их, Мал, по Русским землям молву пустил, что возжелал тебя, и будучи мужем твоим, Русью станет править. Неужто отдадим ему отчий престол?
- Не отдадим, Великий князь! - подхватила княгиня вдохновенно. - Не быть Малу в Киеве! Не быть ему моим мужем!
- Этот Мал нынче заговор чинит, - сообщил князь. - Сбил с толку северян, радимичей теперь прельщает. Простим древлян, они и нас убьют, поскольку беззаконные и творят беззаконие. Обо мне Мал так сказывал: "Покуда княжич мал и глуп, что захочу, то сотворю с ним". Ужели простим, матушка? Обида эта не только мне, и не тебе обида - вся русская земля оскорблена!
Услышала княгиня в речах боль за отчую землю. Каждое слово, как било медное, будило страсть, уже притухшую, и поднимало ярость во вдовьем сердце. И благодарность к сыну! Не дитя, не отрок - зрелый муж, заступник-сокол на крыло поднялся, и теперь уж воронье не станет более кружить над головою и склевывать зерна на русских нивах. Святослав, видя радость матери, вдохновился.
- Послушай, матушка! Послушайте, бояре! Мне ведомо, кто наустил древлян! Кто их подвиг обезглавить Русь, кто посулил древлянам наш золотой престол! И кто Мала надоумил взять тебя в жены!
- И нам ведомо! - вразнобой заговорили сивобородые советники. - Тайные послы не единожды челом били еще отцу твоему, Игорю. Хазары! Они чинят беззаконие в наших землях. Они ищут у нас ходы и броды.
- Уймитесь, досточтимые! - оборвал тревожное гудение Великий князь. - Ищите супостата не за тридевять земель, а в хоромах своих. Изменники подле вас давно гнездо свили.
- Кто же они? Кто? - вскинулась княгиня, хотя знала, догадывалась, кого назовет князь.
- От кого не ждали вероломства! - с таящимся гневом сказал Святослав. - Тот, кто служил трем князьям. И всем уже тризну справил. Сам же здравствует поныне.
- Свенальд и сын его, Лют! - провозгласил боярин Претич.
- Давно я узрела этот сговор, - призналась княгиня. - Хоть Свенальд и клялся своим мечом - не верила ему. И опасаясь, что захватит Киев, пока мы на тризне, я услала его искать Люта с дружиной.
- А где же Лют? - заговорили бояре. - Почему уж год как о нем ничего не ведомо?
- Лют был мною отправлен на остов Ар в студеное море, - сообщила княгиня. - Поискать сокровища... Должно быть, сгинул, коли доселе не вернулся.
- Мне мудрости, матушка, у тебя учиться надобно, - поклонился Великий князь. - Свенальдич не вернулся покуда, однако Свенальд пришел и стоит под Киевом. В город войти не решается. То ли гнева нашего боится, то ли задумал новое коварство. Нам следует наказать обоих, отца и сына, если тот вернется. Наемник этот давно двух маток сосет. От него менее пользы, чем вреда. Это он мыслил Мала посадить на киевский престол. И кто бы тогда Русью правил? Нет, не Мал, а сам Свенальд, да сын его. Кто сажает на престол, тот и правит... Но ныне я не трону сего изменника. Запущу в Киев, пусть пока сидит на глазах. А воровского сына Люта, когда он вернется, к себе приближу.
- Отец твой изменников казнил немедля, - заметила княгиня. - Чтобы, целуя, не ударили в спину.
Святослав посмотрел на притихших, изумленных его речами бояр, склонился к матери.
- Поступлю иначе, матушка. Срублю я голову змея, а хвостом она ударит. Не избивать же дружину... К сему же, неведомо, нашел ли Свенальд Люта? А ну как нашел да сговорился? Знать не будем, откуда беды ждать... Я оставлю Свенальда под своей властью, пускай он и через свою волю послужит Руси. Его замыслы его же руками в пыль обращу.
Растрогавшись, княгиня к рукам сыновьим припала. И вдруг отпрянула - студены были руки...
Сын не изведал ее чувств и продолжал излагать свои замыслы:
- Я теперь молву пущу поперед себя, будто иду к древлянам дань брать. Древляне не поверят, исполчатся. Помнят, спесивые, как ты им отомстила, матушка. Будут ждать подвоха, а то и сами попытаются напасть первыми, устроив засады на лесных дорогах. А я же Свенальда супротив них пошлю. Пусть он сразится с тем, кого подзуживал, кого замыслил на престол посадить. И будет моя месть древлянам и Све-нальду.
Княгиня тоже желала бы отомстить и Малу, и Све-нальду; она хотела бы натравить их друг на друга, но только не знала, как это сделать, ибо что князь древлянский, что старый наемник были недоверчивы и осторожны. Сын же опередил ее! И хитрость изобрел, достойную изменников. Пусть же они изобьют друг друга! Пусть два злодея схлеснутся в битве, ввяжутся в борьбу, и если даже опомнятся, узнают друг друга - будет поздно. Кровь, пролитая на поле брани, даже случайная кровь, не даст обратного пути, заставит их биться до смерти.
- Добро, Великий князь, - только и сказала мать. - Отец твой в сей миг гордится сыном!
- Одобрите ли вы, достопочтимые? - обратился Святослав к боярам.
Старейшина, на посох опираясь, поднялся со скамьи.
- Довольно я пожил на свете. И князей довольно видывал, младых и старых... Речей их послушал довольно... А тебе, ретивый юноша, так скажу. Верно ты все замыслил. Жестокой будет твоя месть, надолго запомнят беззаконные князья твою карающую десницу. Родичу твоему, Олегу, людская молва прозвище дала Вещий, ибо он Весту познал и был мудрым. Не ведаю я, какую ты науку познал, но звать тебя станут на Руси - князь Зловещий.
Поклонился и, стуча посохом, пошел вон из гридницы. Думное бояре один по одному кланялись и молча уходили за своим предводителем. Святослав спокойно взирал на их спины, и показалось княгине, зловещая улыбка скользила по его лицу. Когда же тиун закрыл дверь, пропустив последнего боярина - Претича, Великий князь легко вскочил со скамьи и в распущенной белой рубахе прошелся по гриднице.
Князь Зловещий!.. Дурную славу мне пророчат бояре! А кого из князей они не хулили при жизни, матушка? С кем не вступали в спор?
И не было у княгини желания ни радоваться сыну своему, ни судить его...
Но едва покинула она гридницу и уединилась в своих покоях, как отлегло на душе. Что же дурного в том, что Святослав возжелал со страстью за Русь постоять? За отца своего отомстить и наказать того, кто из дерзости овдовил ее, горе принес да еще и на киевский престол покусился? А старый наемник Свенальд не достоин ли лютого наказания за двурушничество, за двоедушие? Прежние князья норовили ладить с ним, ублажали дарами, жертвовали вотчины - не из страха ли? И вот явился в Руси светоносный князь, в один миг узрел изменника, и не стерпела горячая, отважная душа. Решился он извести измену в государстве, да так, чтобы другим, мыслящим вероломство, не повадно было. Сдержать ли натиск многочисленных врагов, будучи князем покладистым, властителем мягким, правителем осторожным и нерешительным? Не пришла ли пора волею бога Рода воссесть на престол князю жестокому, зловещему?
Ведь рока не минуешь! Что ни сотворится - во всем его воля!
И едва княгиня, утешив себя, воспряла душой, как явился к ней чародей Аббай. Она же подспудно поджидала его и гадала, какую плату на сей раз испросит кормилец Святослава?
- Ты доброго вскормил вождя, - сказал ему княгиня. - Ублажил материнское сердце.
- Теперь и ты ублажи, - ответил чародей. - Исполни свой зарок.
- Брал бы ты златом - осыпала бы тебя! - она засмеялась. - Тебе же, ровно птице, и малой толики довольно. За то, что пробудил - рубахой взял. А чем возьмешь за эту свою службу?
- Не многим, княгиня, - ответствовал Аббай. - Желаю окрестить тебя. В этом суть моей воли..
- Окрестить меня? Вот так чудо! Какая же тебе выгода, чародей? Рубахой можно наготу прикрыть, но много ль проку от моего крещения?
- Святым крестом прикрою твою душу, - промолвил чародей. - И приобщу ее к Христу, а значит, к истинному свету.
- Что ж, приобщай, - позволила она. - Позрела я на свет Владыки Рода, позрю и на Христов. Сие мне любопытно!
Аббай в сей час же обрядился в золоченые одежды, надел крест на шею и велел вместе с ним идти к реке Днепру. Что было делать? Коли дала слово - пути назад нет. Весенняя же вода бурная, студеная и мутная - не то что погрузиться с головой, а и у берега-то ступить боязно. Прежде чем приступить к обряду, бывший епископ долго молитвы читал, крест свой в Днепр погружал, затем велел княгине скинуть одежды и обрядиться в рубище. С великой неохотой и стыдом она исполнила прихоть Аббая; у него же новый урок готов.
- Прежде чем окрестить тебя, должна ты отринуть всех своих поганых богов, коим поклонялась доныне, - потребовал чародей.
- Богов отринуть? - подивилась княгиня. - А разве твой Христос с иными богами не может жить в мире?
- Не может, ибо он - истинный!
- Ужели и старого Рода отринуть?
- Прежде всего Рода!
- И Световида? И Перуна?
- Всех до единого. Теперь будет у тебя один бог - Вседержитель, и сын его, Христос.
- Спесивы твои боги, - задумалась княгиня. - Хотят они только править. Возможно ли это, возможно ль, чтоб два бога всей жизнью управляли?
- Есть и третий, - объяснил чародей. - Именем Святой Дух.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.