Чтение 12–й страницы книги ~Хозяева Острога~

- Тысяча саженей, - доложил Шипер. - Последний моток остался.

- Не хватит, - с досадой произнес Темняк. - Потеряем шар.

Внезапно верёвка застопорилась и даже сбросила назад несколько колец.

- Что бы это значило? - насторожился Темняк.

- Застрял, - предположил Шипер.

- Это ведь не сухой кусок, чтобы в горле застрять. Шар скорее лопнет, чем застрянет... Быстренько созови всех Сторожей! Пусть убирают толпу. Детей в первую очередь. Предупреди, что сейчас может случиться большая беда.

Но его хлопоты запоздали. Веревка, вдруг вытянувшаяся в струну, зловеще задребезжала, а потом словно бы полыхнула по всей своей длине, но не огнём, а чем-то таким, что рождает нестерпимую боль и панику, как это уже бывало на Бойле, когда Смотритель наказывал строптивцев.

Все, оказавшиеся поблизости, рухнули, точно в припадке падучей, а прочие завыли и заорали. Окрестности озарились небывало ярким светом, и в уличную щель обрушился настоящий обвал огня, в котором смутно угадывались остатки воздушного шара.

Мусор, который и от костра-то не всегда загорался, воспламенился громадным жарким костром, словно бы целиком состоял из промасленной ветоши и стружек. Это была уже не беда, которую предрекал Темняк. Это была катастрофа.

Разбор полетов - не в переносном, а в прямом смысле - происходил уже после похорон, на которых Темняка и Шипера едва не растерзали Ножики, Башмаки и Воры, пострадавшие больше других. Что касается исконных обитателей Жрачки - поваров, кулинаров, подавальщиц и посудомоек, то они в большинстве своем отделались лишь легким испугом. И всё потому, что трудились в это время, а не болтались без дела.

- Самое первое, что я хочу знать: кем был тот сорвиголова, улетевший на воздушном шаре? - сказал Темняк, поочередно обведя глазами своих соратников.

- Это до сих пор неизвестно, - ответил староста правой стороны улицы Дряк Сторож (бывший Иголка). - Всё случилось так быстро, что никто толком не успел его рассмотреть. А потом пришлось созерцать в основном его задницу. Ничего не удалось выяснить и на похоронах. Очень многие опускали в землю пустые гробы, и тут уж было не до расспросов.

- Одет он был как на праздник, - сказал Бадюг. - Во всё новое. Я ещё подумал, зачем лететь на верную смерть в таких хороших башмаках... И ещё вот что. Башмаки его, кроме всего прочего, были подвязаны ремешками, как это делают Воры, прежде чем взобраться на стену.

- Ну и глаз у тебя! - удивился Темняк. - Сам я этого шустряка в лицо кое-как запомнил, а вот на обувь никакого внимания не обратил. Будет мне урок... А он не из Воров случайно?

- Нет, - дружно ответили все, в том числе и Бадюг. - За Воров мы в самую первую очередь взялись. Все наперечёт. И живые, и мертвые.

- Но, во всяком случае, к нападению он готовился заранее. И действовал так, как будто видел все наши предварительные опыты. Разве посторонний человек догадался бы, для чего нужна "хозяйская кочерга"... Послушай, - Темняк обратился к Бадюгу. - А что в это время делал Свист Свеча?

- Не знаю. Как заваруха началась, я его больше и не видел. А до этого он стоял и на шар поглядывал.

С улыбочкой такой поглядывал, как на бабу, которую употребить собираешься.

- Надо же, - покачал головой Темняк, не столько озадаченный поведением Свиста, сколько заинтригованный проницательностью Бадюга, прежде ничем таким не славившегося. - Ладно, со Свистом пока повременим... Пусть те, кому это поручено, продолжают выяснять личность стервеца, доставившего нам столько неприятностей. Он не мог появиться ниоткуда, хотя, похоже, ушел именно туда. Кто-то должен был его видеть, кто-то с ним общался, кто-то шил ему башмаки с ремешками...

- Думаю, что завтра к вечеру мы всё разузнаем, - сказал Дряк.

- Теперь другой вопрос, - продолжал Темняк. - Что могло случиться с шаром?

- Тут и обсуждать нечего, - сказал Бадюг, по праву ветерана Бойла всегда вылезавший вперед. - Хозяева шар погубили. По рукам нас ударили. Чтобы впредь их не беспокоили.

- Другие мнения есть? - поинтересовался Темняк.

- То, что на небесах творится, не нашего ума дело, - сказал Гмыра Колодец, оказавшийся на совещании в общем-то случайно - забежал какой-то мелочный вопросик уточнить, а засел на полдня.

- Хозяева виноваты, больше некому, - кивнул Дряк, и остальные присутствующие согласились с ним, хоть и со всяческими оговорками (кое-кто даже небесных дев приплёл к катастрофе).

- Внешне это и в самом деле напоминает гнев Хозяев, - сказал Темняк. - Тем более что погибший шар никак не мог вызвать такой пожар. С неба просто огненный дождь падал.

- Да уж, - вздохнул староста левой стороны улицы Млех Сторож (в прошлом Жрачка). - Всё горело. Даже то, что гореть не должно.

- Хозяева; значит, виноваты, - повторил Темняк. - Вполне вероятно... Хотя возможно и другое объяснение. Где-то на высоте, не доступной нашему взору, находятся какие-то устройства, представляющие повышенную опасность для всех посторонних предметов. Говорить об их назначении затруднительно, но скорее всего они связаны со светом и теплом, которые производят Хозяева.

- Ты ещё скажи, что они воздух производят, - буркнул Бадюг.

- И скажу. Острог находится так близко от Мертвой реки, что все мы давно должны подохнуть от её испарений. Но ведь живём же! А что касается тепла и света, то я вовсе не оговорился. Знали бы вы, какие ветры дуют в нашу сторону с Ледяных гор. Вот и хорошо, что не знаете... Ведь в Остроге всегда теплынь. Даже мой Годзя прижился. Теперь про свет. Здесь, на дне улиц, он не очень яркий, но с этим уже ничего не поделаешь. Свет зажигается и гаснет в одно и то же время, а день всегда примерно равен ночи. Смею вас заверить, что это происходит исключительно по воле Хозяев. Во внешнем мире со светом творится невообразимая кутерьма, заявляю вам это как очевидец. Таким образом можно смело утверждать, что источник света, которым вы пользуетесь, имеет искусственное происхождение. Это огромная свеча, то зажигаемая, то задуваемая Хозяевами... Наш воздушный шар мог погибнуть не по их прихоти, а от случайного столкновения с неким небезопасным устройством... Я предлагаю ещё раз внимательно осмотреть место падения. Огонь, конечно, многое уничтожил, но, возможно, там найдутся какие-то предметы необычного вида. Это поможет нам составить хотя бы приблизительное представление о причинах катастрофы.

- Не хотел тебе говорить, - потупился Дряк. - Но какие-то людишки копаются там с самого утра. По-моему, они служат у Свечей на побегушках.

- Вот так новость! - Темняк на мгновение задумался. - Прогнать мы их не можем... Вернее, можем, но это обернется новыми беспорядками. Вот что! Установите за ними слежку. Если они найдут что-то важное, это сразу станет ясно по их поведению. Драться не надо, но постарайтесь хотя бы взглянуть на находку. Ты, Дряк, сам займись этим делом.

Когда сутолока, вызванная уходом целой оравы Сторожей, улеглась, Темняк продолжил:

- Первый полёт закончился неудачей, повлёкшей за собой человеческие жертвы. Но он нас многому научил. Теперь мы знаем, что на высоте примерно тысячи саженей воздушных путешественников поджидает какая-то опасность. Дабы выяснить её природу, придётся запустить ещё один шар. На нём полечу я сам.

- Гроб сразу закажем или чуток подождём? - поинтересовался Бадюг.

- Подождём, - ответил Темняк. - Полёт будет подготовлен самым тщательным образом. Страховочную верёвку мы прикрепим к лебёдке, которую можно будет застопорить в любой момент. Кроме того, мы разработаем надежную и простую систему сигналов. Например, заметив приближающуюся опасность, я сброшу камушек какого-то определенного цвета. Подъем шара сразу приостановится. На случай, если крушение станет неизбежным, я захвачу с собой простенькое устройство, позволяющее преспокойно спускаться с большой высоты.

- Весть о том, что мы приступаем к изготовлению нового шара, кое-кому не понравится, - сказал Млех. - Опять разговоры пойдут.

- Будем работать в тайне от всех. А если это невозможно, придётся заткнуть рты недовольным.

- Каким, интересно, способом?

- Заткнуть людям рты можно двумя способами, - наставительно сказал Темняк. - Пирогом или кляпом. Конечно, всё будет зависеть от наших возможностей, но пирог предпочтительней. На нашей стороне Сторожа, Колодцы, Иголки, Одёжки, Гробы, частично Кисели и Бальзамы. Неужели мы не сможем приструнить Воров, Ножиков и Башмаков?

- Не забывай о Свечах, - напомнил Млех.

- А что Свечи?

- Свечи поглядывают на тебя косо, а без их участия в Остроге никакие дела не делаются.

- Как-нибудь и со Свечами договоримся. В крайнем случае пообещаем им что-нибудь.

- Они на подачки не падки.

- Это уж мои вопросы... Всё, на сегодня закончим. Каждый пусть занимается своим делом. Ты, Бадюг, можешь отдыхать. Я Годзю сам выгуляю.

- Другой бы спорил, а я не буду, - ответил Бадюг. - Мне эта зверюга уже во как опостылела! Мало того, что от неё днем покоя нет, так она мне ещё и по ночам стала сниться.

- Наверное, сожрать тебя во сне хочет? - поинтересовался Млех.

- Если бы, - тяжко вздохнул Бадюг. - Срам сказать, что она от меня хочет.

Годзя, выросший за пазухой у Темняка, считал его своей матерью, а потому подчинялся беспрекословно, хотя ни одной команды так и не освоил. Ничего не поделаешь, если бог умишком обделил.

Чтобы остановить Годзю, Темняк хватал его за хвост, а чтобы послать вперед, пинал ногой под зад. Впрочем, это удавалось далеко не всегда, и на самый крайний случай Темняк имел ошейник с шипами, обращенными вовнутрь, - потянешь за него - и зверь волей-неволей подчинится человеческой воле.

Питался Годзя "хозяйской жвачкой", которую сам же и разыскивал в мусоре, но при случае не брезговал и "хозяйским дерьмом", благотворно действовавшим на его пищеварение и нрав. Отведав на десерт добрую порцию этой отравы, он становился игрив и действительно иногда принимал Бадюга за самку своей породы.

Первое время Годзя очень страдал в чужом климате и даже впадал в глубокое оцепенение, но после того как Темняк поселил его в просторной норе, где имелся колодец с горячей водой, сразу преобразился и стал вести активный образ жизни.

К сожалению, большинство острожан, даже искренне симпатизировавших Темняку, Годзю почему-то недолюбливали. Времена, когда он спас город от нашествия кровососущих насекомых, уже забылись, зато дурная слава людоеда умножалась и крепла. Не помогали даже клятвенные опровержения Бадюга, не единожды прилюдно обследовавшего экскременты ящера.

Ночью Годзя заменял целый отряд сторожей, поскольку, мучимый холодом, вынужден был метаться из конца в конец охраняемой улицы (уйти прочь ему мешали специальные заграждения, размещенные в том числе и на стенах). Не страшил Годзю и сброс мусора. Неоднократно побывав под ним, он всякий раз отделывался лишь мелкими травмами, заживавшими на нем в считаные дни.

Сегодня Темняк привел ящера на пустынную улицу, ещё только начавшую заселяться Сторожами - новым влиятельным кланом, появившимся в Остроге исключительно благодаря его инициативе.

Зверь имел сейчас свою обычную маскировочную расцветку, что свидетельствовало о безмятежном состоянии его души, если таковая, конечно, у столь примитивного создания наличествовала. Темняк позволял ему лакать воду из луж, испражняться на стены, копаться в мусоре, но далеко от себя не отпускал.

Отыскав тихое место, где почти не было жилых нор, он накинул на ящера сбрую, самолично изготовленную в тайне от сподвижников, в том числе и от Бадюга. Она плотно охватывала цилиндрическое туловище зверя и на уровне крестца заканчивалась петлей-корзинкой, одинаково удобной и для крепления груза, и для размещения человека.

Затем Темняк выставил вверх "хозяйский костыль", удлинявшийся при переходе в вертикальное положение. На конце "костыля" болтался мешочек с любимым лакомством Годзи - клопами, жаренными в киселе.

Даже имея довольно длинную шею, ящер не мог достать его и для удобства вынужден был опереться передними лапами о стену. Темняк только этого и ждал. Не выпуская из рук "костыль", он вскочил в свое верёвочное седло.

Глупый Годзя, продолжая тянуться за желанным угощением, пополз вверх по отвесной стене, чему весьма способствовали мощные присоски, имевшиеся не только на подошвах лап, но и на брюхе. Его сородичи, обитавшие во влажном климате Великих болот, находили себе пропитание в дуплах и кронах гигантских деревьев, вздымавшихся к небу прямо из трясины.

Так они преодолели без малого метров двадцать, и Годзя стал проявлять признаки нетерпения - то есть менять окрас и резко мотать хвостом, что заставляло подвесное седло раскачиваться, словно маятник. Темняку пришлось опустить "костыль" и скормить Годзе вожделенную подачку.

Пока тот ел - медленно и с видимой натугой (свободно глотать ему не позволял тугой ошейник, сжимавший горло) - Темняк вбил в стену прочный гвоздь-костыль и закрепил на нем страховочную верёвку, солидный моток которой висел у него на поясе.

Затем всё повторилось - перед носом зверя появилось аппетитно пахнущее угощение, он шустро пополз за ним, метров через двадцать сожрал-таки и потребовал добавки. А тем временем в стену вонзился второй костыль.

На высоте ста метров пришлось повернуть назад - подачки кончились, да и Годзя что-то притомился. Шастать по крутизне с юных лет - это одно, а осваивать столь непростое дело в далеко уже не юном возрасте - совсем другое. Здесь врожденных способностей мало, здесь практика нужна.

- Ничего, - сказал Темняк, поглаживая Годзю по хребту, - Лиха беда начало. Потихоньку, понемножку и до неба доберемся...

У норы, служившей Темняку чем-то вроде резиденции, его уже поджидал запыхавшийся Дряк - видно, только что прибежал.

- Ну, рассказывай, - с ходу накинулся на него Темняк. - Узнали что-нибудь?

- А как же! - Дряк похлопал себя по груди. - Сейчас расскажу, только отдышусь... Мы всё сделали, как ты велел. Взяли под наблюдение этих типчиков, которые на пожарище копались. Благо, что поблизости лавочка открылась, где подавали лепешки с подливой. Находили они там много всякой дребедени, но крупные вещички сразу в сторону отбрасывали. За ненадобностью, стало быть. Интересовали их находки величиной примерно с ладонь. Сначала мы с ними лепешками поделились, а потом я своих ребят за киселем послал. Слово за слово, познакомились. Публика мелкая. В основном хмыри безродные, живущие случайными заработками. Но в дело своё они нас посвящать не стали, как мы только не выпытывали.

- Так нашли они что-нибудь или нет? - не выдержал Темняк.

- В том-то и дело, что нашли! Причем прямо у нас на глазах. Вижу, собрались в кучу и радостно лопочут. Я надежных ребят к ним подослал. Дескать, дайте глянуть. Те ни в какую, находку сразу спрятали. Тогда мы к ним с претензией. А кто за кисель будет расплачиваться? Драка, само собой, завязалась. Но без кровопролития. В драке мы эту штуковину и отбили.

- Зря. Не надо было шум поднимать, - сказал Темняк, принимая из рук Дряка закопченную продолговатую пластинку, возможно, отломанную от края Щита.

Плюнув на пластинку, он протер её рукавом, и на гладкой поверхности проступили непонятные знаки, процарапанные каким-то острым предметом.

- Закорючки, крестики, кружочки, - пробормотал Темняк, поворачивая странную находку и так и сяк.

- Подожди, подожди, - Дряк присмотрелся повнимательней. - Если память меня не подводит, это условные значки, которыми пользуются Свечи.

- Прочесть сможешь?

- Да ты что! Их даже не все Свечи понимают. Просто не знаю, что тебе и посоветовать.

- Вот и хорошо, что не знаешь. Значит, обойдемся без пустословия... Если дело уже приобрело огласку, придётся идти на поклон к Свечам. Хочешь не хочешь, а придётся.

Люди Темняка выследили Свиста под вечер, когда тот по каким-то своим делам отправился в сторону улицы Иголок. Не успев дойти даже до конца Гробов, он нос к носу столкнулся со своим бывшим командиром.

- Вот так встреча! - Темняк сделал большие глаза.

- Действительно! - в тон ему ответил Свист. - Чтобы перехватить меня здесь, тебе пришлось описать немалый крюк.

- Что не сделаешь ради хорошего человека! Есть разговор без свидетелей, - напрямик заявил Темняк.

- Тогда давай присядем, - предложил Свист. - Рядком, как в прошлый раз.

- Стоя быстрее будет. На рынке сидя не торгуются.

- А нам предстоит торговаться?

- Вроде того... У меня есть одна вещь, но я не знаю, что с ней делать. У тебя этой вещи нет, но ты, надеюсь, знаешь, что с ней делать.

- Если у тебя выскочил чирей на одном месте, то следует обратиться к Бальзамам, а не ко мне, - хладнокровно ответил Свист.

- Очень смешно. Придётся мне показать свой товар. Но только не лицом, а изнанкой, - Темняк продемонстрировал Свисту тыльную сторону пластинки.

- Я хламом не интересуюсь, - всё поведение Свиста свидетельствовало о том, что он торопится. - Это по части Иголок. Если хочешь, пойдем вместе. Мне как раз в ту сторону.

- Завидую твоей выдержке, - сказал Темняк, шагая в ногу со Свистом. - Впрочем, другой реакции я и не ожидал. Заинтересовавшись этой вещицей, ты выдал бы свою причастность к похищению воздушного шара.

- Честно сказать, я не совсем понимаю, о чём ты сейчас говоришь.

- Вот об этом самом, - Темняк вновь показал пластинку, но уже с таким расчетом, чтобы Свист заметил изображенные на ней знаки.

- Ты получил письмо?

- Нет, оно попало ко мне совершенно случайно.

- Хочешь, узнать его содержание?

- Пока речь не о том... Не догадываешься, откуда оно взялось?

- Скорее всего, это что-то связанное с твоими упорными попытками покинуть Острог.

- Верно. Эту вещичку нашли на месте падения шара. Да ты, кстати, и сам всё видел.

- Нет, я ушел, не дождавшись конца.

- Почему? Случайные зеваки просто млели от восторга.

- Жалкое зрелище. Я сразу потерял к нему интерес. При помощи мешка, надутого горячим воздухом, Хозяев не одолеть. Нам, Свечам, подобные фокусы давно известны.

- Ты многое потерял. Кто-то одурачил нас, захватив шар.

- Кому это могло понадобиться?

- Сам не знаю. Но этот негодяй делал в полете какие-то заметки. Между прочим, на языке Свечей.

- Чуть что - сразу Свечи виноваты... Кстати сказать, большинству из них глубоко наплевать на все твои хлопоты.

- А на твои?

- На мои тоже.

- Ладно... Что это значит? - прикрыв пластинку ладонью, Темняк показал Свисту заглавный знак.

- "Свет", - ответил тот, мельком глянув на пластинку.

- А это? - На сей раз вопрос касался заключительного знака.

- Это ничего не значит. Знак не дописан. Возможно, он должен означать "твердь", а возможно, "неуязвимость". Не мучайся, покажи всю надпись целиком.

- Вряд ли я выиграю от этого. Скорее наоборот. Тебе достанется истина, а мне лишь её толкование, выгодное для тебя.

- Как хочешь, - Свист пожал плечами. - Я не напрашиваюсь... А теперь послушай меня внимательно. Мы расходимся с тобой в понимании некоторых весьма важных вопросов. Ты сомневаешься в перспективах дела, которое я полагаю главным в своей жизни. Но это вовсе не значит, что мы стали вдруг непримиримыми врагами. Я никогда не забуду, что ты сделал для меня на Бойле. Я обязан тебе жизнью и постараюсь отдать этот долг. Или по частям, постоянной посильной помощью, или сразу, употребив все свои силы и возможности. Поэтому нелепо было бы подозревать меня в мелких кознях, вроде недавнего происшествия с шаром.

- Да я, в общем-то... - начал несколько смущённый Темняк.

- Не будь так самонадеян, - Свист и не думал принимать его оправданий. - Острог ещё не открылся перед тобой и вряд ли когда-нибудь откроется. Твоему пониманию доступно лишь то, что лежит на поверхности. А вокруг кипит постоянная подспудная борьба. И каждая сторона пытается использовать тебя в своих интересах. Угон шара и всё остальное, что за этим последовало, - чья-то провокация. И похоже, что ты на неё поддался.

Резко повернувшись, Свист зашагал обратно, и Темняк не стал догонять его.

- А не перегнул ли я палку, - задумчиво произнес он. - Деликатный народ эти Свечи...

На следующий день путем опроса немалого количества знающих людей (а также людей, мнящих себя таковыми), Дряк составил примерный перечень знаков, употреблявшийся Свечами для своей тайнописи. Однако пользы от этого было мало. Во-первых, формой они несколько отличались от тех, которые имелись на пластинке, а во-вторых, любой вариант расшифровки представлял собой сущую бессмыслицу.

Никакого сомнения не вызвало лишь одно слово, обозначавшее собственное имя - Свист. Но после объяснения, случившегося накануне, Темняк не склонен был придавать этому факту чрезмерного значения - среди Свечей Свисты встречались столь же часто, как Джоны среди Смитов или Лазари среди Кагановичей.

Бесперспективной выглядела и сама идея поиска виновных в захвате шара. Всевозможные тайные общества действительно переполняли Острог, и Темняк не собирался бороться с ними. Других забот хватало. Кроме того, следовало признать, что досадное происшествие никак не повлияло на судьбу шара - он всё равно погиб бы, пусть и не при таких трагических обстоятельствах.

Короче, надо было решать насущные проблемы, не забывая при этом и ошибок прошлого, главными из которых являлись ротозейство и самоуспокоенность. Вся ответственность за безопасность была возложена теперь на Дряка Сторожа, человека проницательного, въедливого и скорого на расправу.

А жизнь между тем шла своим чередом. Одёжки начали пошив нового воздушного шара, на этот раз с двойной оболочкой. Колодцы, не добившись никакого успеха под улицей Иголок, перенесли все усилия на весьма перспективный участок в районе стыка Киселя и Башмаков.

Годзя в своих альпинистских упражнениях достиг двухсотметровой высоты, но это, похоже, был его предел. Заманить упрямую зверюгу выше не удавалось никакими посулами.

Воры присмирели, но, по слухам, лелеяли планы мести. Свист больше не давал о себе знать - то ли разобиделся, то ли разочаровался в своем былом приятеле.

С Дряком Темняку, можно сказать, повезло. Староста левой стороны улицы Сторожей (то есть практически первый человек в этой иерархии, поскольку наиболее уважаемые люди всегда почему-то селились справа), кроме всего прочего, обладал ещё и завидной хваткой - взявшись за любое дело, он, как правило, доводил его до конца.

Поэтому Темняк даже не удивился, когда Дряк однажды доложил:

- Про типчика, который тогда столько бед с шаром натворил, я уже почти всё вызнал. И приятель его у меня гостит. Кисель с сухариками попивает. Не желаешь познакомиться?

- Как-то не очень, - ответил Темняк, успевший позабыть тот досадный случай. - Но пару вопросов задал бы.

Впрочем, как вскоре выяснилось, Дряк кое в чем грешил против истины. Человеку, попавшему в его лапы, сухарики были не по зубам, поскольку большая их часть отсутствовала. Глядел он букой, но на вопросы отвечал без запинки, не желая, по-видимому, рисковать уцелевшими зубами.

Звали его просто Чвирь, без всяких уточнений, а это означало, что человек он безродный, не принадлежащий ни к одному из основных кланов Острога. Прав у подобной публики было ненамного больше, чем у клопов.

- Помнишь тот день, когда на Жрачке пожар случился? - спросил Дряк.

- Ещё бы, - ответил Чвирь, сжимавшийся всякий раз, как кто-нибудь из присутствующих приближался к нему.

- Что ты там делал?

- Ну, как сказать... Собирался там небольшой дебош устроить.

- Один?

- Нет. Много нас там было. Человек десять.

- Ты их хорошо знал?

- Кого хорошо, а кого и не очень.

- Кто они были?

- В основном люди безродные, как и я. Голошмыги.

- Что вам было обещано за дебош?

- Да как обычно. Кормёжка, выпивка.