управляться с действительно сложной техникой было невозможно. Учебный процесс в
части был поставлен весьма круто. Сержант вручал новичку учебник, к примеру,
электротехники, и, на глаз отмерив страниц тридцать-сорок, говорил: "Чтоб к
следующему вторнику назубок знал. А не то..." Самое удивительное, что пацан,
имевший в школе тройку по физике и путавший ватт с вольтом, через неделю мог
отбарабанить закон Ома и правило буравчика как дьякон "Отче наш". Страх
побуждал мозг усваивать науку намного эффективнее, чем любознательность.
Полугодичный курс техникума тут проходили за месяц-полтора. Кто знает, если бы
Эйнштейна в свое время призвали в армию, то под бдительным надзором прусских
капралов он не только углубил бы общую теорию относительности, но и довел бы до
ума пресловутую единую теорию поля.
Центра, главным образом из отряда космонавтов. В отличие от местных покорителей
Вселенной, формально приписанных к ракетным войскам, они носили голубые
петлицы, не пили по утрам спирт, не скаредничали, не допекали рядовых мелкими
придирками и вообще были людьми легкими, дружелюбными и симпатичными. Скоро
Костя многих из них знал в лицо. Все они без исключения очень ему нравились и,
вполне естественно, в космос так и не вырвались. Но не это было самым
печальным. Самым печальным было то, что Костя фактически угробил отечественную
программу высадки человека на Луне, куда более грандиозную и помпезную, чем
проект "Аполлон".
приятелей, состоявшего экспедитором при штабе. В стальном чемоданчике,
опечатанном и обвешанном замочками, он носил секретную документацию из
командного пункта в отдел спецсвязи и обратно. Заглядывать в этот чемоданчик,
кроме него, имели право только четыре человека в части, каждый из которых был в
звании не ниже полковника. Пользуясь этим обстоятельством, экспедитор
беспрепятственно доставлял во всех направлениях спиртное, анашу, гражданские
шмотки и прочие возбраненные солдатам вещи. Печати и замочки проблемой для него
не являлись. Их он снимал с такой же легкостью, как и портянки. Разговор,
естественно, происходил под рюмку. Источник своей информации экспедитор
раскрывать не стал, но картина, соткавшаяся из его довольно бессвязных слов,
ошеломила впечатлительного Костю. Выходило, что исследование Луны с помощью
автоматических станций заканчивается. Уже готовы космические корабли
принципиально новой конструкции, способные доставить советского человека на наш
естественный спутник. Высадка, само собой, будет приурочена к открытию
очередного съезда КПСС. В честь этого события на Луне будет исполнен
"Интернационал" и водружено двадцать четыре или в крайнем случае двадцать пять
государственных стягов. ("Почему именно столько?" - удивился Костя. "Дурак ты,
- объяснил ему экспедитор. - Забыл, что ли, какой съезд последним был? Двадцать
третий".) Впоследствии планируется возведение научно-исследовательского
института, города союзного подчинения со снабжением по первой категории, обкома
партии на правах республиканского ЦК, космодрома "Плисецк-2" и базы ракетных
войск стратегического назначения. Народу для всего этого потребуется столько,
что уже сейчас по всем частям и подразделениям идет вербовка морально стойких и
физически крепких кандидатов.
осталось загадкой, но душа Кости, насквозь отравленная фантастикой, воспылала
фанатичной верой в торжество социализма на Луне. В тот же день он написал
рапорт о зачислении его в отряд космонавтов-лунатиков.
плавными прыжками несся через пепельно-серую риголитовую пустыню, известную
среди селенологов и читателей НФ-литературы как Залив Зноя. Уже наступало время
заката, и под косыми солнечными лучами окружающий пейзаж приобрел зловещий и
мрачный облик. Каждая скала, каждый булыжник, каждый камешек отбрасывал длинные
тени, путавшие перспективу и скрадывавшие расстояние. Целью Кости были сияющие
вершины лунных Апеннин, среди которых не то скрывались сокровища внеземной
цивилизации, не то дожидались его помощи попавшие в беду товарищи. Внезапно
невдалеке что-то сверкнуло, словно наискось чиркнули спичкой, и раздался
короткий чмокающий звук. Спустя некоторое время он повторился, но уже в другой
стороне и с другой тональностью. "Прекратить метеоризм! Прекратить!" -
прозвучал в наушниках странно знакомый голос. "Ах вот оно что! - догадался
Костя. - Метеоритный дождь. Я в смертельной опасности". Тут в его нос проникло
зловоние сероводорода. "Все! Скафандр поврежден! Это верная смерть! Но откуда
на Луне атмосфера, даже такая смрадная?"
свидетельствовало гулкое буханье, доносившееся из разных углов темной казармы.
Концентрация сероводорода нарастала. В проходе возвышалась костлявая фигура
командира роты майора Щербенко, проводившего свой обычный ночной обход.
Обращаясь то к одному, то к другому из спящих или притворяющихся таковыми
бойцов, он истерически выкрикивал: "Прекратить метеоризм! Немедленно!" (Ротный,
мозги которого за двадцать пять лет беспорочной службы сильно сдвинулись в
сторону дремучего маразма, каждое самое мелкое происшествие во вверенном ему
подразделении считал злонамеренной акцией, направленной лично против него.)
хлебом, приказы отца-командира нагло игнорировали. Деятельность их кишечников,
поначалу спонтанная, постепенно обретала стройность и полифонию, свойственную
разве что симфоническому оркестру. Никто в казарме уже не спал. Каждый честный
военнослужащий изо всех сил старался добавить свою скромную лепту в этот
поистине необыкновенный концерт.
Щербенко (видно, все же нос зажал). - Всех! - И чеканным шагом покинул казарму.
государственного праздника.
рапортом, он вкрадчиво поинтересовался, что тому конкретно известно о программе
советских пилотируемых полетов на Луну и откуда столь засекреченные сведения
могли к нему поступить. Костя, которому опасность всегда добавляла если не ума,
то находчивости, изворачивался долго и упорно. При этом он ссылался главным
образом на свою любовь к космосу, привитую чтением произведений Немцова,
Беляева и Мартынова (от упоминаний Кларка, Шекли и Брэдбери, которых особист
вполне мог квалифицировать как апологетов и трубадуров империализма, он
воздержался). Неизвестно, поверил ли контрразведчик подобным байкам, - на роже
его было написано, что он даже самому себе редко верит - но обещал Костиным
мечтам при возможности посодействовать. Если, конечно, такая программа
действительно имеется.
необходимого его службе для борьбы с ротозеями, шпионами и вредителями. Одного
спирта, предназначенного, очевидно, для спаивания вражеских диверсантов, там
значилось три метра.
космических кораблей к Луне следовали один за другим. Заранее выведав о запуске
очередного из них (а было это не трудно, даже официантки в офицерском кафе
знали точный график работы всех станций, от которого зависело, когда и с кем им
спать). Костя с душевным трепетом ждал известий. Измученные, не выспавшиеся
расчеты под утро являлись в казарму и валились на койки. "Ну как там?" - с
надеждой спрашивал Костя. "Гроб с музыкой", - был ему ответ. (Вариант: "Фига с
маслом".)
понимавшего толк в таких делах.
беззаботно ответил тот.
летят. Загадка. Не такие умы, как мы с тобой, над этой проблемой бьются. Я
считаю, просто не везет нам.
причина этого невезения, одетая в застиранное хэбэ и обутое в кирзачи, стояла
совсем рядом.
кораблей возобновлялись, но точно с таким же эффектом. Если на Луне и
существовала какая-нибудь жизнь, ее давно бы уже уничтожило падающее с неба
железо.
серебристый диск, столь притягательный для волков и сумасшедших. Он словно
старался углядеть момент посадки, моля распределяющие удачу неведомые силы об
исполнении своей мечты. С таким же успехом он мог выпрашивать добавочную порцию
гуляша у заведующего столовой старшины Перепадова, прославившегося умением
заварить чай с помощью одной только луковой шелухи.
более или менее удачно, то следующий обязательно превращался в лепешку. Так и
заглох этот грандиозный прожект, оставив в народной памяти только кликуху,
закрепившуюся почему-то за автомобилями медвытрезвителя, - "луноход". Да и
американцы к тому времени уже сумели нам основательно подгадить. Особенно
Олдрин с Армстронгом. На пыльных тропинках далеких планет остались совсем не
наши следы.
года службы для Кости, продолжавшего любить фантастическую литературу, свою
родину и отечественную космическую программу, определились и два главных
объекта ненависти - рыжие тараканы и командир роты инженер-майор Щербенко, тот
самый, который в приказном порядке пытался бороться с бурным солдатским
метеоризмом. Но о ротном потом. Сначала о тараканах.
усатое племя плодилось на просторах нашего отечества столь же успешно, как
рептилии в триасовых болотах. Дело покорения космоса тараканы восприняли с
энтузиазмом. Внутри начиненных электроникой блоков они чувствовали себя не
менее комфортно, чем в кухонных закоулках. Сверхвысокие частоты, мощные