сидеть, лежать или прыгать.
ничего на столе не осмеливался. Мрак хищно оглядел стол. Нехило перекусывает
тцар перед завтраком. Холодная, так сказать, закуска. Здесь белорыбица, балык
осетровый, ветчина свежепросольная, вареная, копченая, грузди соленые, грибы
маринованные, груши в меду, гусь фаршированный, копченый, икра осетровая, икра
лососевая, колбаса свиная из ливера, кровяная, копченая, корюшка маринованная и
копченая, белужина и судак маринованные, заяц копченый, рыжики соленые, рулеты
из поросенка, на отдельном блюде - роскошные щуки, рулеты из фаршированной
дрофы, сыр яблочный, сыр из слив, сыр домашний белый из творога со сметаной,
сыр без сметаны, сыр пресный жирный, солонина вареная, семга, сиги и сельди
копченые...
во рту просто менялся восхитительный вкус. Он поймал изумленный взгляд Аспарда,
пояснил:
когда ем, то мне не так страшно.
удавитесь... Мы все сделаем, чтобы отыскать этих злодеев!
Возьми вон семги, я такой нежной еще не жрал. На языке тает!.. А когда
раздразнишься, то в самый раз пойдут вон те копченые кровяные колбаски... Ах,
их уже нет?.. Ну вот так и хлопай ушами. Хватай хотя бы копченого зайца или
рулет из поросенка.
отказываешься?
всегда в одиночку, на завтрак иногда допускал двоих-троих из самых близких
советников, на обед приглашалось народу больше, особенно много набиралось на
званые, но даже тогда начальнику дворцовой стражи не по рангу сидеть со
знатными вельможами...
громила в корчме, потому из зала в зал пошел двигаться медленно и неспешно,
важно, что позволяло рассмотреть встреченные рожи, а по незаметным движениям
сопровождающих угадать, куда же его ведут.
Так называется скопище этих разряженных, как петухи, сытых и спесивых рож. Тут
же пристроились следом и двинулись, как стадо гусей, самые знатные, самые
родовитые, самые именитые.
Когда Мрак со свитой проходил, все кланялись, кто низко, кто не очень, а один и
вовсе остался не-
таких же одеждах, родня или клан, даже рожи похожи, явно родня. Мрак впился в
него глазами, стараясь понять, в чем же отличие, успел заметить, что в глубине
глаз этого храбреца мелькнуло беспокойство. Он остановился, поинтересовался:
сзади, он вздохнул свободнее.
наблюдая за звездами!
закипает внутри, но пересилил себя, спросил почти ласково:
в заблуждение почти просительным тоном, подбодрился и сказал громко:
из сердца Мрака в руки и ноги.
распахнутого окна. Хрустнуло, в светлом проеме мелькнуло темное на светлом небе
тело, исчезло. Без крика. На раме осталось красное пятно, откуда струйки крови
поползли по стене к полу.
родственников.
более знатного, чем Тцарский.
голосом вскрикнул:
стеречь!
пугает. Хотя он и собирался лишь пугнуть, а, впрочем, почему в самом деле не
срубить головы тем, кто сеет смуту? Все меньше крови, чем потом утихомиривать
бунт...
неподвижным лицом. Между придворными шла, как он заметил, молчаливая борьба за
место ближе к тцару. Даже по дороге к следующему залу все стараются почаще
попадаться ему на глаза, будто от этого зависит количество полученных пряников.
А может, подумал он, и зависит. Только у меня все наоборот: чья рожа дольше
мелькает в поле зрения, в ту больше хочется двинуть.
так и дальше, чуткие уши улавливают резкие отрывистые выкрики начальника
стражи. Если есть посетители или просители у ворот дворца, сейчас их оттесняют
на расстояние, чтобы никто не добросил камнем...
церемониймейстер издал зычный рев, окинул весь зал цепким запоминающим взором.
Да, придворные что надо... Вдоль стен притворяются статуями картинные
красавцы-стражи: в блестящих доспехах, с упертыми в пол мечами наголо.
Несколько высших офицеров бродят по залу, бросая плотоядные взгляды на
пухленьких молоденьких красоток, взятых знатными родителями на Тцарский выход.
Основная масса люда терпеливо топчется на левой стороне зала, правая свободна,
туда ведет красная ковровая дорожка. Там, на возвышении, блистающее златом
кресло с непомерно высокой спинкой.
красным сукном. Спинка у кресла высокая, на ней бронзовый орел с растопыренными
крыльями,
осмотрелся.
него едва не вскочил, провозгласил зычным, как рев, голосом:
лицезрению!
ни хрена в государственных делах... Да и вообще, если честно, ни в чем, окромя
махания секирой.
ним проходила череда разноцветных одежд, из которых торчали одинаковые лица.
Угодливо кланялись, Мрак видел одинаковые пустые глаза, совсем редко во
взглядах что-то живое, но чаще это живое было бессильной ненавистью, злостью,
презрением. Двое-трое смотрели, как на пустое место, а кланялись чисто
формально, как поклонились бы и столбу, чтобы не отличаться от остальных.
вельмож, вытягивался. Мрак уже по этому определял, кто какой властью пользуется
в этом тцарстве. Мрак величественно кивал на поклоны самых знатных, других
награждал лишь благосклонным взором, время от времени ронял саркастические
замечания вроде: "А какие перья нацепил, индюк" или "Чего это он весь в
зеленом", на что простодушный Аспард почти всегда отвечал вроде: "Кто, Убигунд?
А это он... ", в результате чего Мрак получил с десяток имен, а кое-кого Аспард
еще и снабдил характеристиками.
отходили. Видимо, знали, что тцар не любит жалобщиков. А кто их любит, если
честно? А так поклонился и пошел себе, а ты ответил чуть кивком, вроде бы тоже
какое-то дело сделал, не зря день прожил, что-то совершил, в чем-то
поучаствовал...
размалеванным лицом. Мрак насторожился, ожидая подвоха, а размалеванный спросил
громко:
друг тайком пристает к моей жене!
друг? Гони в шею!
пропускает в ваш лес браконьеров?
придворных, буркнул:
пестрый, как будто все петушиные перья собрал...
Ойленшиг, намажься красками, чтоб все издали видели шута!
Мне щас недосуг, но как-нибудь мы с тобой схлестнемся насчет непорядка в