Чтение 12–й страницы книги ~Сезон оружия~

Хотой захлопнул книгу и расхохотался.

Все, кроме Владимира, сохранили абсолютное спокойствие. Триста пятьдесят человек сидели в два круга в позе алмазной твердости, взявшись за руки и полуприкрыв глаза. Они безмятежно медитировали.

И только Владимир, чья душа все еще пребывала в золотых оковах сансары, не смог сдержаться. Он открыл глаза и довольно беспардонно уставился на своего сэнсэя.

Странным, очень странным человеком был этот Хотой.

Его авторитет среди натуралов был сравним разве что с авторитетом Христа в общине неофитов. Его жесты, его речь и походка неуловимым образом отличались от привычных Владимиру, и, если бы только он не был чужд патетике, он назвал бы их верхом совершенства. Назвал бы без всякой иронии.

Глаза Хотоя, казалось, в каждое мгновение видели больше, чем весь мир, и в то же время в них не было ничего, кроме абсолютной пустоты творящего духа. Эдакий просветленный господин с повадками тибетского тюльку!

Однако Хотой носил европейский костюм. Хотой говорил по-русски так, что ему мог бы позавидовать ведущий стереопрограммы "Россия светская".

Хотой читал своей пастве вслух. Читал Музиля и Кортасара, Селина и Мисиму, Петрония и Шекспира. Насчет Шекспира он утверждал, что все буддийские тексты по сравнению с ним - палочка для отскребания дерьма. Правда, тот же Хотой утверждал, что Шекспир - напыщенный английский недоучка, много возомнивший о времени и о себе. И что будь его, Хотоя, воля, уж он бы оттаскал Несравненного Копьеносца за усы, дабы сбить с него его сугубо английскую драматургическую спесь.

А вот сейчас Хотой громогласно расхохотался до слез. Хотя сам же заявил полчаса назад, что тот сукин кот, что рискнет чихнуть, не говоря уже о смехе, в ходе коллективной медитации на мире во всем мире, не избежит тысячи кальп перевоплощений в теле самого языкастого муравьеда во Вселенной.

Видимо, самого Хотоя эта перспектива не смущала.

- Какой ход! Какая трактовка образа! Какая трансформа! - сообщил Хотой ничего не понимающему Владимиру (полчаса назад он постеснялся спросить, что такое кальпа, а теперь не знал, что такое трансформа). - Он Тень Отца Гамлета или Дама с Собачкой?

Подземелья замка могли бы свести с ума даже Минотавра.

Кривые ходы, лестницы, бездонные колодцы, на дне которых незадачливого путника ожидали убийственные воды все того же раскаленного океана, бесконечная череда поворотов - и ловушки, ловушки, ловушки...

Если бы Августин и Томас были воплощены, они погибли бы в самом начале своего путешествия.

Но кривые секиры весом в несколько тонн, выскальзывающие из неприметных щелей в потолке, десятизарядные арбалеты, плюющиеся здоровенными стрелами из глухих ниш, стальные челюсти, схлопывающиеся в аккурат на уровне пояса, - вся эта внешне архаическая, но убийственно мощная техника неизменно поражала пустоту.

Августин и Томас шли отнюдь не наугад. Любой лабиринт, сколь бы сложным он ни был, имеет выход. Иначе это уже не лабиринт, а каменный мешок. Своим трехмерным зрением Августин видел его целиком и ориентировался в нем безошибочно.

Но лабиринт был чудовищно велик. По расчетам Августина, им предстояло провести в нем никак не менее двух часов. Потратить столько времени впустую в свете не столь уж далекого отключения Августин счел совершенно непозволительной роскошью. Пора было менять игру, или, если угодно, позу, уточнил для себя Августин, вспоминая волшебную ночь с Ксюшей.

Августин еще раз сверился с трехмерной картой, которая вращалась в его сознании ажурной проволочной игрушкой из мешка сбрендившего Сайта-Клауса.

Они прошли еще четыре поворота, потом поднялись по стоптанным (кем это, интересно?) ступеням винтовой лестницы и оказались в обширном тупиковом зале, имевшем форму опрокинутого цилиндра. Пол, однако, был сравнительно ровным, без скруглений. Зал был на треть завален книгами.

ВР - реальность, в которой есть место многому. Живым дорогам, струящимся между городами со скоростью двадцать пять миль в час. Исполинским химерам, порождаемым психотической игрой воображения Зу-л-Карнайнов. Султанской любви среди шербетовых ручьев и крестьянской любви на душистом сене. Настоящей жизни и настоящей смерти.

Но в ВР нет места книгам.

Чисто теоретически, конечно, никто не запрещает взять на любом ВР-сайте Энциклопедию "Britannica" в ста одном томе, или карманный толковый словарь арамейского языка, или подшивку комиксов о Капитане Либерти - словом, любую книгу, когда-либо порожденную человечеством. Не говоря уже о тех, которые человечеством никогда не порождались.

Но в практической виртуальной жизни так поступают только свихнувшиеся библиотекари, зануды и истребители книг.

Первые привыкли проводить жизнь среди книг до такой степени, что даже в ВР не видят лучшей услады, чем вдыхать вековую пыль со страниц "подлинного" Аквината или роскошного Часослова герцога Беррийского.

Вторые считают, что виртуальный предмет их воздыханий скорее уступит притязаниям человека с вязанкой любовной лирики под мышкой, нежели статному скуластому ковбою, морф "Мальборо лайт".

Третьи - и в их числе многотысячная когорта политработников СРС - находят особое удовольствие в показательном истреблении любой виртуальной крамолы. Как убедительно горит на площадях республиканских городов "Искусство любви" Овидия! Как приятно погреть руки над "451 градусом по Фаренгейту" незабвенного Рэя!

Поэтому книг в ВР очень мало. По официальной статистике ЮНЕСКО, книг в ВР в сорок одну целую и восемь десятых раз меньше, чем стволов огнестрельного оружия. Не считая оружия холодного, реактивного, огнеметного, плазменного, лучевого, тяжелого, сверхтяжелого и магии трех ступеней.

Августин бегло пробежался своими всевидящими глазами по корешкам и обложкам.

"Бледное пламя", Набоков. "Программирование на языке JAVA REAL plus plus". "Страннее, чем рай", Олаф Триггвассон. "Сердце тьмы", Конрад. "Илиада", Гомер. "Младшая Эдда", Снорри Стурлуссон. "Психофизиологические основы работы головного мозга у киборгов", авторский коллектив кафедры технической патологоанатомии Института киберологии РАН. "Общественные насекомые", Анри Фабр. И тысячи других.

Все эти книги были Августину хорошо знакомы, потому что всегда занимали почетные места в отцовской библиотеке. Из них он читал только "Бледное пламя" и "Страннее, чем рай". Августин вообще не очень любил читать. Зачем, если вокруг столько настоящей жизни?

Из окна автомобиля со слепыми стеклами не было видно ничего. Сами стекла, пожалуй, были бы совершенно излишни, если бы не одно требование - автомобиль не должен выделяться среди остальных, а значит, должен иметь стекла.

Однако водитель легко управлялся со своими обязанностями. На нем был специальный шлем "Визионер", благодаря которому он, получая информацию от устройств внешнего наблюдения, мог прекрасно контролировать действия бортового компьютера. Разумеется, управление машиной полностью осуществлял компьютер.

Шельнова была понятлива и сдержанна. Именно поэтому она дослужилась до полковника.

Она не задавала глупых вопросов сопровождающим и не вертела головой. В дороге она развлекалась тем, что наблюдала за своим спутником, который жонглировал двумя зажигалками "зиппо", взятыми напрокат у водителя. Жонглером он был паршивым. Зажигалки то и дело падали на ковер, и салон машины оглашался отборной руганью.

Когда они наконец прибыли на место, Шельнова радовалась словно ребенок. Вынужденное бездействие всегда ее тяготило. В особенности же бездействие перед началом задания.

- Вы бывали в Утгарде раньше? - спросил ее человек, назвавшийся "референтом своего босса". По информативности это было приблизительно то же самое, что назваться сыном своего отца.

- Нет, - честно ответила полковник Шельнова. - Во-первых, это чересчур опасно, а во-вторых, меня не интересуют сбойные среды с коэффициентом стабильности ниже четырех с половиной по шкале Триггвассона.

- В таком случае вам будет приятно услышать, что настоящего Утгарда вы не увидите.

- Да? - с вызовом спросила Шельнова.

- Да. Из нашей капсулы входа вы попадете сразу в Зону Стабильности Утгарда. Там нет хаоса. Там порядок.

- Что я должна делать?

"Референт своего босса" не любил, когда ему задают слишком много вопросов, - ему было трудно обдумывать ответы. Впрочем, его держали на службе не за умение обдумывать ответы. Наконец, поигрывая двумя кубиками для нард (зажигалки пришлось отдать), он сказал:

- Все просто. Вы попадете в замок в аватаре класса Джирджис. Проникнете внутрь - это не будет для вас трудно. Мне говорили, вы специалист. После этого найдете зал. Он на самом верху самой высокой башни. Четыре зарешеченных окна. Колодец посередине. На стенах портьеры. Ваша задача остаться невидимой и подслушать разговор тех, кто уже будет находиться в этом зале. Как вы это сделаете - меня не интересует.

- Все ясно. Где капсула? - спросила Шельнова, всеми силами пытавшаяся скрыть антипатию к своему инструктору.

- Вы в ней уже находитесь, - ехидно ответил "референт своего босса".

И в этот момент кресло, в котором сидела Шельнова, трансформировалось в ложе капсулы, а из его ручек показались полифертиловые оконечности крышки. Оставалось только расслабиться.

- Счастливого путешествия. Постарайтесь дожить до планового выключения, - зловеще добавил инструктор, наклоняясь за упавшим на пол кубиком. Координация "тонких" движений была вторым слабым местом его "натуры" - первым, как уже говорилось, была сообразительность.

Надежда наклонилась. Теперь ее внушительные груди с набрякшими сосками почти доставали до пола.

Зад, покрытый капельками влаги, волновал и манил. Но больше всего возбуждал его пук ее пышных волос, даже сейчас находящийся в плену трех заколок. Покатые плечи Надежды шевельнулись, невидимые руки подобрали с пола тюбик с мылом, и она вновь распрямилась.

Щуро, тяжело дыша, истекал потом. Его руки судорожно сжимали рифленые рукояти руля, ноги исступленно накручивали педали.

Щуро был натуралом.

Натуралом хоть куда.

Щуро по утрам пил молочко из-под коровки с приватной фермы ВИН, а по вечерам питался пророщенным пшеничным зерном с приватной плантации ВИН.

Утром Щуро обегал Главный Корпус, а за ним на почтительном удалении ехал "Хаммер GI", набитый шестью вооруженными охранниками. (Последнее было скорее понтом, нежели оправданной предосторожностью, - кругом стояла несокрушимая стена самовозбуждающегося защитного поля.)

Вечером Щуро дышал животом, меняя ноздри, и занимался любовью с дорогими шлюхами.

Щуро был натуралом и входил в ВР лишь в случае крайней необходимости. Щуро был натуралом и любил убивать людей с осознанием того, что совершает не какое-то там анекдотическое УС, а настоящее уничтожение жизни. Такое же точно, какое совершали и его далекие прапрадеды из ведомства Малюты Скуратова.

Три раза в неделю Щуро, чтобы не терять формы, посещал спортивный зал на восьмом этаже Главного Корпуса. На седьмом этаже находилась женская душевая.

Это соседство навело в свое время Щуро на гениальную в своей простоте мысль: хороший директор должен знать о своих сотрудниках все, чтобы иметь возможность буквально предугадывать все их желания и чаяния.

Системы внутреннего наблюдения и раньше пронизывали Главный Корпус насквозь, но стыдливые инженеры, проектировавшие здание, обошли своим вниманием душевые и туалеты. При бывшем директоре это считалось нормальным. Но Щуро любил каждую мысль доводить до своего совершеннейшего логического апогея, чему предыдущий глава компании и был обязан эпитетами "бывший" и "предыдущий".

Щуро был натуралом и не очень-то любил все эти стереовизоры, голотелевизоры и, разумеется, психовизоры - младших братьев столь ненавидимой им ВР. Поэтому изображение со скрытых камер в душевой посредством весьма и весьма дорогих нестандартных преобразователей подавалось на огромный натуральный киноэкран, занимавший всю длинную стену спортзала.

Вошел Пьеро. После скоропостижной кончины Малинина он временно исполнял обязанности референта. Обязанности были Пьеро не в тягость. Пьеро вообще был не в состоянии тяготиться чем бы то ни было.

- Вчерашний фараон снова в Зоне Стабильности. Аватар класса Джирджис. Сейчас представлен бесплотным духом, до этого был золотым дождем, в общем, почерк явно хмыревский. Еще с ним какой-то придурок в аватаре красной собаки.

- Ну... вот... видишь! - выжимая на спидометре своего псевдовелосипеда заветную цифру "40", пропыхтел Щуро, не отрываясь он киноэкрана. - Все мы... с тобой... пра... вильно... вчера...

Пьеро посмотрел в направлении взгляда своего шефа.

- Не в моем вкусе. Задница тяжеловата, - холодно бросил он.

Щуро грузно свалился с велосипеда на сложенные за его спиной маты и расхохотался, что далось ему не без труда.

- Вкусе?! Превосходно, мой мальчик, просто превосходно!

Хохот оборвался совершенно внезапно, и Щуро вдруг стал очень серьезен и спросил:

- Ну нашли вы, наконец, его адрес или нет?

- Вот именно. - Только Пьеро мог себе позволить разговаривать с директором компании ВИН подобным образом - употребляя обороты типа "вот именно". - Нашли. Двадцать восемь лет, холост, живет на Большом Арбате...

- Не важно. Мне это, - Щуро сделал особое ударение на "мне", - совершенно неинтересно. Это интересно тебе. Итак, прежний план остается в силе. Раз уж он вломился в Утгард, пусть ломится и дальше. Интересно ведь, в конце концов, до чего они там договорятся. Надеюсь, ушастый воронинский полковник уже там?

- Там. Вот полковник, кстати, очень в моем вкусе.

- Ты что, сдурел? Твоя сексуальная ориентация...

- С ней все в порядке. Полковник - молодая женщина.

- Хорошо, - сказал ошарашенный Щуро. Он помолчал с полминуты, потом стряхнул навалившееся на него оцепенение и продолжил:

- Так вот. Полковник, то есть полковница, пусть себе слушает. Потом можно выпускать шатуна. А ты сейчас берешь столько людей, сколько тебе самому не жалко, и убираешь этого фараона физически. Если хочешь, можешь хоть весь дом взорвать. Сейчас это уже не имеет никакого значения.

- Извините, шеф, не вижу логики. Зачем шатун, если через полчаса мы его просто физически застрелим?

- А на хрена тебе логика, дорогой? Отдыхай и будь счастлив.

- Эй, вы, сукины дети, наши требования просты! - заорал Алекс в микрофон внешней связи уцелевшим охранникам, которые - он в этом не сомневался - засели по подсобным помещениям. - Всем покинуть территорию подстанции! Кто не желает выполнять это требование, будет покойником. Клянусь Снарком.

Алексу вчера неимоверно повезло. Когда очередь разнесла в щепы крыло его легкого самолета, он успел выпрыгнуть из гибнущей машины. Он приземлился в небольшой тинистый пруд, где, надо полагать, во времена оны колхозники разводили костлявых карпов и суперкостлявых толстолобиков.

Но, невзирая на чудесное спасение, Алекс был зол, как свора голодных цвергов. Теперь у него имелась возможность немного отвести душу.

Штурмовой отряд террористов не стал тратить времени на пустяки.

Первым беспощадным электромагнитным ударом был уничтожен узел связи - ни к чему нам товарищ "Змей" с его головорезами из "Перуна", однако.

Затем, обезоружив трех мордастых придурков в бронежилетах с трафаретной надписью "ВИН", резавшихся в карты в стеклянной будке контрольно-пропускного пункта, террористы проникли на второй этаж подстанции.

После короткой, но кровопролитной перестрелки был занят пункт управления.

- Если кто-нибудь клюнет - хорошо. Если никто не клюнет - тоже хорошо, - пояснил он своим приятелям, стоявшим во всеоружии у единственной двери, ведущей в пост.

Пока Алекс трудился на поприще деморализации охраны подстанции, его товарищ Валюха обезвреживал слушающих во все уши парней Щуро. Пост управления - полдела, главным был все-таки вычислительный центр подстанции. Именно ради него был устроен весь сыр-бор.

Оказать силовое давление на четверку яйцеголовых парней в штатском, к тому же безоружных, не составляло большого труда. Через несколько минут Валюха сообщил, что "таможня дает добро".

- Повторяю, - продолжил Алекс, выпуская дым прямо в панель с вмонтированными микрофонами, - здание занято моими людьми и все, кто будет мешать нам, отправятся на тот свет раньше, чем взлетит на воздух вся эта ваша хибара.

Стоявшие у входа довольно осклабились.

Именно они сделают так, что вся эта хибара взлетит на воздух.

В ранце того, что повыше, находились мины, разрушительной мощи которых было достаточно для того, чтобы поднять на воздух три таких хибары.

Взрывать подстанции, которые поддерживают функционирование Митгарда - несущего слоя ВР, - было основной оперативной задачей террористов.

Каждый удачно сработанный взрыв уносил в тартарары (а если быть более конкретным, то в Утгард) изрядный кус виртуального пирога вместе со всей его начинкой.

Но было бы наивным полагать, что боевики Алекса гробили подстанции без всякого плана и умысла.

Каждая новая жертва вычислялась и любовно изучалась задолго до того, как начинались конкретные действия. И подстанция "Химкинская" была выбрана отнюдь не случайно.

Первое: она принадлежала компании ВИН, с которой у руководства террористической организации "Снарк" были давние счеты, по поводу которых большинство рядовых террористов не могли сказать ничего конкретного.

Второе: "Химкинская" поддерживала адекватное функционирование секторов АМ-1, АМ-2 и АМ-4, где как раз в это время шли особенно ожесточенные бои армий Герцогства и Социальной Республики Сол, причем результаты боевых действий были явно не в пользу Герцогства. Террористы единодушно "болели" за солдат Герцогства, и многие при случае сражались на их стороне.

- По-моему, пора завязывать треп, - сказал Алекс. Двое у дверей одобрительно кивнули.

- Чек-комната очищена, - голосом Валюхи сообщила рация.

Тройка спустилась в самое сердце подстанции. Чек-комната и была тем местом, где сверхмощными рендер-серверами осуществлялись самые важные операции по синхронизации пользователей, изображения, звука, запаха и сенсорных ощущений на заданном участке ВР.

- Я себе все это как-то не так представлял, - сознался тот, что нес ранец с минами, новичок. Алекс и его напарник захохотали.

- Именем Снарка приговариваю тебя к Хаосу. Это была стандартная формула приговора. Спустя четыре минуты тридцать секунд грянул взрыв.

"Каково же было мое удивление, когда я узнал, что это место уже существует!

Собственно, этот факт совершенно естественен и, казалось бы, удивляться нечему. Не приходилось сомневаться в том, что найдутся противники моего порядка. Потому что всегда есть порядок и всегда есть его противники. Но я никогда не мог подумать, что эти противники обнаружатся так скоро и что они сразу предпримут столь решительные действия! Когда я узнал о взрыве Восьмой Мюнхенской подстанции, я понял, что умирать еще слишком рано. И я отложил свою смерть.

Но в то время как терроризм, направленный против мировой Виртуальной Реальности, совершенно естественен, далеко не очевиден тот факт, что в результате подрывов различных компьютеров, работающих на ВР, может получиться что-то стоящее. Утгард. Для тебя, например, это не очевидно. И это верно.

Дело вот в чем. Существующая компьютерная сеть настолько огромна и запутанна, что с кибернетической точки зрения ее коэффициент сложности давно уже превзошел Порог Триггвассона, одну из фундаментальных мировых констант. Иногда ее именуют еще Порогом Предсказуемости.

Классическим примером системы, чей коэффициент сложности значительно превосходит Порог Предсказуемости, является человеческий мозг. Ты не знаешь, какая мысль возникнет у тебя через минуту. Тем более ты не знаешь, что приснится тебе следующей ночью, и плохо помнишь то, что приснилось позавчера. Но ты - это ты. Самое забавное, что никакая аппаратура, никакие вычислительные алгоритмы тоже не в состоянии сделать о твоем мозге самый плевый прогноз. Да что прогноз! Невозможно понять, что творится у тебя в голове сию секунду. Итак, цвергу понятно, что человеческий мозг - штука непостижимая. И что произойдет с твоим конкретно сознанием, если из твоего конкретно мозга время от времени безболезненно удалять маленькие кусочки, тоже ни один цверг предсказать не может.

Компьютерная сеть, которая обслуживает мировую Виртуальную Реальность, куда сложнее твоего мозга. Хотя бы уже потому, что ей - пусть очень поверхностно - приходится ежедневно разбираться с миллиардом чужих мозгов. И вот появляются террористы. Они взрывают одну из десятков тысяч виртуальных подстанций. Они как бы вырезают маленький кусочек из огромного мозга.

Сеть нейрокомпьютеров - организм саморегулирующийся, самообучающийся и местами самопрограммирующийся. Поэтому результат очень плохо предсказуем. Мы можем только сказать наперед, что сеть будет всеми силами спасать себя в целом, но чем-то ей придется пожертвовать.

Вместо пустой теории, террористы предложили нам очень полезную практику. Они начали взрывать. Они взрывают, а мы видим, как реагирует на это сеть. И мы входим в ВР, и мы видим, что там, где вчера, допустим, были виртуальные горы, теперь воронка или неприметный камешек. Мы падаем в воронку, случайно наступаем на камешек и - пафф! Вслед за этим начинается то, что я предложил называть Утгардом. Ну а что же? Теперь почти все, как надо. Есть срединная земля, Митгард. Есть геенна, Утгард. Хотел бы я посмотреть на Асгард!"

Олаф Триггвассон. "Страннее, чем рай"

Тень Отца Гамлета воплотилась в неантропоморфного киборга, похожего на гигантского крота или, точнее, на медведку. Морф "Метрострой".

Четыре свеженьких алмазных бура на новой морде Августина пришли в бешеное вращение со скоростью семь тысяч оборотов в минуту.

Томас, которого больше не удерживала магия Августина, вновь обрел плоть, отошел в сторонку и ударился в тщетную ловлю блох на своей стерильной шкуре.

Ему осточертели бесконечные превращения своего хозяина. Даже обратись Августин самой привлекательной сукой на свете, ему все равно было бы не по силам расшевелить своего флегматичного пса.

Августин вгрызся в добротные гранитные стены. Раскаленная каменная крошка сыпалась непрерывным потоком, который подхватывали его передние лопатообразные лапы и передавали второй, вспомогательной паре конечностей.

Когда Августин разводил их в стороны, ему казалось, что он улыбается до ушей. Потом крошка доставалась третьей, прыжковой паре лап, и те выталкивали мусор назад. Августин с силой лягался. А из двух отверстий в его задней части туловища неслась реактивная струя. Она подхватывала каменные осколки и выносила их прочь из растущей норы.

Все правильно, трехмерное зрение не подвело его - он пока еще не стал пространственным идиотом. Через пятнадцать минут и сорок, восемь секунд с момента включения буров голова Августина высунулась в черноту вертикального ствола, идущего наверх и, судя по всему, выходящего прямо в главный зал центральной башни замка.

- Ты снова здесь, - не без кокетства заметила пантера. - И ты снова не Локи, - констатировала она, погрустнев.

Тень Отца Гамлета, обнажив длинный сталистый клинок, настороженно обживала новое помещение. Они действительно находились в просторном круглом зале, стенами которого являлись стены центральной башни.

Три узких зарешеченных окна открывались на безбрежный океан, четвертое - на каменистую пустошь, по которой, несмотря на полное безветрие, медленно влачилась белесая поземка. Со стен от самого потолка ниспадали тяжелые толстые портьеры, расшитые мрачноватыми геральдическими лилиями. И львами.

- Да, я снова не Локи, - кивнул Августин. Его клинок в мановение ока перескочил в правую руку, и, сделав глубокий выпад, он проткнул наугад выбранную портьеру. Никакого результата.

Клинок был единственным материальным предметом, которым обладал сейчас аватар Августина.

И клинком этим он управлял при помощи магии третьей ступени - руки, сотканные из голубого тумана, были здесь совершенно ни при чем. Портьеры, вызывавшие такую настороженность Августина, были сделаны из бог знает какого материала и совершенно не просматривались насквозь. Да и Томас все время ворчал, а уж он-то зря заводиться не станет.

- Оставь, - зевнула пантера. - Там никого нет и быть не может.

- Не может - не надо, - довольно невежливо заметил Августин, завершая полный круг обхода. Его нервы были на пределе, но даже он сам плохо отдавал себе в этом отчет.

- Но может быть, ты объяснишь мне, кто ты, черт побери, такая и что здесь вообще творится!!! - неожиданно для самой себя заорала Тень Отца Гамлета, заливая все вокруг багровым сиянием.